Очень странные увлечения Ноя Гипнотика - Дэвид Арнольд

Затемнение.

Проходит несколько секунд, потом появляется титр: «МЕСЯЦ СПУСТЯ». Нам показывают Германа дома, в его первоначальной клетке А. Снова появляется рука в перчатке, на этот раз со шприцем. Голос поясняет, что теперь перед перемещением в клетку Б Герман получит небольшую дозу телазола[38].

Затемнение.

«ЧАС СПУСТЯ». Герман просыпается в клетке Б. Он обнюхивает краешек тоги статуи Свободы, стеклянный колпак с теннисным мячом. Несколько секунд смотрит серию «Хитрого Койота», после чего спокойно забирается в колесо и бежит.

«В интерпретации такого результата модификации среды существует две возможности, – говорит голос. – Первая состоит в том, что мозг Германа более терпим к изменениям среды, произведенным в неактивный период. Вторая, гораздо более плодотворная, заключается в том, что Герман, будучи перемещен в неактивном состоянии, не может различить два варианта среды».

По ходу видео у меня несколько восстанавливается чувствительность, и я сажусь в кровати. Пусть все болит, но я хотя бы могу двигаться.

– Отец рассказывал мне, что в первые годы после появления персональных компьютеров люди писали кипятком от некой программы под названием Paintbrush. Можно догадаться, что она делала. – Ротор усмехается. – Наше общество было загипнотизировано компьютерами, как младенец – погремушкой. Но не мой отец. Он годами изобретал софт, который работает параллельно и в сочетании с человеческим мозгом, позволяя подопытным жить и хорошо себя чувствовать внутри симулированной реальности. Я много раз видел, как это происходит, – вот один из плюсов домашнего обучения. Я за час делал уроки, а остальное время помогал отцу…

Почему-то мне страшно встретиться глазами с Ротором во время его рассказа, страшно увидеть у него на лице ту же зашкаливающую решимость, какая слышна в его голосе.

– Он построил «Оракул». – Ротор поднимает очки-бинокль и крутит в руках. – Сначала шлем, потом сенсорные боты и перчатки. Название происходит от имени персонажа в «Матрице». Смотрел? Забавное кино, хоть и устарело. Так или иначе, в отличие от Oculus, Google Cardboard и совсем уж беспонтового Samsung VR – по сути, раздутых компьютерных игрушек, – «Оракул» работает в тандеме со всеми крупными поисковыми машинами, позволяя пользователю по-настоящему переживать события – испытывать на себе то, чего они прежде не знали. Места, идеи, факты, запахи, вкусы – там есть все. Но настоящая фишка «Оракула» в том, как он обрабатывает уже имеющиеся в мозгу данные. Например… – Он смотрит на экран, разворачивает одно из свернутых ранее окошек и спрашивает: – Кто такой Фред Меркл?

Дно проваливается, и веки у меня опускаются, как занавес после окончания представления.

– Ну вот, уже лучше.

Я открываю глаза, кашляю и сажусь.

– Не напрягайся, – советует Ротор. – Ты отключился всего на минуту, обычный эффект. Вот, это тебе поможет. – Он протягивает мне злаковый батончик.

Не успеваю я послать Ротора подальше, как рот наполняется слюной. Я разворачиваю обертку батончика и начинаю жевать.

– Папа любил виски, – говорит Ротор. – Не скажу, что досконально изучил процесс производства, но принцип понятен. Дистиллируешь спирт и выдерживаешь в бочке. В барреле, как говорят шотландцы. От отца я узнал, что не все бочки сотворены равными. Бочки из-под хереса, бочки из-под бурбона, бочки из-под шардоне – все они обладают разными свойствами, каждый скотч выдерживается свое время, и процесс играет большую роль в качестве конечного продукта.

– Что ты хочешь сказать? – Первые слова получаются хриплыми, но приятно снова обрести голос.

– Твой мозг – это спирт, Ной, а «Оракул» – это бочка. Он берет все, что уже есть: знания, жизненный опыт, мнения, идеи – и заполняет пробелы. Добавляет оттенки вкуса. Отец создал шедевр, тут нет сомнений, – Ротор похлопывает по «Оракулу», – но была одна проблема. Ты знаешь, в чем проблема?

– Отметелить тебя как следует.

– Ха! Нет, проблема виртуальной реальности до ужаса проста. Осведомленность наблюдателя. Находясь в симуляции, человек в состоянии отличить, что реально, а что нет, упрощая весь опыт до эскапистской мастурбации. Получилась жалкая вариация Paintbrush. Вообрази, что с нуля построили полностью функциональный автомобиль, но забыли сделать зажигание. И осведомленность наблюдателя стала для отца тем зажиганием, с которым он не справился. После смерти он оставил мне в наследство блокнот с кучей технических теорий, инструкций, описаний сработавших и не сработавших вариантов. Он хотел, чтобы я доделал проект, продолжил с того места, на котором он остановился. Хотел, чтобы я нашел зажигание. И я нашел. Увидев «Модификацию среды. Тест Ф», я понял, что нужно делать. Симуляция, которая начинается во время бессознательного состояния подопытного, теоретически способна позволить человеку жить в симулированной реальности, не подозревая, что она симулирована.

– Гипноз.

– Вообще-то, обычного сна мало, но я сомневался, что сумею вырубить человека до нужного состояния, – говорит Ротор. – Конечно, ты прилично выпил, что помогло.

– Ты совсем охренел.

Ротор пожимает плечами:

– Я бы ни за что не смог создать аппарат, который создал папа. Но когда мне попалось это видео, я понял, что нашел зажигание. Мой вклад в изменение мира, каким мы его помним.

Ротор напоминает ребенка за штурвалом самолета: по его мнению, он точно знает, как надо управлять машиной. Но не Ротор ее построил, он всего лишь забрался на плечи ее создателя и нажал на кнопочку. Как насчет дефектов и осложнений? Разве не может она по-разному действовать на тех, чье состояние и без того радикально изменено? Я достаточно навидался вечеринок, чтобы понимать, насколько люди меняются в пьяном виде, и я видел глаза загипнотизированной женщины. Но и то и другое одновременно?

– Почему я?

Ротор морщит лицо и передразнивает меня:

– «Мне нужна новая колея. Моя жизнь в полнейшем застое. Она – как старый свитер, из которого я вырос». – Он смеется, качая головой. – Серьезно, о таком подопытном я даже не мечтал.

Я оглядываюсь на расстеленную кровать и вижу отпечаток на одеяле, где я только что лежал:

– Получается, ты заманил меня в клетку?

– Ну, один я не справился бы.

– Врешь.

Он пожимает плечами и ничего не отвечает.

– Кто? – спрашиваю я.

– А это уже не моя тайна. – Ротор отъезжает обратно к столу, пролистывает список песен, включает Life on Mars? и говорит: – Знаешь, я никогда особенно не фанател от Боуи, но составил плейлист для нашего сеанса… и, должен сказать, начинаю втягиваться.