Наваринское сражение. Битва трех адмиралов - Владимир Шигин

– Я покину Морею только по велению моего отца и только на своих судах! Пленных греков я верну. Но только после убытия своих войск!

– Сколько же мы возимся с этим треклятым Ибрагимкой! – зло выругался Гейден, вернувшись на флагманский «Азов». – А ведь для приведения его в чувство хватило бы всего одной нашей дивизии!

Так ничего не добившись, союзнические начальники отправились в Зант, где их уже ждал Каподистрия. Сообща было решено блокаду продолжать!

У Мореи в то время крейсировали линейный корабль «Александр Невский», фрегат «Константин» и бриги «Усердие» с «Ахиллесом», подменявшие друг друга на посылках. Снабжением блокадного отряда занимался транспорт «Пример» неутомимого лейтенанта Морского. Во время очередного прихода с него стали сгружать свежие хлебные караваи.

– Откуда это? – вопрошали пораженные видом свежего хлеба офицеры и матросы.

– Это из нашей пекарни на острове Сира! Мука тоже наша – российская! – отвечал им Федор Морской. – Теперь все время снабжать вас калачами будем!

Неподалеку от наших держалась и французская эскадра. После воинственного заявления своего короля де Реньи старался показать боевитость.

Тем временем Кодрингтон во главе англо-французской эскадры в восемь вымпелов подошел к Александрии.

– Провести пушечное учение! – объявил вице-адмирал, едва корабли бросили якоря в мутную илистую воду. – И чтобы шума больше!

Грохот корабельных пушек возымел свое действие, и спустя неделю Мехмет-Али-паша подписал договор о вывозе армии из Греции.

– Давно бы так! Все же самый лучший аргумент – это пушки! – сказал командиру флагманской «Азии» Вайнесу Кодрингтон. – А то ведь могли до скончания века перепиской дипломатической заниматься!

Согласно договору, правитель Египта обязывался в короткий срок отправить в Наварин все наличные суда для вывоза войск. Для того чтобы не гонять суда порожняком, их загрузили продовольствием для армии Ибрагима. Англичане и французы должны были конвоировать караван.

– А для чего, сэр, мы будем конвоировать Ибрагима? – поинтересовался у командующего командир «Азии».

– Я обещал Гейдену, что привезу армию Ибрагима именно в Египет, чтобы турки не смогли использовать ее на русском фронте!

– А какое нам дело до русских? – искренне удивился капитан Вайнес. – Если Ибрагим пожелает напасть на них, то пусть сами и расхлебывают свой суп!

– Нам до всего есть дело, ведь на то мы и союзники! – холодно смерил глазами своего флаг-капитана Кодрингтон и, не попрощавшись, покинул шканцы.

Одновременно Гейден получил конфиденциальное послание нашего посла в Лондоне князя Ливена, который писал о желании британского кабинета: «…Чтобы русский флот в Средиземном море приостановил свои военные действия против турецких сил и продолжал бы действовать по инструкциям, составленным в марте…» В связи с этим Ливен советовал Гейдену быть как можно осторожнее.

Было совершенно очевидно, что снятие Кодрингтона и лишение нашей эскадры права воюющей страны – звенья одной цепи. Цель премьер-министра Веллингтона тоже была очевидна – низвести роль нашей эскадры до роли простого наблюдателя за происходящими событиями.

Но и Гейден был не лыком шит. Посоветовавшись со своим начальником штаба Лазаревым, он заявил:

– Черта с два они нас прищучат! Помяните мое слово, Михаил Петрович, мы им еще рога наставим!

* * *

17 августа 1828 года в Коринфский залив вошла французская эскадра под командованием де Реньи. Вместе с ней – семьдесят транспортов, забитых солдатами экспедиционного корпуса. Во главе корпуса – Николя Жозеф Мезон. Бывший санкюлот революции, адъютант маршала Бернадота, герой Аустерлица и Бородина, чудом спасшийся от казаков при Березине, он ныне состоял в любимцах короля. За греческую кампанию Карл Х обещал Мезону маршальский жезл. Вице-адмиралу де Реньи генерал при встрече заявил:

– Для начала я погляжу, чем закончится возня вокруг эвакуации из Наварина. Если там ничего не выйдет, предложу египтянам капитуляцию, а потом сотру всех в порошок!

Солдат шлюпками свозили на берег. Рядовые были мальчишками уже королевского набора, зато капралы и офицеры – сплошь ветераны Наполеоновских кампаний. Седые полковники, куря обкусанные трубки, посмеивались:

– Посмотрим, научились ли драться наши мамелюки после последней бойни при пирамидах!

Подражая «маленькому капралу», Мезон торжественно выезжал перед строившимися батальонами и кричал:

– Посмотрите на небо! Над нами солнце Аустерлица! Это солнце нашей будущей победы!

Солдаты воодушевлено кричали «виват король», капралы и полковники лишь посмеивались.

Тем временем египетский караван в сопровождении кораблей Кодрингтона подошел к Наварину. Там его уже встречал Гейден. Русская и английская эскадры вошли в знакомую им бухту. На сей раз она была пустынна. Лишь кое-где у берега еще чернели сгоревшие остовы турецких судов. Одновременно в Наварин прибыли и три союзнических посла в Турции: англичанин Каннинг, француз Гильемино и наш Рибопьер, пожелавшие присутствовать на переговорах. Спустя день примчался опоздавший де Реньи. Ибрагим-паша согласился на встречу с адмиралами беспрекословно. Кодрингтон показал Ибрагиму договор, заключенный в Александрии с его отцом. Паша сразу же начал вздыхать:

– У меня не хватит судов для отправки всей армии!

Адмиралы переглянулись. Оба уже знали, что Ибрагим ведет тайные переговоры с австрийцами о переброске ему с материка боеприпасов и фуража в район острова Патрас. Туда же он в ближайшее время решил перебросить свою поредевшую армию (албанская вольница к этому времени уже ушла домой), чтобы затем перебраться в континентальную Грецию, где союзникам его уже было не достать.

– Если вы не выполняете указаний своего же отца, я вынужден прекратить выгрузку продовольствия! – объявили дружно адмиралы.

Обиженный Ибрагим покинул совещание молча.

Через два дня заместитель Ибрагима Баки-эфенди подписал договор об эвакуации египетской армии их Мореи. При посадке египтян на суда должны были присутствовать офицеры союзного флота, чтобы практичные ибрагимовцы не вывезли с собою пленников и пленниц.

Как и ожидалось, едва началась погрузка египетских войск, как сразу же начали выявлять греческих женщин и детей, которых египетские вояки пытались увезти в рабство.

Внезапно Ибрагим потребовал новой встречи с адмиралами. Как оказалось, паша был напуган маршем корпуса Мезона к Модону.

– Я готов ускорить вывоз войска, но пусть французы остановятся! – умолял он.

– Мы согласны! – подумав, решили адмиралы и послали соответствующее указание Мезону.

– Тот, прочитав бумагу, расстроился:

– Кажется, мое солнце Аустерлица закатилось!

Но полки все же остановил.

Как здорово было в те дни в Наваринской бухте! Вот стоят на якорях русская эскадра: «Азов» и «Александр Невский», подле них корвет и два брига. Рядом англичане. Флаг Кодрингтона, как и в день битвы, развевался на «Азии». Неподалеку французы. У берега египетский линейный корабль, фрегаты и транспорта. 84-пушечный линкор – тоже старый знакомец, прозванный нашими остроумцами «наваринским героем». Это он после сражения дрейфовал к берегу, пока англичане не подрубили на нем мачты. В дальнем углу недобро затаился австрийский бриг, на который, впрочем, никто не обращал никакого внимания – много чести!