«Птицы», «Не позже полуночи» и другие истории - Дафна дю Морье

на засов, когда услышал, как миссис Томпсон спрашивает из спальни:

— В чем дело? Это он? Он пришел домой?

Я причинил им беспокойство, и мне следовало пойти извиниться, но я не мог, мои извинения прозвучали бы неестественно, поэтому я захлопнул свою дверь, сбросил одежду и лег в постель, при этом меня не покидало чувство, будто моя девушка по-прежнему рядом со мной в темноте комнаты.

На следующее утро за завтраком они были непривычно сдержанны, мистер и миссис Томпсон. На меня они не смотрели. Миссис Томпсон молча подала мне копченую рыбу, он не отрывал глаз от газеты.

Я съел свой завтрак и сказал:

— Надеюсь, вы приятно провели вечер в Хайгейте?

Миссис Томпсон слегка поджала рот и сказала:

— Очень приятно, благодарю вас, в десять мы уже были дома.

Она тихонько хмыкнула и налила мистеру Томпсону очередную чашку чая.

Мы снова замолчали, некоторое время стояла полная тишина. Наконец миссис Томпсон спросила:

— Вы будете ужинать сегодня вечером?

— Нет, не думаю — у меня встреча с приятелем, — ответил я и тут же заметил, что старый добряк смотрит на меня поверх очков.

— Если вы собираетесь поздно вернуться, — сказал он, — пожалуй, стоит дать вам ключ.

Он снова принялся читать газету. Они были явно обижены тем, что я им ничего не рассказал и не сообщил, куда иду.

Я отправился на работу. В тот день в гараже было много дела, одно задание за другим, и в любое другое время я бы не имел ничего против этого. Я любил, когда день целиком загружен, часто работал сверхурочно, но сегодня я хотел уйти, пока не закроются магазины; с тех пор как мне в голову пришла одна мысль, я не думал ни о чем другом.

Было уже почти половина пятого, когда ко мне подошел мой босс и сказал:

— Я обещал доктору, что он получит свой «остин» сегодня вечером. Сказал, что ты все закончишь к половине восьмого. Все будет в порядке, так ведь?

У меня упало сердце. Я рассчитывал уйти пораньше, чтобы успеть сделать то, что задумал. Я быстро прикинул, что, если босс отпустит меня сейчас, я зайду в магазин, пока его не закрыли, затем вернусь и займусь «остином». Поэтому я сказал:

— Я не против того, чтобы задержаться, но мне надо на полчаса отлучиться, если вы будете здесь. Я хочу кое-что купить до закрытия магазинов.

Он сказал, что ему это подходит, я снял комбинезон, вымылся, надел пальто и пошел в сторону магазинов у подножия Хаверсток-Хилл. Я знал, который из них мне нужен. Ювелирный магазин, где мистер Томпсон обычно чинил свои часы; там продавали не какой-нибудь хлам, а добротные вещи: серебряные рамы, ножевые изделия, столовое серебро.

Конечно, там были и кольца, и браслеты, но мне они не нравились. Все девушки, служившие в женском батальоне, носили браслеты с амулетом, это было вполне обычно. Я все смотрел на витрину и вдруг увидел то, что мне было нужно, в самой глубине.

Это была брошь. Совсем маленькая, немногим больше ногтя большого пальца, но с красивым синим камнем; формой она походила на сердце. Это меня и привлекло — форма. Я пригляделся, но бирки не увидел, это значило, что стоит она недешево, и все же я вошел в магазин и попросил показать ее. Продавец вынул брошь из витрины, протер ее и слегка повернул из стороны в сторону; я так и видел брошь на платье или джемпере моей девушки и понял, что это как раз то, что надо.

— Я беру ее, — сказал я и лишь затем спросил о цене.

Продавец назвал ее, и у меня слегка перехватило дыхание, но я достал бумажник и сосчитал купюры. Он положил сердечко в футляр, завернул его в бумагу — получился аккуратный пакетик, перевязанный цветной тесьмой. Я понимал, что вечером до ухода с работы мне придется попросить у босса аванс, но он славный малый и, конечно, не откажет.

Надежно спрятав пакетик для моей девушки в нагрудный карман, я немного постоял перед витриной магазина; церковные часы пробили без четверти пять. Еще оставалось время заглянуть в кинотеатр и убедиться, что она не забыла о назначенном на вечер свидании, затем я бегом вернусь в гараж и закончу «остин» к обещанному времени.

Когда я подошел к кинотеатру, сердце мое билось, как кузнечный молот, и я почти не мог глотать. Я все время рисовал в воображении, как она стоит перед входом в зал в своем бархатном жакете и в шапочке, сдвинутой на затылок.

Около кинотеатра выстроилась небольшая очередь, и я увидел, что программа изменилась. Афиша вестерна с ковбоем, вонзающим нож в кишки индейца, исчезла, и вместо нее появилась афиша, изображающая целую толпу танцующих девушек, перед которыми ходил гоголем парень с тростью в руке. Это был мюзикл.

Я вошел и, не подходя к кассе, направился к портьере, где должна была стоять она. Билетерша действительно стояла на своем месте, но это была не она. Это была крупная, высокая девушка, она выглядела довольно глупо в этой одежде и пыталась делать два дела одновременно: отрывать контрольки с билетов и светить в зал своим фонариком.

Я немного подождал. Наверное, они поменялись местами и моя девушка пошла на балкон. Когда последняя группа зрителей вошла в зал и она ненадолго освободилась, я подошел к ней и сказал:

— Извините, вы не знаете, где я могу поговорить с другой молодой леди?

Она взглянула на меня.

— Какой другой молодой леди?

— С той, которая была здесь вчера вечером, с медно-красными волосами.

Она посмотрела на меня более внимательно, даже подозрительно.

— Сегодня она не показывалась, — сказала она. — Я ее заменяю.

— Не показывалась?

— Нет. Странно, что вы спрашиваете. Вы не единственный. Недавно здесь была полиция. Они разговаривали с управляющим и швейцаром, пока что мне никто ничего не рассказывал, но думаю, произошла какая-то неприятность.

Мое сердце забилось по-другому. Не взволнованно, а неровно, что ли. Как тогда, когда кто-то заболевает и попадает в больницу… неожиданно.

— Полиция? — спросил я. — Зачем они сюда приходили?

— Я же вам сказала, что не знаю, — ответила она. — Но это имело к ней какое-то отношение, управляющий отправился вместе с ними в полицию и еще не вернулся. Сюда, пожалуйста, балкон налево, партер направо.

Я так и стоял там, не зная, что делать. Пол точно ушел у меня из-под ног.

Высокая девушка оторвала контрольку еще с одного билета и спросила меня через плечо:

— Она была вашей подругой?

— Что-то вроде