Таня Гроттер и перстень с жемчужиной - Дмитрий Емец

Всякий раз, разворачиваясь у купола, Таня видела, какмаленький тренер смотрит на них с трибун единственным глазом и, поройзабываясь, грызет указательный палец правой руки. Жест смешной, почти детский,но опасный тем, что всякую секунду он мог перейти в оглушающий свист.

Воротами новой команды был Гоярын, воротами же сборной –один из его сыновей. Мощи отца ему явно не хватало, зато двигался он гораздостремительнее.

Сборная Тибидохса, давно не тренировавшаяся вместе, игралане блестяще. Где-то даже расслабленно. Демьян Горьянов чаще пытался протаранитьЯгуна, чем гонялся за мячами. Ягунчик, соскучившийся без комментаторства,больше болтал, чем играл. Семь-Пень-Дыр случайно поймал сразу два мяча –одурительный и пламягасительный, однако атаковать дракона не спешил. Пас тоженикому не отдавал, а только носился на пылесосе, охраняя мячики. Это дало Ягунуповод предположить, что Пень ищет, кому бы загнать мячики подороже, и объявилаукцион открытым.

Таня тоже играла далеко не так блестяще, как могла бы. Ееостанавливало, что другая команда состояла из детей, многим из которых не былои пятнадцати. Она старалась дать им шанс и великодушно уступала.

Магия мячей была ослаблена – берегли драконов.Семь-Пень-Дыр, забывший об этом, едва не сварился заживо, когда Гоярын, в пастькоторого он только что забросил пламягасительный мяч, вдруг обдал его струей пламени.А Семь-Пень-Дыр только и пытался, что по давней привычке исполнить перед носомобезвреженного дракона победный танец на пылесосе!

Наконец все мячи были заброшены, кроме главного,обездвиживающего. Счет был не то чтобы равный, но вполне достойный. Однакоматчу так и не суждено было завершиться. Улепетнув из сумки сидящего на трибунеВаньки, на поле ворвался Тангро и незамедлительно устроил невероятный сумбур.

Как он оказался на поле, никто не понял. Проходы арбитров наэтот раз были перекрыты надежно, так что и муха не пролетит. Однако Тангро,шустрый малый, подрылся под защиту не хуже крота. Тане удалось схватить егопочти чудом, когда разъяренный Гоярын, которого дракончик отважно атаковал, ужесбил хвостом на песок несколько игроков.

– Тангро, ты просто свиненок! И куда лезешь? –сказала Таня, стараясь держать дракона так, чтобы не обжечься о его гребень.

Дракончик не протестовал. Он умильно смотрел на Таню и, какзмея, высовывал раздвоенный язык. Вернув дракончика Ваньке, Таня посмотрела натрибуну, где сидел Соловей. Она опасалась, что он сейчас устроит Валялкинуразнос, что тот в очередной раз не уследил за своим буйствующим приятелем.

К ее удивлению, скамья Соловья пустовала. Оглядевшись, Таняувидела, что тренер быстро хромает к Тибидохсу, а чуть впереди, то и делооглядываясь, не то идет, не то бежит Поклеп.

– Они что, поругались, и теперь Соловей его догоняет,чтобы врезать? А почему искрой не пустит? – не поняла Таня.

Ванька коснулся ее лба губами, проверяя, не горячий ли он.

– Странные у тебя фантазии! Не-а. Просто Поклеп егопозвал, и Соловей сразу вскочил. Похоже, в Тибидохсе что-то стряслось.

За Соловьем, опасаясь упустить нечто интересное, уже мчалсяна пылесосе Ягун. Вспомнив о Ваньке, играющий комментатор вернулся, чтобы егозахватить. Таня полетела на контрабасе, нагнав Ягуна у подвесного моста. Здесьвсе было спокойно. Лишь Пельменник прогуливался с въедливым видом. Ягуну,который из озорства пронесся на пылесосе над самой его головой, он погрозилдубиной.

Залетев в комнату и оставив контрабас, Таня побежала ккабинету Сарданапала, уверенная, что найдет Ягуна здесь. Она не ошиблась.Играющий комментатор и Ванька уже глазели на преподавателей, собиравшихся вкабинете у академика.

Поручик Ржевский и его супруга, страдая от любопытства,витали у самой двери, пытаясь проникнуть внутрь, однако охранная магия,выставленная хозяином кабинета, не пускала их.

– Предчувствую крофффь! Купите себе черррные вуали!Скоро они подорожают! – завывала Недолеченная Дама.

В ее голосе ощущалась обида. Еще бы – указать призраку надверь, по сути объявив его незваным гостем. Ну не хамство ли?

Таня заметила Гробыню и подошла к ней.

– Чего все бегают? – спросила она.

Склепова как всегда была в курсе. По журналистской привычкеработать на опережение она успела все разнюхать.

– Чего бегают? С пальца Зербагана пропал перстень – воти бегают! – заявила она.

– Как пропал? – удивилась Таня.

Гробыня насмешливо уставилась на нее:

– Чего ты у меня спрашиваешь: как? Думаешь, я взяла,чтоб Гуне на бутылку хватило?

– Ничего я не думаю!

– В общем, история такая. Деревянный Зербаган стоял вкабинете у Сарданапала. И вот час назад академик пришел в кабинет, смотрит, аперстня на пальце – фьють! – нету, – сказала Склепова.

– Сдернул кто-то? – спросил, подходя, Ягун.

– Со сжатой в кулак руки? Палец-то не распилен. Датолько это ничего не меняет, потому что перстня все равно нет.

– Погоди! А золотой сфинкс на двери академика? Мимонего не пройдешь, – сказала Таня недоверчиво.

– Гроттерша, ты меня умиляешь! Решила избрать амплуаохающей простушки? Имей в виду, оно занято Пусей Дусиковой, – заявилаГробыня.

– Склепова, перестань!

– Ну хорошо, сфинкс не вякнул, потому что его кто-тоусыпил. Преподы в шоке. Они были уверены, что такое в принципе невозможно.Сфинкс не поддается магии.

Таня покачала головой. Она, как любой выпускник Тибидохса,знала, что проникнуть в кабинет академика в его отсутствие нереально. Онзащищен лучше хранилища магических артефактов. И вот – опровержение.

Внезапно Склепова вскинула голову, уставившись чуть правееТаниного плеча.

– О, Лиза с Глебом! И эти здесь! Гуляем по историческимместам? Топчем достопримечательности? – ласково поинтересовалась она.

Зализину ее тон не обманул.

– Склепова, ты что? Ку-ку?

– Ку-ку – это птичка. Почитай перед сномсловарь, – сказала Гробыня, одарив Бейбарсова самой охмуряющей из своихулыбок.

После такой улыбки любой лопухоид рухнул бы к ногам Гробынив сладкой истоме. Однако Бейбарсов поступил иначе. Он демонстративно зевнул.

– Слушай, Глеб, давно хотела тебя спросить. Как тывыносишь Лизон? Это такая тренировка терпения для некромагов? –поинтересовалась Склепова.

– Думай как знаешь, – кратко ответил Бейбарсов.