Восточный фронт. Черкассы. Тернополь. Крым. Витебск. Бобруйск. Броды. Яссы. Кишинев. 1944 - Алекс Бухнер

18-й гренадерский полк с саперной ротой, штурмовым орудием и истребительно-противотанковым взводом образовал арьергард. С ходу миновали шоссе Рогачев-Бобруйск, затем быстрыми ударами расчистили себе дорогу, стерев с лица земли занятые врагом села. Неизвестными остались солдаты, унтер-офицеры и офицеры, проявившие образцы храбрости. Вахмистр 6-го артполка тремя выстрелами из своего карабина уничтожил расчет русского противотанкового орудия, которое держало под своим огнем шоссе, а затем сам пал в бою. И это лишь один пример из многих.

Дивизия двигалась в основном в северном направлении, подчиняясь рельефу местности, так что всю дивизию, вытянувшуюся в длинную колонну, можно было рассмотреть только с относительно возвышенного места. При этом наблюдатель с такого возвышенного места вскоре заметил бы, что эта длинная человеческая колонна постоянно тает, поскольку, обнаружив ее, справа и слева вдоль нее также двигаются русские механизированные части с противотанковыми орудиями и пулеметами. Оттуда, с высот, они вели огонь по двигающейся дивизии и делали постоянные попытки перекрыть ей путь. За всеми ранеными самоотверженно ухаживал старший дивизионный врач доктор Лоренц, и то, что все они вместе с телегами, на которых их везли, завязли в болотах, нельзя поставить ему в вину. Доктор Лоренц застрелился, получив ранение в область таза, его помощник и заместитель доктор Шульц также покончил с собой, будучи ранен в живот.

На шоссе Могилев-Бобруйск более или менее успешно развивавшийся до этого момента прорыв дивизии был остановлен. Неприятель поспешно подтянул сюда свои механизированные и танковые части и занял позиции. После нескольких последовательных, но неизменно отраженных немецких атак до сих пор единый удар германских частей разбился на отдельные акции. Атакующие несли крайне тяжелые потери, многие пехотинцы пали в попытках вырваться из этого окружения, другие с тяжелыми ранениями остались после боя лежать на земле. Получившие тяжелые раны полковник Хёке, командир 18-го полка, и капитан Гайзель, командир саперного батальона, были перенесены в одну из деревенских хат, в которую затем попал снаряд.

Остатки частей дивизии, которым удалось перебраться через шоссе, смогли отыскать командира дивизии и ближе к вечеру 28 июня все-таки выйти к намеченному месту. Однако по ходу движения еще державшиеся вместе части перемешались с другими в совершенном беспорядке. И прежде чем удалось составить представление о силах и позициях неприятеля и изготовиться для движения на Бацевичи, в сгустившихся сумерках на германские части со всех сторон обрушился огонь, и немцы только теперь сообразили, что многократно превосходящие (как же без этого. — Ред.) их силы врага либо поджидали их здесь, либо были в спешном порядке сюда подтянуты. В ходе этого боя, который продолжался вплоть до рассвета следующего дня, дивизия была полностью уничтожена.

Командир дивизии генерал Хейне со своим начальником штаба старшим лейтенантом Аренсом и одним ефрейтором все же смогли добраться до западного берега реки Ольса, где и были взяты в плен.

Лишь отдельным, совсем крошечным группам солдат, как, например, из состава 18-го гренадерского полка, удалось пробраться в Бобруйск по железнодорожному мосту. Здесь одна часть из них некоторое время вела безнадежную борьбу с окружавшим их противником, другая часть — присоединилась к готовящемуся прорыву из Бобруйска. Вышедшие из окружения солдаты были собраны командиром 6-го артполка и вывезены в Варшаву — для этого хватило всего двух грузовиков. И лишь совсем немногим военнослужащим дивизии удалось после нескольких недель скитаний по занятой русскими территории, пройдя сотни километров, все же выйти к переднему краю германской обороны...»

«После того как 23 июня все атаки были отбиты, противник в 4.00 утра 24 июня после часовой артподготовки нанес мощный удар на участке фронта дивизии и смог прорвать линию фронта. На следующий день основная масса дивизии, у которой были разбиты все средства связи и части которой перемешались, отошла на запад и 26 июня у местечка Оземля (примерно в 40 километрах южнее Бобруйска) была окружена намного превосходящими силами противника. После уничтожения всех транспортных средств, тяжелого вооружения, снаряжения и документов бойцы дивизии лишь с легким стрелковым оружием в руках и с криком «Ура!» прорвали кольцо русского окружения и единой колонной с боями направились к реке Птичь, чтобы через краткое время занять там новые позиции. В дальнейшем остаток дивизии сражался среди непроходимых припятских болот, постоянно преследуемый вражескими танками и испытывая удары с флангов, но все же двигался на юго-запад. Благодаря высоким темпам продвижения противнику не удалось направленным с севера на юг ударом отсечь большую часть дивизии при выходе из болотистой местности...»

«26 июня началось мощное советское наступление также и на участке фронта дивизии. Увы, не помогло и то, что дивизия, которой для поддержки был придан 268-й артиллерийский полк, удерживала свои позиции в течение трех дней, — рухнул весь фронт группы армий «Центр». В этой катастрофе пришел конец и 268-му артполку. Орудия и снаряжение были взорваны или приведены в негодность на подходе к Березине напротив Бобруйска. Около 2 тысяч офицеров и артиллеристов попали в плен, из которого вернулись только немногие, большинство же расстались с жизнью в советских лагерях для военнопленных. Примерно 700 человек погибли в боях или пропали без вести. Только отдельным солдатам удалось добраться до германских позиций...»

Уже через 10 дней это одно из самых крупномасштабных сражений в истории войн подошло к концу. К 28 июня бывшей группы армий «Центр» уже не существовало, все окруженные армии не располагали более сколько-нибудь боеспособными частями, германский фронт протяженностью около 350 километров (по кратчайшему расстоянию) перестал существовать.

Теперь даже Гитлеру и Верховному командованию вермахта должно было стать понятно, что в основе катастрофы на фронте лежали их собственные ошибки планирования и совершенная недооценка Советов.

Но Гитлеру снова требовался козел отпущения. И на роль его был выбран не кто иной, как командующий группой армий фельдмаршал Буш, который, проводя в жизнь непреклонную оборонительную концепцию Гитлера, запретил осуществление своевременного выпрямления линии фронта и отвода войск и тем самым нес свою долю вины за разгром. Вечером 28 июня Буш был снят со своего поста и уже тем же вечером заменен фельдмаршалом Моделем, оставшимся наряду с этим командующим группой армий «Северная Украина». Но и Модель не мог уже ничего изменить, не мог спасти ситуацию, лишь пытаясь в последующие дни переброской новых дивизий остановить напор неприятельских войск. Только отступив на 400 километров к западу, ему удалось на этом рубеже создать новый германский оборонительный фронт.

Чтобы понять, как германская армия пришла к этой катастрофе — и здесь, и на других фронтах, — есть смысл еще раз привести сравнительное соотношение сил.

По одну сторону фронта находились (далее — привычный плач в жилетку. — Ред.) численно ослабленные германские пехотные дивизии, передвигавшиеся по большей части на конной тяге и слабо маневренные, линейно расположенные на неблагоприятной для них линии фронта, с совершенно недостаточной глубиной обороны, имевшие в своем распоряжении буквально горсточку резервов, среди которых была одна-единственная танковая дивизия, не располагавшие действенной поддержкой отсутствующей авиации.