Цветок цикория. Книга 1. Облачный бык - Оксана Демченко

– Эй, все задержаны, и там, а тут, – запутавшись, вякнул здоровяк. Он был предназначен природой и начальством «стращать и не пущать»… и наконец ощутил свое преимущество в росте, приосанился, цапнул Юлию за локоть. – А ну, замри!

Скорость раздачи пощечин и пронзительность мычания впечатлили даже Якова, готового к этой части представления. Дальнейший международный скандал уложился минуты в три. Яков отрывисто ругался на тенгойском, спеша поднять большой шум до того, как прибудут высшие чины дознания. Их обдурить труднее. Но такое развитие событий маловероятно: Юлия отчаянно визжит и мычит, профессор холодно гневается. Всё достоверно и для окружающих – ново, опасно. Иностранцев хватать не было указаний. Люди из тайной полиции в больницу прибыли спешно именно потому, что старались решить свои дела до того, как явятся иностранные и местные светила, вызванные консультировать побочного отпрыска рода Найзер. Он, кстати, лечится в этом корпусе. Третий этаж – весь для него и его обслуги…

Яков ругался с затаённым удовольствием. Язык Тенгоя он знал в совершенстве, пусть и использовал старое звучание. «Племянница» так вжилась в роль, что от полиции аж клочья летели. Схвативший ее за локоть детина – исцарапанный, с малиновой щекой – давно забился в угол и даже накрыл голову руками.

– Барышня, вы можете гордо именоваться стихийным бедствием. – За воротами Яков сразу поймал извозчика, назвал адрес, уже известный полиции – Зеленая аллея, 12. На ходу Яков озирался, проверял слежку и потихоньку говорил с Юлией, каменной от страха. – Я перестал сожалеть, что выручил вас, хотя пришлось влезть в сомнительное дело, все готовилось спешно и ненадежно.

Яков отпустил экипаж и двинулся по дорожке к особняку. Свернул за угол, не замедляя шага, проследовал к калитке на соседнюю улицу. Остановил нового извозчика. Назвал модный ресторан в самом центре. На месте чуть кивнул служке при дверях и, не замедляя шага, миновал весь зал, нырнул в коридор для обслуги, снова дворами выбрался на соседнюю улочку. Покосился через плечо: Юлия бежала следом, шипя от усердия и злости. Просторные туфли норовили слететь с ног. Усмехнувшись, Яков подал спутнице руку, чуть замедлил шаг. Юркнул в подворотню, пересек малый садик, открыл дверь ключом и закрыл, войдя. Миновал парадное и воспользовался черным ходом, ключ от которого тоже припас заранее. Наконец, в очередном крытом дворике он отпустил плечо Юлии, которую все это время почти нес, не слушая охов и шипящей, шепчущей брани.

Сумка с вещами ждала на своем месте. Юлия охотно приняла легкий плащ, выбрала туфли из числа заготовленных. Схватила сумочку, шляпку. Проследила, как Яков сбрасывает пальто и халат, надевает атласный жилет и поверх – модный сюртук на два тона светлее. Помогла завязать шейный платок, хотя руки дрожали.

– Ваши постоянные документы, – Яков передал новые и забрал прежние. Зашипел, отдирая бакенбарды и стаскивая парик. Упаковал снятые вещи в сумку. – Как же чешется кожа… Итак, вы – барышня Кузнецова. Имя прежнее, иначе выдадите себя, когда рядом окликнут иную Юлию. Идемте, машина за углом.

– Не пойду! Что вообще творится? – Юлия вырвала руку, не позволяя вести себя под локоть. – Ты кто, мошенник? Куда тянешь?

– Желаете сбежать – прошу, сделайте одолжение, – Яков отвернулся и покинул двор. Скоро услышал шаги за спиной. – Не побежите?

– Подлец. Все норовят запугать меня, а ты еще и украл! Индюк надутый.

– Ваша вежливость впечатляет, как и ваше умение быть благодарной.

– Папаша пусть благодарит, – чуть помолчав, девушка добавила тише: – Кто нанял, тот платит. Вот.

Яков завел машину, занял место за рулем. Юлия помялась у дверцы – и тихо скользнула в салон, выбрав кресло рядом с водителем. Довольно долго ехали молча, Яков не глядел на соседку, она ответно делала вид, что его вовсе нет.

– Ну, хватит пытать меня молчанием, – мирно предложила Юлия. – Допустим, я благодарна. Но пока не верю, что к этому есть причина. Что вам не уплачено вперед. Вот. И я хочу знать, куда мы едем.

– Навестим премилое местечко. Там собираются два-три раза в месяц бывшие сыскари и бывшие же воры. Занятно: иногда те и другие пьют в одном зале. Но – не сегодня. Прямо теперь там тихо. Для нас еще важнее то, что после посещения зала любые метки слежения будут стерты с нас.

– И толку? – фыркнула Юлия.

– Сможем говорить свободно. Уже и теперь это допустимо. Начнем с самого начала истории, которая длится более года. Ваш отец, поверенный старшего Липского на бирже, купил вам здоровье, разрушив семейное дело рода. Ваша матушка…

– Мачеха!

– Она считала вас дочкой, а сама была прямой родней Липского-младшего. Пока она дышала, грехи её мужа оставались незамеченными. Её похороны прошли вчера, о чем вы знаете. Далее – новая информация. Вашего отца сразу по оглашении завещания выдали тем, кому он сослужил службу год назад. Они назвались людьми дома Дюбо, это отчасти правда, отчасти ложь. Пока все суетились, я смог найти вас. Ключевыми стали приметы, которые дала Юна. Вы живы и свободны, но, – Яков остановил автомобиль и повернулся к соседке. – У вас более нет состояния, слуг, родни. Некому прибрать за вами, оплатить счета и замять скандалы. То, что на вас надето, составляет всё ваше имущество. Зато у вас есть враги. Они пытали и убили вашего отца. И, повторю снова, я вам не друг. Я действую в интересах Юны.

– О боже, – Юлия закрыла лицо и долго сидела так. – Могли бы подготовить меня.

– Идемте в зал. Налью терновки, от неё боль души смягчается. А беречь вас… Полноте, вы бессовестно пользовались чужим телом. Забрали у Юны мужчину, который был ей, пожалуй, суженным. Смешно звучит, я в такое прежде не верил, – Яков обошел автомобиль, почти силой высадил Юлию. – Время плакать и разбираться в ошибках. Итак, вы закрутили бульварный романчик, шумно бросили ухажера, обеспечив обязательством рассчитаться по вашим долгам. Кого в своей жизни вы жалели и берегли? Нелюбимого отца, презираемую мачеху, зашуганных слуг? Может, Юну или хотя бы Яркута? Нет! Вы уничтожили ее репутацию, лишили ее работы. А ему разбили сердце, бросив со скандалом.

– Я не бросила Яра! Я была в отчаянии… Не могла врать, а правда была опасна, и я отдалилась от него, – срывающимся голосом выкрикнула Юлия и слепо направилась к дому, мимо крыльца. Стукнулась лбом в стену и завыла: – Он – мое все. Но как было терпеть, как? Он смотрел на её лицо, обнимал её тело. А еще мне было стыдно. Слышал, индюк? Да, я воровка. Знаешь, как я завидовала Юнке? У неё нет папаши, который ввел в дом нелюбимую жену, чтобы заполучить её деньги. Сволочь! Сдох, и я навсегда виновата. Все в мире – сволочи! Все, кроме Яра!

– Сядьте, выпейте наливки… теперь воды. Вот бумага. Вам нужны деньги, я посредник. Пишите, что помните о людях, которые меняли вас и Юну. Обещаю, вы помогаете расследованию дела о гибели отца.

– Напишу. Что еще? – Юлия приняла конверт, перебрала крупные купюры, глянула на чек. – Ха, вас нанял кто-то щедрый.

– Ваш отец спрятал документы. Назовите вероятных хранителей. Это спасет им жизнь.