На крыльях моей боли - Оксана Александровна Ильина

– Угу, – подтвердил мужчина. – Теперь я могу идти в душ? 

– Нет… Ой, да… конечно, иди, – снова оговорилась она, а ее щеки пылали словно раскаленные угли. 

– Спасибо за разрешение, – усмехнулся Егор. 

– Пожалуйста, – поджала девушка губы, развернувшись на месте, и чуть ли не бегом бросилась прочь. 

Сегодня Даша долго не могла уснуть. В итоге промучившись какое-то время, она встала и, взяв радионяню, направилась на кухню. Девушка поставила чайник на плиту и села за стол, дожидаясь когда тот закипит. Услышав характерное шипение, она заварила себе травяной чай, который ей посоветовала Татьяна Борисовна. Взяв кружку, девушка отправилась в гостиную, решив посидеть там и обо всем подумать, но еще в коридоре увидела золотой, мерцающий свет, исходящий оттуда. Она вошла и поразилась, обнаружив, что горит камин, и только потом в кресле возле него заметила Егора. Он сидел, задумчиво глядя на огонь. 

Даша бесшумно подошла к нему и, залюбовавшись огненным танцем, спросила:

– Решил разжечь? 

Егор медленно поднял голову и отстраненно посмотрел на нее. 

– Сносить было жалко, – буркнул мужчина, вновь повернувшись к камину. 

– Воспоминания, – понимающе вздохнула девушка. 

– Пользы только нет от них… 

– Возможно, – согласилась она и протянула ему свой бокал с чаем. – Чай? Правда, на травах, но вкусный, горячий… 

– Спасибо, я завязал с горячим, – Егор отрицательно мотнул головой.

– Ладно, оставлю тебя тогда одного, – бросила Даша, собираясь уходить, но замешкалась, услышав, как он тихо позвал ее по имени. 

Обернувшись, девушка застала его стоящим совсем рядом. 

– Что нужно человеку, чтобы забыть прошлое? – поинтересовался Егор хриплым голосом. 

– Я не знаю, – выдавила она, пожав плечами. – Есть вещи, которые невозможно забыть… 

– Та ночь, – запнулся мужчина, глядя на нее как-то странно. – Все должно было быть не так... 

Он шагнул к ней и забрал кружку из рук. Даша вздрогнула, будто в комнате раздался громкий звук. 

– Не бойся, – прошепталон, коснувшись пальцами ее подбородка. – Я никогда тебя не обижу. 

– Не обещай того, в чем не уверен, – выдохнула девушка, прикусив нижнюю губу. 

– Не обещаю, – Егор склонился к ее лицу и застыл, заметив, как она дернулась. – Так хочу, чтобы ты забыла то… что я с тобой сделал. Я мог бы тебе помочь забыть… 

Его руки легли на ее плечи, больно жаля кожу, а потом скользнули к шее и зарылись в волосах. Горячее дыхание обжигало ей лицо. До горечи знакомые губы медленно приближались к ее губам. И этот будоражащий аромат заставлял тело Даши неметь и дрожать, предчувствуя надвигающуюся опасность. 

– Я не могу! – отчаянно промямлила она ему в губы. 

58 ГЛАВА

ЕГОР

«Что это было? Я окончательно свихнулся? Какое-то дикое помутнение рассудка. Опомнился только, когда Даша в ужасе убежала. Да что на меня опять нашло? Чего вообще хотел добиться? Зачем полез к ней? Не знал…» Черт подери, Егор реально не знал. Сидел себе спокойно, глядя на огонь, и вспоминал время, проведенное с Леной возле камина. Она любила это место в доме больше всего, а он любил ее до безумия… 

Удивило, что теперь воспоминания давались намного спокойнее. Впервые за эти годы Егор не чувствовал внутри уничтожающей агонии, скорее испытывал ностальгию и тоску, а не раздирающую каждую клеточку боль. Неужели его гниющая рана начала затягиваться спустя столько времени? Еще вчера это казалось невозможным. Гангрена слишком сильно разрослась, и начался сепсис. Егор считал, что  его так называемая  болезнь неизлечима. Одно дело, когда болит тело, то здесь с легкостью справятся антибиотики. но совсем другое, когда полностью поражена душа. От этого не существует лекарств. Не существовало до недавнего момента… И что же теперь способствовало исцелению? Дочь. Других вариантов не было. Эта мизерная кнопка стала вторым дыханием, очистила кислород от ядовитого газа, научила снова улыбаться. Для этого достаточно было всего лишь посмотреть на нее. Он в жизни не видел человека прекраснее! Окаменевшее сердце начинало непроизвольно сжиматься от понимания того, что эта прекрасная девочка – его дочь. А аромат… Когда Егор вдыхал запах малышки, время вокруг замирало. Он не знал этому названия, мог только чувствовать. И страх… Неконтролируемое желание защитить дочь. От всего мира, от самого себя. Будь его воля, сутками бы караулил у их двери. Беспочвенные страхи порой доводили до исступления, и жуткие мысли разрывали мозг. В придачу он случайно нарвался в Интернете на статью про синдром внезапной детской смерти и окончательно помешался. Даже попросил Татьяну Борисову тайком убрать бортики из детской кроватки, а то, не дай бог, дочь уткнется в них носом. А женщина посмотрела на него как на сумасшедшего, да еще и отругала. Однако Егор ничего не мог с собой поделать, так как это было выше его сил. Он часами колотил грушу, пытаясь достичь облегчения, но ничего не получалось. Мужчина постоянно находился на грани. Вот и сейчас, увидев неожиданно Дашу в огненном свете, растерялся. Она казалась ему в тот миг нереальной, словно перед ним возникло видение, говорила спокойно. Он к такому, увы, не привык. Мгновенно почувствовал какую-то близость с нею… и странным образом потерял контроль. Егор и опомниться не успел, а девушка уже в его объятиях, и руки сами сжимают ее против его воли, а язык мелет несвязанную чепуху. Отпустил он Дашу лишь тогда, когда увидел в бездонных глазах страх. Страх, который читался даже при тусклом свете. Она убежала без оглядки, а Егор мысленно спустил на себя всех собак. 

– И что ты творишь, идиот? 

Конечно, можно было бы списать столь внезапный порыв на слишком длительное воздержание, однако это было что-то совершенно другое, не связанное с похотью. Он совершенно не мог понять, откуда именно растут крылья. «Перепугал девчонку до смерти, истукан. Нужно объясниться, успокоить ее, заверить, что подобное больше не повторится. Не хватало еще, чтобы она шарахалась от него». И он, вновь поддавшись необдуманному порыву, рванул наверх. 

Егор бесшумно вошел в детскую и ошарашенно замер. Даша с закрытыми глазами кормила ребенка лежа на кровати. Свет ночника довольно ясно освещал ее контуры, и от этого зрелища все вокруг поплыло. Дочка жадно сосала упругую грудь и будто осознанно придерживала ручкой. Это было что-то невероятное, будоражащее. Он даже забыл, как дышать, лишь продолжал поглощать, словно губка, каждое их движение. Завороженно, ненасытно, ревностно. Никогда прежде