Матерятся все?! Роль брани в истории мировой цивилизации - Владимир Жельвис

Думается, что и эту гипотезу можно соединить с предыдущими: один вариант не исключает и другого. Сомнение вызывает разве что утверждение, что оскорбление в адрес рода когда-либо считалось слабее оскорбления религиозных святынь: в самом крайнем случае они могли быть только равными по уважительному к ним отношению; в конце концов, родовые святыни имеют самое прямое отношение к святыням церковным. В этом убеждает инвективная стратегия неславянских, особенно южных и восточных народов.

Все сказанное касается мата, с собакой или без оной. Однако и прочие инвективы, включающие «собаку», которые сохранились до наших дней, обычно воспринимаются как достаточно грубые. Сравним в русском языке:

Исторические (былинные) примеры:

Пример современный:

Слово «собака» было бранным у древних греков. Сравним:

Совершенно очевидно, что современный переводчик сказал, бы не «псица», а «сука».

Даже происхождение собаки связывалось греками с Кербером, страшным псом – сторожем адских врат.

Инвективная политика римлян мало отличалась в этом отношении от греческой.

Из современных языков стоит обратить внимание на то, что даже в японском языке, с его относительно бедным и мало популярным набором некодифицированной бранной лексики существуют инвективы, означающие «Собака!» и «Волк!».

Очень резкий характер носят оскорбления, связанные с названием собаки, в кавказских культурах, причём мусульманские традиции мало отличаются в этом отношении от христианских. В произведениях Важа Пшавелы хевсуры (христиане и кистины (мусульмане) одинаково оскорбляют друг друга «Пёс!» и одинаково рассматривают это оскорбление как смываемое только кровью. Сравним:

В грузинской и армянской традициях исключительно грубо звучат инвективы типа «Твой отец – собака!», потому что задевают честь не только того человека, к которому обращены, но и всего клана.

Подобным же образом самое крепкое ругательство в Египте: «Ах ты, отец шестидесяти собак!» Количество собак здесь подразумевает оскорбление всего мужского состава рода адресата. Аналогичным образом построена инвектива «Bint sittin kalb» – «дочь шестидесяти собак». Другие египетские инвективы из «собачьей серии» больше напоминают европейские, например, «kalb» – «кобель», «kalba» – «сука», «ibn kalb» – «сын кобеля», «bint ilkalb» – «сын собачьей (кобелевой) религии». В отличие от многих других национальных рядов, просто «Собака!» или «Сука!» звучит слабее, гораздо слабее, нежели «Сукин сын!» и его варианты.

В армянской традиции существует инвектива, означающая: «Ты вышел из ануса собаки!»; важно, что она воспринимается отнюдь не как пустая, бессмысленная, хотя и оскорбительная фраза. Наоборот, как указывают информанты, наблюдаются случаи, когда дети, рано услышавшие это ругательство, начинают верить, что и сами они появились на свет через анальное отверстие своей матери. (Такое мнение разделяется и представителями других культур. В канадском французском (Квебек) существует одно слово, означающее вагину и анальное отверстие, а среди выражений со значением «родить ребенка» встречается «chiér un enfant» (буквально «высрать младенца») и «chiér des os» («высрать кости»), а самого младенца могут назвать «frais-chiér» (буквально «свеже-высранный».)

Достаточно оскорбительны соответствующие инвективы и в других ареалах. По-калмыцки «Собака!» звучит очень резко. Сравнение с собакой – одно из самых оскорбительных у таджиков. Ненец может очень сильно задеть честь противника заявлением, что тот «хуже, чем собака!». Особенности ненецкого языка не позволяют возникнуть инвективе «Сукин сын», поэтому соответствующее оскорбление звучит всего лишь как «Потомок собаки!», то есть примерно так же, как в азербайджанском языке. В ненецком и болгарском языках существует сходная инвектива: «Сука во время течки!» Известна грубая китайская инвектива: «Разобьём их собачьи головы!» (Более близкий к сути оскорбления перевод звучит приблизительно как «Разотрём в порошок головы этих псов!».) Мексиканцы: называют постового-регулировщика «guau-guau» – «гав-гав».

Ещё очень сильное в недавние времена ругательство во французском языке звучит в дословном переводе как «Святая собака!» («Sacre-chien»).

Другие французские инвективы, связанные с названием собаки: «Chien du bord» («старпом»), «chien du commissaire» («секретарь полицейского участка») и др. Явно богохульный характер имеет образованная по модели «Nom de Dieu!» выражение «Nom de chien!». Резко негативное значение собаки видно и в выражениях типа «Chienne de vie».

Многочисленны «собачьи» инвективы в итальянском языке. Сравним: «Рогсо сапе!», «Сапе rognoso!» и выражения типа «morire comme un сапе», «vita da cani», «trattato come un cane»: и так далее («сдохнуть, как собака, «собачья жизнь», «обращаться как с собакой» и так далее). Широко распространено производное от «сапе» – «canaglia» (отсюда русское «каналья») в значении «босяк», «предатель», «трус», «плут», «неряха», «мошенник», «грабитель». Нередко встречается употребление «Cagna!» – «Сука!» в значении «распутная женщина», «проститутка». «Mondo сапе!» – «Что за собачий мир!»

В немецком языке популярна инвектива «Bloder Hund!» («Глупый пёс!»). Весьма выразительно звучит «Du gemeine Schweinhund!» («свинья + собака» = «Подлец!»). Человек, назвавший другого собакой или присоединивший к его имени прилагательное «собачий», может даже подвергнуться судебному преследованию. Сравним такие немецкие сочетания, как «Scharfe Hund» – о строгом человеке, «Falscher Hund» – о лжеце, «Sturfer Hund»» – об упрямце и так далее.