Венец карьеры пахана - Евгений Сухов

Пути Фартового и Прохора Тарасова пересеклись несколько лет назад, когда потребовалось перевести из Лефортово в Печорскую зону вора в законе Федора Лесного. Смотрящий Екатеринбурга по большому секрету сообщил, что у грузинских воров имеется человек, обладающий немалыми возможностями, который способен осуществить подобный перевод за соответствующее вознаграждение. И если он сумеет найти к грузинам подходящий подход, то они смогут свести его с нужным человеком.

В грузинской общине у Фартового было немало приятелей, но кавказцы не любили объединяться с чужаками даже для дела, предпочитая работать с земляками. Был в их среде и должник Фартового, вор в законе Саквиладзе. Он угодил в молодости на чалку, где Жора Гуньков был в авторитете и пригрел молодого вора, сделав его впоследствии своим подпаханником.

Саквиладзе был человеком благодарным, так что вряд ли он мог позабыть добро.

Как и предполагал Фартовый, Саквиладзе в помощи не отказал, и уже через день свел со своим доверенным человеком. Потребовалось всего лишь десять дней, чтобы Федя Лесной оказался на Печорской зоне, что говорило о немалых возможностях нового знакомого.

Поначалу Тарасов не произвел на Фартового особого впечатления, для больших дел он выглядел слишком усталым, но узнав, что раньше тот возглавлял службу ФСБ области, Георгий понял, что это знакомство является весьма и весьма ценным.

С этого дня и началось их сотрудничество. За свое содействие Тарасов брал немало, но его услуги того стоили.

Вторая просьба, с которой Фартовый обратился к Тарасову, заключалась в том, чтобы собрать материал о человеке, который когда-то пощадил его отца и завладел алмазами на баснословную сумму.

Через несколько дней Сивый положил на его стол подробный отчет о проделанной работе, где имелись фотографии из архива НКВД, дополнительно свидетельствующие о немалых возможностях Тарасова.

— Мне пришлось повозиться, — сказал Сивый. — Заинтересовать кое-кого из очень серьезных людей. Информация не подлежала рассекречиванию. Думаю, что ее не рассекретят еще лет пятьдесят.

— Чекисты умеют хранить свои тайны… Как все-таки тебе это удалось?

— Связи и деньги. Все хотят жить богато. Вот возьми хотя бы, например, меня. Я генерал-лейтенант в отставке, а думаешь, мне на жизнь хватает? У меня целый хвост детей и внуков. Едва концы с концами свожу! — в отчаянии воскликнул Тарасов. — Так что если бы не мои скромные возможности, то и не знаю, как бы дальше жил.

— Не переживай, я добавлю, — пообещал Фартовый.

— Это будет справедливо.

— Так вот, настоящее имя этого человека Куприянов Степан Иванович, подполковник НКГБ. Откуда ты его знаешь? — с интересом спросил Тарасов.

— Продолжай, — хмуро отвечал Фартовый.

— Хорошо. После войны он жил по документам на имя Павла Александровича Зиновьева. В сорок пятом был разжалован…

— За что?

— В деле об этом говорится немного, только в самых общих чертах. Что-то он там не поделил с неким Коробовым Григорием Петровичем, майором из «Смерша». По тем временам организация была серьезная, да и сейчас при упоминании о них многих в пот бросает. Так что его разжаловали и отправили куда-то в лагерь охранять серьезный груз. Но что самое удивительное, Коробов и Куприянов попали в одну группу. Хотя если вдуматься, то ничего в этом удивительного нет, чекисты любят подобные вывороты.

— И куда подевался этот Коробов?

Тарасов пожал плечами:

— Неизвестно. Я наводил о нем справки, но он просто исчез. Как теперь вот и Куприянов, который Зиновьев. Что-то слабо верится в то, что такой волчара ухитрился сгореть на собственной кухне.

— Отец мне про каких-то троих говорил, которые в сорок пятом за секретный груз отвечали, — отважился на признание Фартовый. — Он сидел в этом лагере.

— В то время там был совершен массовый побег.

— Отец его и организовал.

Тарасов с интересом посмотрел на Фартового и удивленно протянул:

— Дела… Как раз в это время из лагеря пропал контейнер, и как поговаривают, он был наполнен алмазами.

— Не зря говорят, — туманно ответил Фартовый.

— Хм, надо же как бывает. Хочу тебе сказать, что это дело никогда не будет закрыто.

— А как по-твоему, почему скрывается Зиновьев?

— Я могу только предполагать. Возможно, потому, что он не сумел уберечь доверенный ему контейнер. По тем временам с него могли спросить очень строго.

— Но ведь прошло время, сейчас он может открыться.

— Следовательно, у него есть что скрывать. Может, он как-то причастен к пропаже контейнера. Может, он его и припрятал? — выдвинул смелое предположение Тарасов.

Глаза Фартового нехорошо блеснули.

— Я знаю, что это так и есть. Камни у него, и я хочу знать об этом человеке как можно больше! Он действительно прячет алмазы, значит, обязательно как-то себя выдаст. Не может же он их все время скрывать!

— Не может, — сдержанно согласился Тарасов. — Если будет что-то интересное, так я обязательно тебе сообщу.

Теперь Георгий Георгиевич мог рассчитывать на то, что он наконец-то выполнит волю отца. Добраться до алмазов, как ему казалось, было совсем нетрудно. Не учитывал он лишь одного — количества игроков, погнавшихся за удачей, и их реальных возможностей. Он просто не все об этом знал, но всего пока не знал вообще никто.

Колесо Фортуны лишь начинало набирать обороты.