Выживут только волшебники - Людмила Клемят

– Расскажите мне всё. А я – даю слово – не использую это во вред вам или Ирис.

– Слово? – изумленно протянул Антир, – не разбрасывался бы ты словом, мальчик.

Впрочем, момент был явно не тот, чтобы углубляться в нравоучения. И мужчина начал свой рассказ.

Он говорил, говорил, говорил, а перед глазами Кира, как живые, вставали картины.

Вот Антир, такой же черноволосый и добродушный, как и сейчас, только молодой и безбородый. Он во дворе замка. Выскользнул на минутку из шумной кухни, чтобы остыть от пара и жара, да вдохнуть холодного осеннего воздуха.

Его внимание привлекают два бродяги вороватого вида, которые с неожиданным нахальством требуют у стражников, чтобы их немедленно отвели к хозяину.

– Может, вас еще в Совет восемнадцати пустить? – рогочет стражник, довольный своей шуткой.

– А ты не зубоскаль! По всей округе знают, хозяин ваш охоч до редкостей. И тех, которые стоящую вещь принесут, велит пускать без разговоров. А мы ему такую редкость доставили – дюжину таких, как ты стоит, а то и больше!

И стражник, уже посерьезневший, но еще не желающий так просто уступать свое право «держать и не пущать», усмехается:

– Ну-к, покажь, что за редкость у тебя!

– Пусть тебе жена покажет! – оборванец чует перемену настроения и стоит на своем. – К хозяину веди!

Дальше Антир не слушает. Он и так надолго оставил кухню. А скоро подавать ужин.

Следующая картина – несколько часов спустя.

Словно гром среди ясного неба – повара зовут в обеденную залу. Сердце колотится как сумасшедшее. Неужто не угодил? Никогда за два года службы его не призывали пред очи хозяина. Руки Антира трясутся, зуб на зуб не попадает. Вот и прощай, родная женушка… Да дадут ли попрощаться?

Он входит в залу с высокими потолками и огромным столом. У хозяина гости. Двое. Они, похоже, изрядно подвыпили. Явно не из аристократов. Да что там, даже не из приличных людей. Таких за столом хозяина и быть-то не может. Один, не останавливаясь, наворачивает горою сваленные в тарелку кушанья, а другой что-то не очень связно рассказывает:

– И сидит, знацца, этот старый в трактире, пьянюсенький. А перед ним – обсидиановые цацки, дорогие. А я, знацца, ему грю: тута такое дорогое показывать не нать. Ты б, грю, прибрал… А он в жменю их как схватит, да как об пол стукнет! Грит, разве это дорогое! Вот что дорогое! Да и это не дороже жизни. А на столе – круглики эти. И плачет, аки дитя малое. А потом вышел, в ступу сел, да и полетел себе… Ровненько так, самолетом, видать. А диковинки эти и остались лежать. Ну мы их и прибрали, знацца… Для вашества… – подобострастно закончил он.

Голос и манера говорить кажутся Антиру знакомыми. Великий пламень! Да это же те самые оборванцы, только уже вымытые и в хорошей одежде. Что же за редкость такую они принесли?

Из ступора его выводит голос хозяина:

– Хороший ужин сегодня. А приготовь-ка для наших гостей особое кушанье…

Антир выходит из залы на негнущихся ногах. Особое кушанье – такое же, как и обычное, только в него нужно добавить приправу. Ту, что стоит в отдельном ящичке, закрытом замысловатым заклинанием. И старый повар, передавая это заклинание новому, старательно прятал глаза…

А потом стражники выносят во двор два увесистых свертка, обернутых темной материей, и грузят их в в подоспевшую ладью…

Антир хотел бы пойти домой, в постройку для прислуги, где ждет его любимая жена. Нет-нет, он не станет рассказывать ей… Просто обнимет – и вязкая, грязная тяжесть этого дня если не пройдет бесследно, то хотя бы немножко отпустит.

Но уйти в эту ночь не удастся. Он будет дважды заново готовить ужин. И дважды еще хозяин вызовет его к себе в обеденную залу: один раз, чтобы сказать, что стряпня никуда не годится, а второй, чтобы заявить, что Антир – лучший повар обоих миров… Хозяин будет пьян, отвратительно, страшно пьян. Он будет потрясать кулаком, словно грозя кому-то сверху, и заплетающимся языком кричать, что теперь они все у него «вот здесь», что он всем еще покажет…

А утром он прикажет обыскать всю прислугу, все дома, все дворы, сараи и вообще всё. Потому что из двух «редкостей», что он получил накануне, одна пропала…

Когда ловкая горничная сумела прибрать к рукам один из странных артефактов, Кир так и не узнал. Может, подхватила, пока хозяин под действием горячительного спал беспробудно. А может, и сам потерял, а она наткнулась после, убирая хозяйские покои.

Какое-то время жене Антира удавалось объяснять их внезапно улучшившееся благосостояние. В замке у аристократических хозяев – жесткой экономией, на новом месте – неожиданно обнаруженным кладом. Потом Антир начал догадываться, что что-то тут нечисто, но задать супруге неудобные вопросы просто не решался, а потом и вовсе стало не до того: у нее обнаружилась серьезная болезнь, и никакие деньги мира не помогли бы справиться с недугом.

Он пытался уговорить жену обратиться к лекарям, оплатить лечение, но та была непреклонна. Денег, что она выручила за найденный обсидиан, хватило бы на безбедное существование Антира с дочерью и на то, чтобы дать ей хорошее образование.

Однажды, уже перед самой смертью, жена подозвала его и слабым голосом сказала:

– Если так случится, что деньги понадобятся срочно, положи это на землю и скажи «Сарегон». До того купи бриллиантов – самых дешевых. Делать это нужно только вечером…

Она опустила ему в руку черный кругляшок, а потом, тяжело дыша, рассказывала о том, что нужно будет войти в светящийся круг и стоять на месте, пока подойдет человек и поменяет эти безделушки на обсидиан.

Через день она умерла.

Антир нескоро оправился от горя и проверять слова жены не спешил. Наверное, и не стал бы, и дожил бы свой век, так и не узнав, что там, на другой стороне… Если бы не Ирис. Точнее, не ее кавалер – товарищ по учебе.

– Кавалер? – изумленно переспросил Кир.

– Ну да. Он самый.

А вот это было странно. Он, конечно, знал девушку совсем недавно, но как-то не замечал, чтобы она с кем-то встречалась. Да и Рада не упоминала никакого особенного молодого человека…

Увидев его удивление, Антир пояснил:

– Они, как это у молодежи говорится, не афишируют. Выбрала же себе из этих, богатых-знатных. Но его семья ни за что не примет невесту «без родословной». Сил моих не было смотреть, как она убивается… Вот и решил: а вдруг! За определенную мзду писарчук в Совете титул выправит. Глупость, конечно, за бумажку такие деньжищи отдавать, но что поделаешь… Ради дочки-то. А оно вот как получилось…

– А Ирис знала?

Антир замахал руками:

– Пламень упаси! Нет, конечно!

Остальную часть истории Кир уже знал от Ланса: явившись в Сарегон с бриллиантами, Антир встретил любительницу оздоровительных прогулок по лесу…