Шотландия: Путешествие по Британии - Генри Воллам Мортон

«По моему настоянию, — сообщал он, — лорд-адвокат направил приказы в магистратуру Стерлинга и Перта, предписывавшие всем городским пекарням работать круглосуточно (не исключая воскресений), дабы обеспечить достаточные поставки хлеба. Двенадцатого августа я велел вышеупомянутому интенданту заключить договор с пекарями Лейта (поскольку их эдинбургские коллеги не взялись за это дело) на поставку десяти тысяч фунтов сухих галет еженедельно, вплоть до поступления новых распоряжений».

Затем был призван главный интендант мистер Гриффит. У него спросили, что делается для покрытия недостатка в лошадях. Он пояснил, что, хотя помощнику шерифа с утра до ночи твердят об этом, он так ничего и не сделал для улучшения положения. I!о-прежнему не хватает как минимум ста лошадей. К тому же транспортные животные поступают нерегулярно.

«Хотя сегодня не было марша в Далвинни, — пожаловался мистер Гриффит, — мне тем не менее пришлось до одиннадцати или двенадцати часов ждать лошадей. И с местным населением просто беда. Мы уже установили охрану лошадей, а все равно крестьяне умудряются их уводить по ночам».

В заключение интендант пояснил, что, очевидно, из-за этих сложностей сэр Джон вынужден был ограничить свои передвижения.

Джона Коупа снова пригласили и попросили рассказать о конных патрулях.

«Мы всегда охраняем хлеб и вьючных животных, — сообщил он. — Если по дороге нам встречаются огороженные пастбища, мы пускаем туда своих лошадей и обязательно выставляем часовых. Беда в том, что таких пастбищ крайне мало, и лошади вынуждены пастись на открытых пространствах. А чтобы обеспечить надежную охрану в таких условиях, и всей моей армии не хватило бы».

Я продолжал читать отчет, и перед глазами у меня вставала картина: плохо обученная и экипированная армия пытается пробиться через Хайленд, испытывая нужду практически во всем. Впечатление было настолько сильным, что я даже удивился, почему это никто из авторов, писавших о восстании 1745 года, не заострил внимания на данном вопросе. Тем временем допрос Коупа продолжался.

«Поясните, какими соображениями вы руководствовались, когда отказались от попытки занять проход через Корриярик. Почему вы не закрепились в Далвинни с целью наблюдения за передвижением мятежников или не отступили к Стерлингу? Почему вместо того решили двигаться на Инвернесс?»

«Моя разведка в Далвинни, — отвечал сэр Джон, — донесла, что силы мятежников возросли до трех тысяч человек, в то время как в моем распоряжении не было и полутора тысяч боеспособных воинов. Мне стало известно, что противник готовится напасть на нас где-то выше Снагборо — это местечко на северном склоне Корриярика, через которое проходит прямая дорога на Форт-Огастес. В то же время другой отряд мятежников намеревался пройти по долине на западном склоне и, когда мы углубимся в переход, ударить нам в тыл».

Я перерыл всю карту в поисках местечка с названием Снагборо, но нигде не нашел ничего похожего.

«Далее, — продолжал Коуп, — мне доложили, что у мятежников были на вооружении фальконеты. Даже небольшому отряду с такими пушками по силам взорвать мост через глубокую лощину, и тогда овладеть горой станет невозможно — и для более многочисленной армии, чем была под моим началом. Кроме того, я имел сведения о предполагаемой вражеской диспозиции: мятежники намеревались расположить в нескольких местах отряды, вооруженные все теми же фальконетами, и обстреливать продольным огнем дорогу, по которой мы поднимались бы».

И как вы думаете, кто был столь ценным информатором Джона Коупа? А не кто иной, как капитан Суитенгем — тот самый пленный англичанин, который находился с принцем Чарли в Гленфиннане и был отпущен с дерзким сообщением к Коупу.

Сэр Джон продолжал давать объяснения. Как выяснилось, его офицеры, члены Военного совета, были против операции под названием «Корриярик». Все они, за единственным исключением, настаивали на походе в Инвернесс (один хотел вернуться в Стерлинг). Очень интересно, как Коуп объяснял то, что во все времена трактовалось бы как грубейшая тактическая ошибка:

«Поскольку мне была знакома местность, где расположились мятежники, — говорил он, — то я понимал: овладеть проходом на Форт-Огастес через Корриярик совершенно невозможно. Горцы отказали нам в поддержке, на которую мы так рассчитывали. А атаковать своими (весьма незначительными) силами засевшего там неприятеля означало обречь людей на верную погибель. Не буду отрицать, что на помощь нам пришли два местных соединения — полк горцев лорда Джона Мюррея и небольшой отряд лорда Лудона. Однако среди них был очень высокий процент дезертирства: каждую ночь кто-нибудь из горцев бежал вместе с оружием. О масштабах говорит следующий факт: если в начале операции одно из этих подразделений было полностью укомплектовано, то на Инвернесс с нами выступили лишь пятнадцать человек… Если мятежники намеревались двинуться на юг, то мы им никак не могли помешать. Даже если бы мы захватили проход через Корриярик, они вполне могли бы обойти нас с запада — по горным дорогам, которые были закрыты для регулярной армии с ее артиллерией и обозами, но вполне удобны для их небольших отрядов. Воспользовавшись одним из этих маршрутов, они все равно бы переиграли королевскую армию и заявились бы в Стерлинг раньше нас».

Таким образом, сэр Джон Коуп посчитал, что будет разумнее совершить марш-бросок на Инвернесс, по пути вербуя себе пополнение и предоставив якобитам следовать в Низины! Он надеялся, что в Инвернессе к нему присоединится большое число горцев. К тому же он вынашивал еще один план — довольно глупый и, судя по всему, внушенный ему Уайтхоллом: уговорить новоприобретенных «рекрутов» совершить вылазку в тыл принцу Чарльзу, на территорию тех кланов, которые поддержали Молодого Претендента. Он рассчитывал угнать у них скот — главное богатство клана — и «настолько расстроить их семьи, что это вынудит мятежников вернуться домой».

Увы, сэра Джона ждало горькое разочарование! Добравшись наконец до Инвернесса, он нашел там весьма жалкое пополнение — всего две сотни членов клана Манро. Да и те выставили жесткие условия: во-первых, они рассчитывали на ту же оплату, что и в 1719 году, а во-вторых, соглашались воевать лишь две недели, поскольку на носу было время сбора урожая!

Коуп настолько нуждался в людях, что согласился на оба условия. А якобитская армия, пока он терзался в Инвернессе, продолжала свой победоносный поход на юг, и ни один человек не смел им противостоять.

И тут я буквально ахнул от изумления, поскольку в конце книги, в традиционно занудном приложении, неожиданно обнаружил рассказ о человеке, который, по моему мнению, заслуживает звания «неизвестного героя» 1745 года. И нашелся этот человек не где-нибудь, а фактически в армии Коупа. Интересно, слышал ли кто-нибудь о сержанте Моллое? Уверен, что нет, ибо в то время было как-то не принято рассуждать о мужестве и отваге простых сержантов. Поэтому тешу себя надеждой, что этот человек — моя персональная находка. Когда Коуп двинулся с войсками на север, он оставил в форте охрану из двенадцати человек во главе с сержантом Моллоем. Развалины форта, а вернее, редута, в Рутвене и сегодня можно обнаружить на берегах Спея возле Кингусси. Сержанту Моллою предстояло охранять кучу амуниции и запасы мяса, которые Коуп не имел возможности взять с собой в поход. Поскольку нападение мятежных горцев не исключалось, мясо сбросили на дно колодца — чтобы в случае чего оно не досталось врагам. Понятно, что положение Моллоя было не из приятных, и, несмотря на свои воинственные ирландские корни, чувствовал он себя очень подавленным. Однако все в том же приложении обнаружилось письмо (издатель явно не придал ему должного значения и даже не включил в общую нумерацию) с кратким описанием дальнейших событий в форте Рутвен. Письмо это, написанное по совету некой миссис Макферсон, обозной маркитантки, и адресованное Коупу, на мой взгляд, является одним из самых занимательных документов, которые мне когда-либо доводилось читать в связи с мятежом 1745 года. Привожу его целиком: