Дверь в одиночество - Павел Иевлев

Коротко охарактеризовав специфику свой работы — без подробностей, просто для понимания источников, — я коротко изложил свои соображения по международной и внутренней обстановке. Не нагнетая панику, без эмоционального давления — кратко прошёлся по фактам, обобщениям и выводам, с высочайшей вероятностью говорящим, что очень скоро начнётся глобальная война. Я не мастер говорить вслух, письменный кейс вышел бы лучше, но и так получилось убедительно. Настолько убедительно, что воцарилось долгое молчание. Я наблюдал за собравшимися, пытаясь понять, кто как воспринял сказанное.

Йози был привычно невозмутим, его вообще смутить трудно. Но для него всё сказанное и не было каким-то особым откровением. Он и раньше чувствовал, что наш срез находится на грани катаклизма, а я просто описал этого катаклизма наиболее вероятную форму. Кроме того, для грёмлёнг, вечных скитальцев, это всего лишь ещё один срез. Не первый и не последний.

Катерина, жена его, хлопала глазами изумлённо, пребывая на грани шока — для неё сегодня всего было слишком много. Новый мир — это само по себе то ещё впечатление, а когда к нему добавляется возможность гибели старого… В общем, ей явно нужен был таймаут на то, чтобы собраться и осознать.

Ингвар был деловит, но спокоен. Пока я излагал свои выкладки, он непроизвольно слегка кивал, как будто они совпадали с его собственными наблюдениями. Шокированным он точно не был, и это хорошо. Я серьёзно рассчитывал на его здравомыслие и жизненный опыт.

Больше всего меня интересовала, конечно, реакция моей собственной жены — и она меня не порадовала. Собранные к переносице брови и упрямо выпятившаяся нижняя губа придают ей удивительный шарм, но на самом деле являются симптомами включившегося механизма отрицания очевидного. Ей настолько сильно не хотелось этого слышать, что, если бы это нежелание обладало физической энергией, моя жена ликвидировала бы угрозу войны силой своего отрицания. Ничего, пусть послушает остальных, может, что-то стронется.

Йози кратко изложил своё видение и сослался на Сандера, который как глойти предсказывал большие беды. Также он высказал свою позицию в вопросе нежелания уходить туда же, куда ушли остальные грёмлёнг. Мне показалось, что его речь было в первую очередь адресована собственной жене. Видимо, не одному мне сложно объяснить супруге, почему мы должны всё бросить и сваливать.

Ингвар слушал его очень внимательно и не сводя глаз — для него-то вся эта история с гремлинами была, как волшебная сказка.

— прокомментировал он, когда Йози закончил.

— А я-то думал вас удивить, стать, так сказать, звездой этого шоу… — продолжил Ингвар задумчиво. — А у вас, как я погляжу, и так весело. Ладно, буду зловеще краток! Наш общий знакомый оказался весьма скользкой личностью, и я до сих пор не уверен, что он мне половину не наврал, но то, что удалось проверить по другим источникам — сходится. Благо, у него были все возможности осознать необходимость откровенности…

Ингвар так светло и по-доброму улыбнулся своим словам, что можно было подумать, что Андрея там всю ночь конфетами кормили. Но я что-то сомневался.

Андрей, по его словам, чувствовал приближение неприятностей, как и любой глойти. Но он действительно многое вложил в свои поиски и отступать, находясь буквально в шаге от приза, ему было слишком обидно. В результате он протянул время — контрабандисты свернули операции, нанятого им проводника я пристрелил в башне, взять нового было негде — не так уж их много вообще. Расчёт на Сандера не оправдался — тот просто перестал появляться.

— Это я его попросил, — прокомментировал Йози, — когда понял, что Андрей ведёт себя странно, предупредил Сандера, что не стоит иметь с ним дело. Сандер сейчас стал себе на уме, но ко мне обычно прислушивается…

Фактически, Андираос оказался в цейтноте, отсюда его судорожные действия — какие-то первые попавшиеся гопники в качестве наёмников, попытки давления на меня и так далее. Впрочем, это мне и так было понятно. Более интересны оказались другие обстоятельства — по словам Ингвара, Андрей представлял в этой ситуации по большей части не свои интересы, а выступал агентом некоей силы влияния. Однако объяснить, какой именно, Ингвар затруднялся — то ли сам не понял, то ли не счёл важным.

— Ой, можно подумать, — отмахнулся он. — Все они, когда прижмёшь, начинают: «Да ты знаешь, кто я такой? Да ты в курсе, кто за мной стоит? Да за меня сейчас такие крутые ребята впишутся!»… Детский сад, штаны на лямках. Другое дело, что я так мечтал выйти на бизнес межмировой контрабанды, вышел — а он в тот же момент и накрылся. Вот где облом-то! Просрали всю романтику, а я, может, с детства мечтал!

— горестно продекламировал Ингвар.

Вот поди ж ты, у кого какие мечты в детстве были. Нет, я тоже Крапивина в отрочестве любил почитывать, и вся эта его множественность миров меня тоже завораживала, но нужно иметь какой-то очень практический ум, чтобы сообразить про неизбежную в такой картине контрабанду и возмечтать ей заняться. Хотя, если вдуматься, Ингвар вполне себе такой крапивинский персонаж — так и не ставший окончательно взрослым подросток-бунтарь. Романтиков надо душить в детстве, пока они маленькие…

— Да, что дальше делать с этим вашим Андреем? — неожиданно спросил Ингвар. — С одной стороны, он знает много всякого интересного, с другой — проверить достоверность этих сведений невозможно. Да и практическая ценность невелика — на кой чёрт нам знать о его мутных раскладах с Русской Коммуной?

— Да что это за Коммуна такая? — заинтересовался Йози.

— О, это такая характерная история! — оживился Ингвар. — Кажется, Андрей их как-то очень сильно кинул. Чего-то у них спёр и продал нашим спецслужбам, а потом оказалось, что на самом деле это его поимели, забросив через него таким образом какую-то бяку, через что произошло много всякого кипеша. В общем, теперь и спецслужбы хотят его крови, и Коммуна тоже имеет к нему много вопросов. Причём конторские могут прихватить его у нас, а коммунары — в других местах, поэтому он и мечется. А вот не надо людей кидать!

— Ладно, это всё очень интересно, — сказал Йози, — но я бы предложил перейти к вопросам более практического плана. Например, что нам всем делать в сложившихся обстоятельствах.

— Я это вижу следующим образом, — взял слово я, — поскольку с высокой вероятностью наш мир в ближайшее время ждёт глобальный катаклизм, то есть смысл создать здесь базу на предмет его пересидеть. Если в башне всем будет тесновато, то неподалёку есть Чёрная Цитадель, она здоровенная, хоть полк размещай. Надо запасти продовольствия, лекарств, бытовой химии, может быть посадочного материала и удобрений, на случай если ситуация затянется… Рыболовные всякие снасти, опять же — море ведь. В общем, я так, навскидку. Список проработать, конечно, надо… С расчётом от месяца до года автономии.