Гнев изгнанников - Николай Побережник

– У меня было достаточно времени, чтобы изучить историю Трехречья, которую так тщательно вели хранители, так вот, этот каменок… ммм… – Скади чуть наклонилась над столом и присмотрелась к карте, – называется Кузнечный, и он не новая столица хартов. Это древнее поселение многие века назад и было их столицей. Не нужно их недооценивать!

– Среди хартов мало кто владеет мечом хоть так же хорошо, как наш не самый умелый пехотинец.

– Все равно, наступать на хартские земли с двух сторон одновременно! Таков был наш план! Не забывай, с хартами воевода Тарин и множество тех, кого ты не смог остановить на пути из княжества!

– Не такое множество, лазутчики сообщают, что войско Тарина не превышает четырех тысяч клинков, в основном это наемники и ополчение…

– Ладно, – Скади глубоко вдохнула, – наступление с севера пока отложим, оставь надежного человека командовать фортом, а сам отправляйся в гарнизон у границы с хартами, начинайте вторжение!

– Пленные?

– Кроме женщин и детей никого не жалеть!

– Дети вырастут, вырастут с ненавистью, – наместник многозначительно посмотрел на Скади.

– Не успеют! Сгниют на рудниках и угольных копях! Все, ступай… и я жду ежедневных депеш.

Через три дня Скади получит депешу, в которой наместник Стак сообщит, что еще не достиг границ хартских земель. Причина в том, что в каменках и многодворцах на пути следования наместника и его отряда крестьяне и старосты неохотно делятся провиантом и чистой водой, многие мосты сожжены, в рощах и лесах случаются засады, которые хоть и не создают значительных проблем, но ощутимо задерживают продвижение отряда. Еще через неделю в Городище прибудет тяжело раненный гонец с одной из южных пограничных застав и сообщит, что с гор стали спускаться икербские шайки, разоряют многодворцы, чинят разбой на дорогах и продвигаются к плато Желтого камня, где собираются в армию и уже взяли в осаду южный гарнизон.

Но не только гонцы доставляли новости императрице, так же и в самом Городище и окрестностях стали ходить разного рода слухи, которые привозили торговцы с обозами да водницы протоками. Некоторые главы родов, прознав про икербские набеги и начало войны с хартами, стали собирать дружины и ополчения, и вспомнив старые обиды, начали вторгаться на земли соседних родов. Наступали темные времена, и великая смута пришла в Трехречье.

Кессар и его «лесные тени» помогли нам с Дариной с церемонией кремации Чернавы у жертвенного камня на поляне. Я не присутствовал при обряде, да и Дарина пережила его словно в бреду. Хошияр рассказала мне, что как только Чернава растопила в ритуальном очаге золотой амулет, она впала в транс, постоянно повторяя заклинание, что продлилось недолго, пока силы не покинули Чернаву, и она не упала замертво рядом с очагом, отдав все свои силы тем, кто в них нуждался.

Плоть выгорела до уголька, и мы развеяли прах Чернавы над теплыми водами реки недалеко от Шахара. Вода, искрясь и пенясь на перекатах, уносила пепел, на душе стало легче, Дарина, прижавшись к моему плечу, грустно улыбалась. Позже к нам присоединились все те, кто прошел обряд единения.

– Старайтесь понять их, не нужно им приказывать, просите, – говорил я, сидя на большом валуне пемзы на берегу, – наш путь вместе с хозяевами болот скоро закончится, а до того момента, вы и коты должны стать единым целым.

Три сотни человек сидели полукругом напротив меня и слушали, я старался рассказать обо всем, чему научился сам, общаясь с котами, а все присутствующие сосредоточенно вникали в каждое слово.

– Завтра на рассвете мы снова придем сюда и призовем котов, каждый из вас найдет себе друга из них… Кессар!

– Да Бэли.

– От тебя и твоих людей многое зависит, твоему отряду надо как можно скорее оседлать хозяев болот. Надо разведать широкие тропы, лед на Чистом озере вот-вот вскроется, а ты и несколько твоих людей должны проникнуть в хартские земли и найти там воеводу Тарина, очень скоро, благодаря обряду, вы все сможете видеть в темноте – так вы поможете Тарину и его войску.

– Как именно? – спросил Кессар, он сидел в первом ряду и я хорошо видел его глаза.

– Сначала научимся понимать хозяев болот и говорить с ними, как только вы будете готовы, я расскажу.

В ответ Кессар понимающе кивнул.

– Завтра, на рассвете встречаемся здесь же, – я поднялся с камня, подал руку Дарине и мы медленно пошли к Шахару, где предстояло до самого вечера пробыть в чатраке оружейников…

Проверив работу кузнецов и оружейников, я отправил Дарину к шорникам, а сам снова начал доставать Махона…

– Отполировать бы его, – вертел я в руках первый выкованный ствол.

– Чего?

– Гладким его надо сделать внутри и ровным.

– Так же как эту… как же… а! Как пушку, сделаем.

– А вот тут, – показал я пальцем на казенную часть, – надо нагреть и отковать полку, от которой высверлить отверстие в ствол, здесь тоже отверстие, чтобы проклепать пластину.

– Зачем же?

– Махон…

– Хорошо, – кивнул кузнец, – покажи только как.

Вот же хитрая бестия, хочет, чтобы я рядом был, все комментировал да объяснял, для чего это все. В своем праве кузнец, спору нет, да и мне самому жутко интересно это все стало, спасибо науке Вараса, кое-что могу и без подсказок местных кузнецов. Что я задумал? Мушкет! Точнее, некое его подобие, с фитильным запалом. Благодаря своим записям, что я сделал после того, как проводил старика икерба в его последний путь в горах, я уже сделал вывод, что в этом мире эволюция огнестрельного оружия немного пропустит нужные ступени, как то кремниевый или колесцовый замок. Да, у меня в голове есть крупицы знания из моего мира, а в мире этом есть некие камни, из толченой смеси которых, смолы и расплющенной почти до состояния фольги полоски меди, можно изготовить примитивный капсюль, но это потом, пока обойдемся фитилями. Единственное, я сделал смесь воспламенителя для стреляных латунных гильз своего дробовика, которых у меня было всего десяток. Испытал – великолепно, разве что есть почти незаметное замедление, да длины самой гильзы только-только хватает, чтобы поместить в нее заряд, пыж из вырубленного сукна и отлитую круглую пулю. Зато теперь, если будет на то время, я могу выскабливать капсюля, заполнять их воспламенителем и снова вставлять в гильзу, на сколько хватит самого капсюля – неизвестно, думаю на две-три перезарядки, а потом если выживу во всем этом мероприятии под названием «исход», можно будет озадачиться и прессовкой капсюлей-новоделов.

К вечеру, вместе с Махоном испытали и мушкет… ствол был прикручен кованой проволокой к деревянному бруску с желобом, примитивное коромысло с фитилем… «ба-бах» стоял жуткий на весь Шахар до самых сумерек, пока Дарина и Пайгамбар не пришли за мной в кузнечный чатрак. Я не ставил перед собой и шахарскими оружейниками задачи быстро освоить производство мушкетов, мне было важно научить их этому к моменту исхода и сделать хотя бы несколько действующих образцов. Сейчас важны были пушки! А еще предстояла муштра, да, самая обыкновенная муштра орудийных расчетов. Предстояло загонять расчет каждой пушки так, чтобы они на автоматизме, услышав команды, начинали действовать… Это несомненно проще и в моем случае целесообразнее, учить сразу расчет орудия, нежели каждого персонально учить обращаться с фитильным мушкетом, да и не успеем мы их сделать в нужном количестве, время и кальдера Шахара поджимают, сегодня утром опять ощутимо трясло. Завтра, как вернусь из леса, после обкатки котов, сразу и займусь подготовкой первого расчета, одна «трехдюймовка» уже полностью готова, изготовлены банники, лафетные ящики и я даже отмерил и навязал несколько мешочков с пороховым зарядом, но это все завтра, а сейчас, ужинать и спать, утро вечера мудренее…