Семь кедровых орешков. Пустышка - Натали Палей

Ей пришлось сдавать ровенский язык, историю Ровении, нормативы по физической подготовке, медицинские анализы и обследование, психологическое тестирование. 

Необходимый физический минимум, который нужно было сдавать при поступлении в университет, для девушек был снижен на двадцать пять процентов. Для Елении это был самый сложный экзамен, поскольку ей нужно было приложить все усилия, чтобы, наоборот, не показать физический максимум, превышающий  мужской чуть ли не в два-три раза.

Анализ крови вызвал некоторое недоумение у целителей приёмной комиссии — он был странный и непонятный для них. И тогда Мадлен, которая ее сопровождала на все экзамены и обследования, объяснила, что, став членом семьи Фурий, девушке особым тайным ритуалом немного видоизменили кровь, чтобы она стала немного сильнее и выносливее и «не позорила» приемную семью.

Ректору пришлось связаться по фоннору с самой Верховной Фурией Бердайн Огдэн и уточнить данное обстоятельство, которое та подтвердила. Члены комиссии сразу заинтересовались ритуалом, который повышает силу и выносливость обыкновенного человека, но Верховная резко пресекла их любопытство, заявив, что это тайна клана фурий и доступна только членам клана. Спорить с Бердайн Огдэн никто не посмел.

Еления сменила строгую форму курсанта университета полиции на нарядное легкое платье и вышла из комнаты, направившись на выход из общежития, смешиваясь с такими же торопящимися по своим делам курсантами. Первокурсников можно было легко вычислить по выходной праздничной одежде и восторженным лицам.

Легким танцующим шагом спускалась она по широким ступеням, направляясь к пропускному пункту университета, чтобы встретиться с ожидающими ее там братом и сестрой Роннигусами, -- сегодня у них намечался праздничный ужин в честь принятия ее в курсанты полиции. 

И сегодня был последний день, когда можно было запросто выйти за пределы территории маленького закрытого городка университета полиции.

К ужасу сестры Мадлен Еления должна была теперь здесь жить долгие пять лет — директора приюта напугали слишком маленькие и скромные комнаты курсанток, чем она очень рассмешила Елению, ведь Мадлен и сама когда-то училась в университете полиции, и аскетизм ей знаком не только понаслышке.

Задумавшейся Елении неожиданно перегородили дорогу. Высокий широкоплечий парень в форме курсанта университета, поднимаясь навстречу ей вверх по ступеням, вместо того, чтобы пропустить девушку, встал перед ней, широко расставив длинные ноги в темно-синих элегантных туфлях. Еления машинально захотела его обойти, даже не вскинув взгляд, но он синхронно с ней сделал шаг в сторону, снова преграждая дорогу.

Удивленная и раздосадованная девушка медленно поднимала взгляд на того, кто мешал пройти, чтобы испепелить его гневным взглядом, начиная от носков начищенных до блеска дорогих кожаных туфлей и заканчивая ...

Заканчивая такими знакомыми темно-зелёными глазами Рона Аверина, сейчас пристально смотревшими на нее. Рон очень изменился: повзрослел, стал выше, раздался в плечах, неправильные черты лица стали жестче, резче и мужественнее, а взгляд ещё пронзительней.

От неожиданности и удивления Еля вздрогнула и растерянным взглядом уставилась на лицо парня. От волнения внутри все задрожало.

Вспоминала ли она его все это время? Сначала очень часто, Рон даже снился ей ночами,  и тогда сердце щемило от тоски, а душу выворачивало наизнанку. Потом воспоминания стали приходить все реже, а сны совсем прекратились. Со временем она почти перестала думать о нем, поглощенная своими проблемами и необыкновенной новой жизнью. 

Первая любовь — такая хрупкая: если ее не подпитывать чувствами и постоянным лицезрением объекта обожания, она часто быстро проходит. Так, всего вероятней, стало и у неё.

Рада ли была его встретить так неожиданно? Скорее «нет», чем «да». Аверин всегда был взбалмошным, гордым,  собственником, и наверняка не простил ей внезапного исчезновения. Хотя по лицу Рона сейчас она ничего подобного не смогла прочитать -- оно было совершенно невозмутимым.

— Рон, — наконец Еля прервала затянувшееся молчание и невольно сделала шаг... назад, на ступеньку выше, из-за чего глаза у них оказались на одном уровне.

Рон отметил движение Ели, но не показал вида.

— Еля, — глухо проговорил, слегка щурясь и улыбаясь. — Надо же... А я смотрю, ты или не ты. Привет. Не ожидал.

— Привет, Рон.

Невозмутимое сдержанное лицо Аверина с легкой улыбкой поставило Елению в тупик.

— Тоже здесь учишься? — Рон сделал вид, что удивился.

— Да. Первый курс. И ты? – Елении было до странности неудобно перед ним.

— И я. Третий.

— Значит, будем часто видеться, — Еле уже хотелось сбежать — спокойный внимательный взгляд зелёных глаз почему-то тревожил.

— Да.

— У тебя все нормально, Рон? — неловко спросила, уже не встречаясь взглядом.

— Вроде, нормально, — как можно спокойней ответил парень, понимая, что до нормального состояния ему очень далеко, что ещё чуть-чуть и выдержка окончательно изменит ему — Боги! Ладони будто «чесались», так хотелось прикоснуться к ней. Он даже убрал их за спину, чтобы не поддаться соблазну. — А у тебя?

— И у меня, — быстро улыбнулась Еля. — Тогда... до встречи, — неуверенно произнесла с запинкой, делая шаг в сторону,  чтобы обойти его. — Я тороплюсь.

— До встречи, — невозмутимо ответил Аверин, слегка кивнув и дружелюбно улыбнувшись, давая ей пройти.

Рон сделал тяжелый первый шаг и пошел дальше по ступенькам вверх. Он смог остаться невозмутимым, сдержанным и не схватить ее в охапку. Рон гордился собой. 

Встреча произошла совершенно случайно. Он не преследовал Елю, но когда увидел её, такую воздушную и необыкновенную, спускающуюся по ступенькам общежития, не смог отойти в сторону. Словно магнитом потянуло к ней. А сейчас был ужасно расстроен — он не увидел в ее глазах того сияния, теплоты и восхищения, которые были раньше, когда она была влюблена в него или ... только делала вид? Не заметил радости от встречи. Наоборот, показалось, что она растеряна и... раздосадована?

Рон еле переставлял ноги, будто налитые свинцом, и предпринимал невыносимые усилия, чтобы не обернуться.  Она не должна догадаться о его чувствах -- это будет слишком унизительно.

Еления с некоторым удивлением повернулась и несколько секунд смотрела вслед удаляющейся стройной фигуре Рона.

Раньше иногда она ловила себя на том, что боялась их встречи, предполагая, что она может когда-нибудь случиться, и думала, что скажет ему, как оправдается, ведь правду сказать не сможет. Выходит, зря переживала. Он и думать о ней не думает — даже не расстроился, что она не захотела долго разговаривать.

Еления поняла, что почувствовала легкую досаду, как любая девушка, встретившая бывшего возлюбленного и ожидающая, что без неё он страшно муках, а оказывается, что у этого самого бывшего все лучше всех. Ну какая она дурная, раз думает о таком! Должна радоваться, что Аверин забыл ее. Почему же это ее не обрадовало и ей... неприятно? Она совершенно запуталась.