Коты туманного города - Ата Мёдик

«начальника», – расскажи мне, как ты спасла моих родителей?

Лиса наконец перестала липнуть к Коту, но руку с его груди не убрала (вот же гадость!), напротив, придвинулась ближе и начала свой рассказ:

– Утром, как всегда, я выполняла свои обязанности. – Поймав мой непонимающий взгляд, соизволила пояснить: – Патрулировала окрестности на предмет заблудших душ. Или их останков, – папа вздрогнул и ближе прижал к себе Ксению, – и обнаружила чёткий след нэко-мата, но не придала этому особого значения. Но после обеда они прямо активизировались. Не особо люблю «танцующих со смертью», и в этот раз чутьё меня не подвело: высоко в горах, там, где не может ступить нога простого смертного, лежали обессиленная бакэнэко и человек с Даром Пекаря. «Странная компания», – подумала я и решила помочь. Не люблю нэко-мата.

– Лисы с некромантами плохо ладят, – пояснил Кот, приобнимая Аяту за плечи. И от этого жеста стало так тоскливо.

– Так вот, а дальше – приютила по всем законам гостеприимства, и хотела их отпустить на следующий день, как окрепнут, а тут вы. Ищете. Эш давно не захаживал в наши края, – лисица ненавязчиво потёрлась о плечо бакэнэко, смотря прямо в глаза, – было так одиноко, да и он постоянно пропадал то на работе, то в общине. Хорошо, что вы пришли. Жаль, что по такому поводу.

– «Недобрые вести всегда мчатся быстрее ветра, а добрых днём с огнём не сыщешь», – процитировала я старика.

– О, ты уже пообщалась с Цуру? Занятный выбор, – улыбнулась Аята.

– Да, он необычный и очень интересный. Похож на монаха из легенд.

Лиса улыбнулась уголками губ, в черноте её глаз вспыхнула лукавая искра, будто я сказала что-то смешное:

– Лишь чудаки и сумасшедшие понимают смысл его фраз, – но тут же добавила: – Ты не обижайся, просто он среди нас самый странный. Возможно, единственный, кто может показаться всем.

– А мне понравился, Цуру интересный.

Девица посмотрела на меня такими глазами, мол, что с этой дурочки можно взять. Это унизительно, в конце концов. И неужели никто не видит, что она издевается, глумится надо мной и моими чувствами? Это была правда.

Лиса замолчала ненадолго, но решила продолжить трапезу, не отвлекаясь на какую-то Нору, которая получила больше вопросов, чем ответов.

Импровизированный обед закончился, и Аята пошла показывать гостям их спальные места, не забыв ещё раз проехаться по моему самолюбию: и хозяйка хорошая, и гостей приголубила, и спать уложила – не девица, золото! Ещё и намекнула Коту на возможное место ночёвки. Конечно же, у неё в спальне.

– Ночи тут нынче холодные. – Аята прошла мимо Эша, виляя попой, буквально выставляя свои прелести напоказ – красивые хвосты медленно покачивались в такт невесомым шагам. Всё же очень красивая девушка. Как жаль, что такая непонятная.

– Конечно, холодные. Мор-розные…

Не стала слушать их заигрывания и пошла к папочке. Но и здесь ждала меня неудача. Сидя на постели, отец поглаживал Ксению по волосам и мурлыкал какую-то колыбельную. Кошка вздрагивала, подставляя нежное ушко под почесушки, мол, не ленись, проведи ещё раз ладонью. Они были в своём, особом мире, казалось, что ещё один мой шаг, и мелодия момента рассыплется на крохотные комочки, вспорхнёт и исчезнет.

Не стала им мешать.

Моя маленькая Орни вовсю прогуливалась в отведённом ей месте – смешная, она ходила по краю стула и спрыгивала прямиком вниз, в мягкие подушки, а потом, уже приземлившись, взбивала нежный шёлк лапами, будто терзая невидимого врага.

– Хорошая моя…

Пандочка повернула голову в мою сторону, всё ещё продолжая лежать на спинке. Не понимаю. Как могла я перепутать хитрого хорька с красной пандой. Моя Орни в сто раз лучше.

– Что такое, ты грустишь? Тебя кто-то обидел? – спросила Орни, млея под моими пальцами, подставляя пузико. – Ты очень грустная, я могу тебе как-то помочь?

Я лишь тяжко вздохнула, запуская руку в колючий мех.

– Вряд ли. Просто, знаешь, я чувствую себя такой одинокой здесь, – я погладила пузико, – в этом месте. Одна ты у меня осталась. Да этот чёртов осколок.

Он лежал там же, на дне сумки. Обычный кусок породы на свету казался каким-то янтарно-сказочным осколком. Удачно я его прихватила – ведь в моей руке лежал почти такой же камешек с изображением панды, который я по неосторожности потеряла.

А теперь, видимо, нашла. Ну очень похож. Только янтарный.

– Что это у тебя? – Орни высунула любопытную мордочку и легла мне на колени. – Ух ты, какая красота! Давно не видела такого рядышком, а не за много рук.

– Рук?

– Да, обычно владельцы таких, как я, не имеют такого преимущества. Ты в этом плане особенная.

– Особенная? Да, действительно, собственный Дар заблокирован, по городу бегает преступник и приторговывает пауками или же просто их выпускает. Безумная Марта, а я… – Я потёрла руками виски. В этот раз я как никогда ощущала собственную никчёмность. – Матчасть не знаю, да ещё и тут прохлаждаюсь. Боги мои, да это прекрасная идея.

Орни лишь заискивающе улыбалась, всё ещё не понимая, о чём я.

Я же… приняла, наверное, очередное глупое решение. Но не услышала никаких доводов разума – огонь надежды с новой силой разгорелся во мне. Папа с Ксенией сидели в той же позе, изредка переговариваясь.

– Папа. – Я слегка потрясла отца за плечо.

– Что такое, милая? Почему ты снова в своей чудовищной одежде? Тебе же одолжили прекрасное платье.

– Пап, я хочу пойти домой. Надо кое с чем разобраться.

Беспокойство не исчезло с его лица, но редкие морщины разгладились. И не заметила даже, как седина посеребрила его виски, а на затылке появились первые залысины. Он стареет, мой папа.

– Уверена?

Не ответила, лишь кивнула. Уходя, кинула взгляд в сторону пары на кровати, чтобы с ужасом увидеть жуткое видение – на правой руке Ксении и на левой у отца висели знакомые браслеты. Но спустя мгновение видение исчезло. Неужто показалось?

Ещё раз осмотрела их на предмет странных браслетов, но не обнаружила ничего подобного. Померещится же такое.

Крадучись, я с предельной осторожностью прошла мимо спальни лисицы. Стараясь не слышать и не думать, слишком болезненно. К чему были все эти поцелуи, объятия? Забавное приключение? Тогда с меня хватит.

По-хорошему, надо поговорить, как всегда наставлял папа, но так не хотелось. Второе сильное чувство опять не принесло ничего, кроме разочарований.

И я, собрав все свои вещи под впечатлением от увиденного и услышанного, отправилась домой. На улице вопреки моим опасениям было сухо, солнышко пробивалось сквозь редкие тучи, даря остатки тепла. Скоро скроется. Скоро домой.

Дорогу, на удивление, запомнила хорошо, хоть бежать