Зона заражения - Александр Афанасьев

Аллаху Акбар.

Человек медленно шел рядом с витринами, не выделяясь из толпы. Ему нужно было знакомое оружие, то, которое он использовал ранее. Он не был снайпером в своем подразделении, но у него было разрешение, как у охотника, и он купил карабин «Тигр», с которым иногда охотился в горах. «Тигр», представлявший собой гражданскую версию боевой «СВД», был наилучшим выбором, если ему удастся его найти. Если нет, то подойдет любой снайперский полуавтомат. В городе он предпочтительнее…

Но пока ничего стоящего на глаза не попадалось. Конечно, хреново, что он утратил свое, пристрелянное оружие. Как бы не пришлось пользоваться простым «калашниковым». И еще – ему нужно оставить достаточно денег, чтобы купить мопед. А мопеды здесь дорогие. Это раньше китайский мопед стоил здесь тысячу амрикаи новый и за двести-триста можно было сторговать подержанный для налета на американские войска. А теперь у людей нет и таких денег…

– Ша… ша…

Он остановился от того, что кто-то дергал его за рукав. Это был ребенок, мальчик лет семи с глазами библейского пророка.

– Чи, бача… – сказал человек.

– Купай? Купай?[120]

Человек кивнул, и ребенок, вцепившись ему в рукав, потащил за собой.

Эта торговая точка чем-то неуловимо выделялась среди многих. Может быть, тем, что около нее было чисто, не сидели на корточках бородачи, не валялись ошалевшие торчки и не было под ногами больше похожих на коровий навоз плевков…

На зов вышел среднего роста, лет пятидесяти на вид (по местным меркам глубокий старик) человек, одетый как афганец, с шапочкой-паколем на голове, завернутый в большой цветастый, красно-белый платок, несмотря на то что было довольно жарко. Он был восточным человеком, но явно не афганцем.

– Салам алейкум, – сказал человек.

– Ва алейкум ас салам, странник, – сказал торговец, – добро пожаловать в Джелелабад.

– Рахмат.

– Если тебе удобнее говорить на русском, можем говорить на этом языке.

Человек насторожился. Несмотря на то что на беззаконных территориях фактически не существовало нормального государства, а значит, не существовало и контрразведки, все равно можно было влипнуть в историю. Контрразведывательную работу заменяли революционная бдительность и готовность убивать.

– Я торговал на севере и знаю этот язык, – сказал человек. – А вот откуда знаешь его ты, купец?

– Ха фирауни ра Муса, – загадочно ответил купец. – Я родился в том месте, где этот язык был родным. Мы – изгнанники, друг мой. Скитальцы без родины…

– Евреи, – догадался человек.

– Да, друг мой. Все скитальцы мира родственны друг другу. И если мы тебе можем чем-то помочь, говори.

Следовало решать – верить или нет. Человек решил поверить – скорее всего наводку на него дал тот самый хаваладар. После падения Израиля евреи рассеялись по всему миру, в том числе они были и на Ближнем Востоке, и там, где они были, всем было неуютно…

– Мне нужно купить… – максимально обтекаемо сказал он.

– Дорого? Дешево?

– Хорошо…

Торговец кивнул и скрылся в контейнере.

Через некоторое время он вернулся с большим свертком из какого-то черного прочного материала, на вид напоминающего промасленную бумагу, но не пачкающего пальцы. Подал его человеку, тот сел по-турецки, развернул на коленях.

Винтовка была непривычного вида, угловатая, хоть и сделана явно на основе схемы «калашникова». Магазин был явно от «СВД», но тоже непривычный, пластиковый. Прицел выведен влево и поставлен на кронштейне, чтобы можно было стрелять с открытого, не снимая оптику. К винтовке имелся глушитель.

Он передернул затвор – работает как часы, явно с долговременного хранения. Затем начал разбирать, аккуратно откладывая детали.

Маркировка была «ФОРТ».

– Откуда это?

– «ФОРТ». Украина. Снайперская винтовка.

– Что такое Украина?

Купец тяжело вздохнул.

– Была такая страна. Сейчас это Речь Посполитая. Я там родился. Не сомневайся, хорошо сделано. Я берег ее для своих.

– Я не один из вас.

– Ты тоже скиталец. Да поможет тебе бог.

Ствол – если посмотреть его на свет – был почти идеальным, если из винтовки и стреляли, то совсем немного. Родной, со всеми его недостатками, но знакомый патрон «три линии», не сходящий со сцены вот уже полтора столетия.

– Сколько ты просишь?

– Четыреста за винтовку и сто патронов к ней.

– Это дорого. Давай за сто.

– Ты нигде не найдешь такую здесь. Их никто не продает.

Человек начал заново собирать винтовку.

– У меня нет таких денег. Извини.

– Не стоит. Если ты возьмешь винтовку за такую цену, я дам тебе свой мотоцикл. Он хоть и не новый, но в хорошем состоянии. Много еще пройдет.

Человек подозрительно посмотрел на торговца.

– Откуда ты знаешь, что мне нужен мотоцикл?

– Ха фирауни ра Муса. Смерть всем тиранам…

Одним из мест в этом проклятом Аллахом и забытом людьми городе, где еще оставались остатки былой роскоши, был отель «Интерконтиненталь», расположенный на возвышенности, и к нему вела отдельная дорога. Этот отель был построен американцами еще в те времена, когда Кабул был сонным городом девятнадцатого века, но с машинами где-то на краю обитаемого мира, и по нему бродили одуревшие от бесплатной травки хиппи – их не убивали, как начнут убивать американцев сорок лет спустя. Этот отель стал одним из символов Кабула, в одном из его номеров при попытке штурма погиб американский посол, захваченный террористами, потом, после советского вторжения, тут жили иностранные журналисты, потом он пострадал во время боев за город между группировками Масуда и Хекматьяра, потом при талибах тут был один из их штабов, потом пришли американцы и его восстановили, и тут опять были люди, потом отель снова пострадал во время боев за город, потом тут жили люди, а потом перестали жить, когда день был как ночь и когда от невидимой смерти люди становились лысыми, у них выпадали волосы, пропадала борода, потом начинались ужасные боли, и они в муках умирали. Люди покинули Кабул, а потом вернулись в него, но это уже был не тот Кабул. Хотя люди остались теми же.

Старый, потрепанный «Хаммер», цвет которого был схож с цветом гор, окружающих Кабул, подкатил к отелю в сопровождении двух пикапов «Тойота» и большого китайского джипа без стекол. Со всех машин попрыгали боевики, они плотно окружили своего амира – и все толпой прошли в холл отеля. Здесь когда-то была нормальная, узкая, вращающаяся дверь, но из-за вот таких «прохождений толпой» ее пришлось снести, а вход – расширить в несколько раз и завесить яркими тряпками с узорами.