Смерть у стеклянной струи - Ирина Потанина

В общем, сейчас, отмахнувших от возникших на пути милиционеров удостоверением сотрудницы редакции «Красного знамени» — давно недействительным, но вполне подлинным, — Галочка разъяренной фурией влетала в ресторан при «Интуристе».

Позволить, чтоб Ирина уехала, не узнав правды о своем ближайшем окружении, было подло. Потому иного выхода, кроме как разыскать мужа на «закрытом мероприятии» и передать с ним информацию, Галочка не видела. Впрочем, не видела она также и Морского.

— Приветствую! — заметив растерянную Галю возле группки журналистов, Ирина выскользнула из-за стола и подошла. И задала самый неожиданный для Галочки вопрос: — А где Морской? Вы что, пришли одна? Как… мило… — За плечом Ирины в ту же секунду оказалась Клара. Перебросившись парой непонятных Галочке слов, женщины рассмеялись. — Я говорю, что вот хоть один знакомый человек пришел, — перевела Ирина. — А то наш прощальный обед больше смахивает на банкет знакомств. Люди подходят, выражают соболезнования и надежды, что мы все же что-то хорошее на память о поездке тоже оставим в душе, говорят, как им жаль, что мы так скоро уезжаем. А мы их, если честно, знать не знаем… — Ирина напряженно оглядывалась, говорила тихо, но не убирала с лица широкой светской улыбки. — Нелепая история! Газетчикам дали, наконец, добро написать про расследование убийства Ярослава. Точнее, про блестящую работу органов и благодарность иностранцев. То есть нас. Освещать будут даже в центральной прессе. Отсюда и делегации провожатых, которые… — К Ирине кто-то подошел и, склонившись, что-то зашептал ей в ухо. — Это моя подруга! — с достоинством ответила Ирина. — Пришла меня проводить. Не вижу ничего зазорного и буду разговаривать!

Галочка не успела отвернуться от вспышек фотоаппаратов и растерялась еще больше.

— Из-за нас задержали отправление целого поезда! — продолжила Ирина. — Представляю, как ненавидят нашу делегацию простые граждане, которые должны были уехать вовремя. Нас с Кларой газетчики уже расспросили, теперь мучают других членов делегации. Все это очень утомительно… — И тут же без перехода добавила: — Морского, я смотрю, нет. Он вас прислал? Что ж, следовало ожидать. Ну… Хорошо… Я правда тронута…

Галочка поняла, что действовать придется самостоятельно, и, вспомнив, что Клара не понимает русского, стараясь говорить как можно беззаботней, произнесла:

— Я тут по делу. Хочу не столько проводить, сколько предупредить. Морской тут ни при чем, но это очень важно. Нам нужно пять минут поговорить наедине.

Клара, словно что-то почувствовав, тут же обняла Ирину за плечи и разразилась длинной эмоциональной тирадой, обращенной к Галочке.

— Хочу расспросить вас про харьковскую новейшую достопримечательность. «Стеклянная струя», да? — перевела Ирина.

— Ну… Не такая уж она и новейшая, — растерялась Галочка.

— Странно, а мне сказали… В любом случае хочу узнать, правда, что эта композиция построена по приказанию Никиты Сергеевича Хрущева, который возмутился, что троллейбусное депо находится прямо в центре города, и потребовал сделать более красивый вид из окна сотрудникам обкома? — Ирина переводила вопросы Клары дословно, но смотрела как бы извиняясь. — Или правдива другая легенда? Та, что гласит, будто любимая женщина вашего Виктора Михайловича Чураева прислала ему из Кисловодска открытку с такой беседкой и подписью, мол, очень полюбила это место, и он тогда распорядился сделать в Харькове нечто похожее? Простите, — тут Ирина заговорила уже сама от себя: — Клара, зная, что Морской увлекается историей города, видимо, решила, что вы тоже в курсе, и решила обсудить все, рассказанные ей вчера товарищем Константиновым городские легенды.

Рисунок из газеты «Красное знамя» выпуск от 23 августа 1948 г.

Галочка поняла, что Клара нарочно пытается втянуть ее в разговор, чтобы не дать пообщаться с Ириной, но сдаваться не собиралась.

— Надо же! — беззаботно заметила она. — А мне казалось, что товарищ Бржихачек так переживала из-за вашего исчезновения, что не могла слышать никаких отвлеченных разговоров…

— О! Ей пришлось, — рассмеялась Ирина. — Товарищ Константинов говорил без умолку, тут волей-неволей что-нибудь да запомнишь.

— Переведите уважаемой Кларе, пожалуйста, что я во всех этих легендах мало разбираюсь. А вон тот журналист, — она махнула на первого попавшегося парня в толпе, — большой в них спец и с удовольствием ответит на все вопросы.

Но Клара на провокацию не поддалась и обращаться с вопросами к посторонним не захотела. Галина решила идти напролом. Стараясь сохранять самое естественное выражение лица, она буквально потребовала от Ирины разговора наедине:

— Здесь есть дамская комната? Пожалуйста, пройдемте. Отошлите Клару к журналистам или еще куда и приходите. Это очень важно! Вопрос о вашей безопасности.

Ирина, к счастью, отнеслась к происходящему серьезно. Раздав все необходимые сообщения про необходимость припудрить носик и ловко передав Клару в руки какого-то из сопровождающих, она уверенно направилась к колоннам в конце зала.

Галочка рванула следом.

— Дело в Кларе! — прошептала она через минуту, стоя плечом к плечу с Ириной у зеркала в женском туалете. — Долго объяснять, но, кажется, именно она подбросила вам лист из дневника, а потом выкрала его у вас и сожгла.

Ирина удивленно подняла брови, явно требуя объяснений.

— Я изучала объяснительную Константинова, — продолжила Галя. — Я очень хорошо ее помню. Он видел, как листочек из дневника сжигала высокая дама с черными кудрями, благоухающая «Красной Москвой».

— Простите, — Ирина чуть попятилась и мягко улыбнулась, словно пытаясь успокоить умалишенную. — У Клары прямые волосы, она ниже меня на голову и точно никогда не пользовалась советским парфюмом…

— Вы сами сказали, что «Шанель № 5» пахнет, как «Красная Москва». И говорили Ларе, что дамы у вас крутят кудри на чешское пиво. А наш кот, как выяснилось, очень любит его запах. И когда Клара была у нас, он тыкался носом ей под косынку. Это было на следующее утро после того, как кто-то вторгся в ваш номер. Понимаете?

— Но… Нет, не понимаю. Спасибо за заботу, но вы что-то путаете… Милиция сказала, что это была сотрудница гостиницы, ее вот-вот задержат. Я очень хотела бы расспросить ее. Понять, зачем она так со мной. И, главное, куда она дела мой дневник. Но… Вы же видите, я под контролем, нет ни минуты. Мне лучше просто уехать и надеяться на лучшее. А Клара… Послушайте, она друг нашей семьи. Ей нет никакого смысла меня травмировать. Я просто даже не хочу этого слышать… Извините. Я… Я пойду…

Галочка предчувствовала, что так и будет. Но не рассказать все не имела права.

— Просто на всякий случай держите в голове то, что я сказала, — твердо произнесла она. — И подумайте о том, что если это Клара, то все становится понятно: и как вам незаметно подбросили письмо под дверь, и почему уехавшая сотрудница гостиницы вдруг оказалась возле вашего номера, хотя ее в тот день с утра никто не видел, и вечером, после сожжения листка, никто, по утверждению дежурных, из гостиницы не выходил… И то, что злоумышленник знал о любимом кофе Ярослава и его почерк, и язык, на котором вы переписывались… Я буду рада ошибиться, но, кажется, Кларе Бржихачек после гибели вашего мужа так хотелось домой, что она решила повлиять на ваше решение. Причем дважды…