Ветер разлуки - Соня Мармен

Александер прищурился. Отраженный от воды свет слепил глаза. Справа находилась небольшая бухта, но окружали ее отвесные скалы, так что для высадки это место не годилось. Поэтому было решено пристать к берегу возле местечка Сол-де-Монморанси, напротив французских траншей, где их должен был поджидать отряд гренадеров. Несколько дней назад по приказу Вольфа на этом месте были сооружены артиллерийские батареи. Александер посмотрел на редут Джонстоуна на берегу, а затем увидел второй, рядом с ним. Им об этих двух редутах сообщить не сочли нужным… Наверное, потому что второй находился чуть позади первого и его почти не было видно. Издалека доносился перезвон церковных колоколов, призывавших Господа явить канадскому населению свое милосердие.

Из-за спины донесся глухой стук, а следом – ругательство: кто-то из товарищей потерял сознание от жары. Офицер приказал побрызгать ему в лицо водой. Стоило бедняге очнуться, как его вырвало.

– Не лучшее они выбрали время! – пробурчал себе под нос Мунро. – Варимся тут часами в собственном соку и слушаем, как свистят французские снаряды! Клянусь, если этот проклятый генерал снова передумает, я отрежу ему причиндалы и заставлю их съесть!

– Если они вообще у него есть! – вставил, ухмыльнувшись, их товарищ Финли.

Мунро засмеялся.

– Вот заодно и проверю! А если серьезно, наш командующий меняет планы быстрее, чем меняется погода в этой проклятой стране. То дождь, то солнце, то снова дождь! В такой духоте невозможно дышать!

– Нашел, на что жаловаться, Мунро! – добродушно заметил Колл. – В Шотландии погода не лучше. Может, в этом все и дело: слишком долго Вольф пробыл в наших краях!

– Но дышится у нас привольнее!

– Да неужели? Зачем же ты тогда забрался в такую даль? Почему не остался в Шотландии? – не без сарказма поинтересовался Александер.

Мунро что-то буркнул в ответ, и Александер снова стал осматривать местность. В траншеях противника, вырытых на вершинах холмов, перемещались солдаты. На английские лодки смотрели сейчас тысячи глаз, были наставлены десятки пушек. Но пока, к счастью, флотилия была вне досягаемости.

Ближе к четырем пополудни наконец пришел приказ начинать высадку. Встретили его вздохами облегчения. Лодка снова заскользила по воде. Мгновение – и она наткнулась на какое-то препятствие.

– Проклятье! – выругался офицер. – Что случилось?

– Рифы, сержант! Береговые рифы!

– Всем остановиться! Не хватало пропороть себе дно!

Прошло не меньше часа, прежде чем был найден безопасный проход и лодки вновь потянулись к берегу. Александер посмотрел на небо, которое стремительно затягивало тучами. Рулевые старались вывести свои суда из-под обстрела, но через некоторое время двое в их лодке получили ранения, а соседняя лодка из-за неудачного маневра и вовсе перевернулась. Многие утонули, уцелевших выловили из воды практически в последний момент.

Когда до суши осталось несколько футов, Александер соскочил в воду следом за Мунро и Коллом, и под непрерывным обстрелом они пошли к берегу. Летиция следовала за ними по пятам, пригибаясь и прижимая к груди ружье. Свист снаряда, душераздирающий крик… В десяти шагах перед ними плавало обезглавленное тело юного Джона Макинтоша, окруженное красным пятном крови. Голова его уже пошла ко дну. Александер обернулся и увидел, что Летиция от ужаса словно приросла к месту. Он вернулся, обнял ее за плечи. С трудом переводя дух, спотыкаясь о камни, они не без усилий выбрались на пляж.

– Да пребудет с ним Господь! – пробормотал Александер, проходя мимо искалеченного тела юноши.

Повинуясь приказам своих командиров, гренадеры Луисбурга, солдаты Королевского пехотного полка Royal American, полков Лессела и Амхерста и бригады Монктона, в которую входил полк хайлендеров Фрейзера, выстроились в боевом порядке. Гренадеры с трудом сдерживали свой пыл, и дисциплину в их рядах полностью восстановить не удалось. Не дожидаясь приказа, они вброд перешли реку Монморанси и в едином порыве, распевая «So at ye, ye bithes, here’s give ye hot stuff!»[83], взяли первый редут. Следом за ними двинулись две сотни солдат из полка Royal American. Началась неразбериха.

Первый редут оказался пустым, и это открытие только подстегнуло ярость солдат, доведенных до крайности долгим ожиданием. Так же дружно они принялись карабкаться по крутому склону, ведущему к вражеским траншеям. Именно в этот момент небо обрушило на них свой гнев: начался сильный ливень. Французские пули оставляли бреши в их рядах, земля под ногами превратилась в месиво, и взбираться наверх стало еще труднее. Укрывшись в траншеях, противник вел прицельный огонь, и английские солдаты десятками падали и скатывались вниз, сбивая попутно своих же товарищей. Но людьми словно бы овладело безумие.

Битва получилась молниеносной. Пространство от редута до вершины холма было усеяно трупами и телами раненых. Добравшись до траншеи, Александер выбил с позиции нескольких французов и гнался за ними до самого леса. Там, укрывшись за деревом, он зарядил ружье. Морщась, он осмотрел красное пятно на рукаве, но сейчас было не время думать о своих ранах.

Он поискал глазами Летицию. Она держалась у него за спиной с первой минуты боя, и он служил ей щитом, вставая между нею и противником. Шестеро его соотечественников добрались до леса вместе с ним, но молодой женщины среди них не было. Оставалось одно – вернуться и искать ее. Но едва он выпрямился, как пуля со свистом угодила в ствол дерева, за которым он прятался. Солдат-француз возник буквально из ниоткуда и бросился на него с кинжалом. Клинок скользнул по щеке Александера. Они оба упали, но схватка была короткой. Сердце бешено стучало, когда Александер поднялся с земли. Француз с перерезанным горлом остался лежать на ложе из мертвой листвы.

Французы начали отступать, оставляя поле боя канадцам и индейцам, которые не желали упустить шанс разжиться новыми трофеями. Александера охватила паника. Где же Летиция? Подобрав свое ружье и кинжал, он бросился бежать, внимательно осматривая окрестности, выискивая знакомое лицо. Наконец он увидел ее. Молодая женщина сидела под кустом. Лицо ее было в крови, в глазах застыло отчаяние.

Над ней, занеся для удара штык, навис канадец. Спасая ее от гибели, Александер вонзил кинжал в тело противника. В висках стучало, перед глазами стоял туман.

– Летиция… Летиция, ты цела! – пробормотал он, склоняясь над женщиной.

Сотрясаясь от конвульсивной дрожи, она обеими руками сжимала раненое бедро. Индейский нож так и остался торчать в ране.

– Я… я не смогла увернуться, Алекс!

– Ничего, я тебя вытащу!

Хрустнула ветка. Он поднял голову и увидел индейца – полуголого, с обритым черепом и лицом, раскрашенным черной и красной красками. Он приближался к ним со своим томагавком. Мгновение – и он с пронзительным криком бросился в атаку. Александер схватил кинжал за рукоять, резким движением вырвал его из раны. Молодая женщина вскрикнула от боли. Кинжал рассек воздух и вонзился дикарю в горло.