А наутро радость - Бетти Смит

– Какому еще испытанию?

– Ну, ты же знаешь: доктор.

– Так почему бы так и не сказать: «доктор»?

– О, Анни, сжалься. Пожалуйста!

Доктор Марсон осмотрел Анни и обнаружил, что плод уже значительно опустился.

– Вы можете идти домой, Анни, и паковать чемодан. Теперь ребенок может родиться в любой день. Фактически в любой час. Скоро все будет закончено. – Ее пробрала дрожь. – Холодно? – спросил он.

– Не холодно. Страшно! – ответила она.

– Ну-ну, Анни. Вы же храбрая девочка. Постарайтесь не бояться.

– Я могу изо всех сил стараться быть храброй, но ничего не получится. Уж легче бояться, чем бороться со страхом.

– С вами все будет хорошо, я обещаю. И вам нечего бояться.

Прибыв домой, Анни сразу же упаковала свой маленький красный чемодан. Она положила туда детское одеяльце, дюжину пеленок и две рубашечки для малыша. Потом добавила свою свадебную ночнушку и халат. Сверху поместила расческу, щетку для волос, зубной порошок, зубную щетку, тальк, пудру и помаду.

– У меня не поместятся шерстяная юбка и свитер. Ты мне принесешь их в больницу, Карл? Чтобы было в чем идти домой?

– Конечно. Но почему ты уже собираешь вещи?

– Доктор сказал, что теперь в любой день, в любой час.

– Но он же не сказал «в любую минуту».

Анни приготовила Карлу хороший ужин, но сама ничего не ела. Сказала, что не хочет мешать ребенку. Когда пришло время отправляться на работу, она настояла на том, чтобы пойти с ним. И захватила с собой чемодан, чтобы можно было отправиться в больницу прямо с фабрики. А еще она настояла на том, чтобы Джелло пошел на фабрику вместе с ними. На случай крыс, пояснила она.

– Возможно, я увижу крысу, и тогда у малыша может появиться пятно, – сказала она.

– Боже мой, Анни! – взорвался Карл. – Ты же сама не веришь в этот вздор, не так ли?

– Конечно, не верю! Я же не какая-нибудь невежда. Но не мешает подстраховаться.

После проверки в одиннадцать часов они вернулись домой, чтобы выпить кофе с сэндвичем. Чемодан отправился домой вместе с ними. Около двенадцати они вернулись на фабрику вместе с чемоданом. Когда закончилась ночь, оба были на грани нервного срыва. Карл не стал говорить: «Будет славный денек для первого футбольного матча средней школы», так как опасался скандала.

Они позавтракали – по крайней мере, он. Анни заявила, что только выпьет чашку слабого чая. Он уговорил ее съесть кусок тоста, сказав, что, возможно, ребенку нужно питание.

Сразу же после завтрака Карл лег спать. Ему нужно было встать в полдень из-за футбольного матча. Анни тоже улеглась в постель, совершенно вымотанная после ночи, проведенной в ожидании родов. Карл проснулся незадолго до полудня. Анни еще спала.

Карл подогрел остатки вчерашней тушеной баранины, и жаркое у него немного пригорело. Он отнес в спальню тарелку для Анни. Сев в постели, она принялась есть. Она сказала, что чувствует себя богатой леди: ей подают жаркое в постель.

– По-моему, оно слегка пригорело, – осторожно произнес Карл.

– Никто бы и не заметил. Жаркое всегда вкуснее, когда чуть пригорит.

Не прошло и пяти минут, как она опустошила тарелку. Карл был доволен, даже счастлив. В это утро Анни была очень похожа на себя прежнюю.

– Я рад, что ты все съела, – сказал он.

– Я проголодалась.

Убрав тарелку с вилкой, он присел на краешек кровати и взял Анни за руку:

– Как ты себя чувствуешь сегодня, любимая?

– Как-то странно. Ты знаешь, мой ребенок не шевелится уже несколько часов.

У Карла мурашки побежали по спине от страха. «Значит, ребенок мертв, – подумал он. – Умер внутри нее! Боже мой!»

Он бросился к телефону, снял трубку, но снова повесил. Нельзя звонить доктору из дома: Анни узнает, что ребенок мертв, и у нее начнется истерика. Лучше позвонить из бакалейной лавки.

– Ничего, Анни, если я сбегаю в лавку за пачкой сигарет?

– Ступай. – Она заметила, что у него трясутся руки. – Тебе нужна сигарета. Но только не слишком долго. Если у них есть апельсины, купи два.

Доктора не было ни дома, ни в офисе. Жена не знала, где он, но ожидала домой через час. Если Карл оставит номер своего телефона… Он сказал, что перезвонит через час.

Голди заметила, что он с большим трудом повесил трубку на крючок. У Лопина свисала с губы недокуренная сигарета. Голди забрала ее и вставила Карлу в рот.

– Во-первых, хорошенько затянитесь, – сказала она. – Вот так! Это из-за Анни?

– Ребенок перестал шевелиться! Я боюсь…

– Глупости.

– Но он, наверно, мертв!

– Вот еще! Просто он уже готов выскочить, вот и все.

– Честное слово, Голди? Честное слово?

– Разве не так, Лопин? – Ее мужчина подтвердил слова Голди, звучно хмыкнув. – Вот видите? Вам не о чем беспокоиться.

– Слава богу! – Карл вытер рукавом пот с лица. – Дайте мне пачку «Авалона» и два апельсина.

Карл так нервничал, что ей пришлось самой открыть пачку и зажечь сигарету. Он глубоко затянулся, но вдруг, выронив сигарету, бросился к дверям.

– Эй! Вы забыли апельсины!

– Неважно! Мне нужно домой. Может быть, она прямо сейчас рожает. – Голди положила апельсины ему в карман.

– Еще нет – пару часов или около того. Сначала должны отойти воды.

– Какие воды?

– Потом узнаете!

– Что я должен делать?

– Просто ждать. Вот и все. И отвлекать ее от ребенка.

– Как же я могу… Чем ее отвлечь? – Как раз в эту минуту появился Лесс. Если что-то и могло отвлечь Анни, так это Лесс.

– Можно мне взять с собой Лесса?

– Только если вы пообещаете не приводить его обратно. – Может быть, ребенок понял слова матери: он с силой наступил ей на ногу. – Ой! Ах ты маленький ублюдок! – Но Голди подхватила его и звучно чмокнула, а потом передала Карлу. – Скажите Анни, что он теперь просится на горшок.

Анни была рада видеть Лесса – чего нельзя сказать о Джелло. Пес забрался под кровать. В тот день у него не было настроения быть «лошадкой».

– Он просится на горшок, – сообщил Карл.

– В самом деле? Наконец-то!

В подтверждение Лесс сказал:

– Пи-пи.

Анни повела его в туалет, и он помочился. Она вышла с сияющим лицом:

– Он просится на горшок!

– По-го, – сказал Лесс.

– Что он сказал? – поинтересовался Карл.