Коты туманного города - Ата Мёдик

не издавал не звука. Просто шёл. Громко, скрипуче, неотвратимо.

И у меня даже не было времени, чтобы остановиться. Я бежала и бежала, пока не выдохлась совсем, споткнувшись о мелкий камешек. По инерции пролетев ещё метра два, сначала поднялась на четвереньки, чтобы быстро, со всей возможной прытью встать.

Шаги за спиной приближались. Оно было совсем близко.

И свет в очередной раз погас, оставляя меня наедине с собственным дыханием и страхом, который блуждал под кожей.

«Неужели это всё? – билась единственная мысль. – Неужели вот так…»

И тут раздался резкий хлопок. Я зажмурилась что есть силы и отбежала подальше. И вновь упала. Хорошо хоть не на сумку.

Очнулась Орни и начала радостно рассказывать о чудесном сне, который ей только что пришёл в голову. И это разбудило мёртвых.

Кости затрещали, заскрипели под дробный стук. Мертвецы встали и, скалясь жёлтыми зубами, направились к нам.

А у меня с собой только палка.

Рискуя накликать на себя ещё большую беду, я всё же крикнула:

– Роктаэш, где тебя Духи носят?!

В ответ мне вторило только эхо. И радостно скалящиеся трупы. Меня замутило.

Попыталась призвать хоть каплю искры, но вновь наткнулась на Пустоту.

– Нора, хватит! Не мучай ни себя, ни меня! Ты не можешь применять свой Дар, да и не на чем. Тут нет артефакта. – Сейчас Орни была абсолютно не права, как-то же эти скелеты двигаются.

– Ты не можешь…

Это бессилие так надоело! Вот почему вечно что-то происходит? Судя по всему, папа в серьёзной опасности, а я тут со скелетами прохлаждаюсь.

– Эти скелеты – не порождения артефактов, – только и сказала Орни, улепётывая от очередного скелета козла.

– Но так не бывает. Что ещё способно вложить в них подобие жизни?

– Нэко-мата, – был дан ответ.

Но это только запутало. То есть они могут не только петь и плясать? А не слишком ли много талантов для кошек?

Как-то нежданно скелеты закружили меня и вынесли в пещеру. Я самолично пересчитала спиной многочисленные ступеньки, а потом ещё что-то хрустнуло. Какой умник построил эту мечту травматологии?

На круглых сводах пещеры светились уже известные мне по дворцовым пещерам надписи. Вряд ли я захочу вернуться туда снова. Плакали мои денежки за работу на кухне.

Будто воришка, я кралась, стараясь не издавать лишних звуков. Пока не наткнулась на ветвь коридоров. Коридор делился на три неопрятных ответвления, один только их вид говорил о затхлости и запустении.

Зачем же добрый журавль меня обманул? Вот глупая! Надо было слушать Кота. А теперь, по моей собственной глупости, в опасности все мы.

Орни проявила неожиданную прыть, вылетев из сумки. Проворная маленькая панда слабо засветилась в темной пещере, став вторым источником света – на потолке совсем слабо мерцали руны.

– Малышка, как ты себя чувствуешь?

Хотя Орни и выглядела бодрой, но по опыту обычной болезни можно сказать, что это может быть временный эффект. – Тебе точно можно так напрягаться?

– Конечно, пойдём! – и она смело двинулась к одному из коридоров, самому неприглядному. И я пошла.

Орни была такой, как раньше, – мой бодрый маленький огонёк.

– Пошли-пошли! Я чую, время на исходе.

Это ответвление не радовало прямой тропинкой. Неловко споткнувшись, я упала, чуть не разбив нос. Из сумки выпали какие-то мелочи, резинки для волос, кусочки ткани, почему-то половник, Орни, пара лоскутов лент, иголки…

Орни, совершенно мирно спящая, даже не проснулась от внезапного падения. Но если она тут, то кто же…

Волоски на руках встали дыбом, когда позади меня раздался весёлый голос Орни:

– Где ты там? Время не ждёт!

– Ты не Орни! Уходи! Прочь!

От страха затряслись поджилки, хотя, казалось бы, куда больше. И я сделала единственно возможное…

Бежала я так, будто участвовала в межвузовском чемпионате на выживание. Путь до страшной лестницы преодолела буквально на одном дыхании, даже сумка, которую прижимала к груди, не была помехой.

Существо всё ещё преследовало меня родным голосом, пока настоящая пандочка была в сумке. Потом, видимо, поняв, что ему никто не верит, вернуло себе истинный голос. Утробное рычание горловым звуком вылетало из пасти чудовища.

– Вернись, а ну вернись, – вторило эхо, когда я ногами отсчитывала последние ступени.

Но последняя оказалась коварной – я чуть не упала прямо в пасть к невидимому зверю, зацепившись за выступ. Тот раскололся прямо в руках, отчего спустя мучительное мгновение я испытала новый прилив адреналина.

Мимо пролетела гора поджидающих меня скелетов. Вниз, вниз. Мне надо туда, откуда так опрометчиво ушла. По пути я снова встретила недоброго монаха, виденного ранее, только теперь он в руках держал похлёбку и наслаждался трапезой.

– День добрый, не меня ли ищешь? – Неужели и его манера ритуально изъясняться была очередной ложью?

– Да, вас. Я принесла вам дар. Пусть скромный, но это не повод отдавать меня на съедение скелетам. Как теперь прикажете их победить?

Но тот словно не слушал меня, погружённый в свои мысли. Было видно, что душа его где-то далеко, возможно, даже там, где водятся настоящие Боги.

Или демоны. Хотя, как гласит старая пословица: «Все демоны топчут землю, пока ангелы терпеливо готовят смертное ложе», – которая означает, что демон в каждом из нас и только настоящий воин может справиться со своим злом, чтобы достичь добра.

Но старик светло улыбнулся и сказал:

– Способ победить других мне неведом, однако как победить себя – известно. Всю свою жизнь совершенствуйся каждый день, оттачивай своё мастерство день ото дня, бесконечно.

– Но как, если мастерство или же инструмент для мастерства потерян?

– Настоящий мастер знает: энергия мира циклична. Она не исчезает просто так и не появляется, а переходит из одного состояния в другое, подобно гусенице лепит из своего тела крылья, чтобы стать бабочкой. То же и с мастерством.

– Невозможно. Наука признаёт и изучает случаи, когда Дар исчезал. Едва ли с этим можно что-то сделать. Ни одна операция…

– Наука – наверное, самый интересный раздел магии, доступный человеку. Ведь всё, что понятно и ясно, – то наука, остальное – магия. Настанут времена, когда вся магия станет наукой, а наука магией.

Старец говорил совершенно непонятные вещи, а у меня от этой речи в груди разливалось тепло. Возможно, это была надежда. И дело было не в том, что он говорит. Скорее, в личности говорящего.

– Но на сегодня, думаю, тебе хватит пищи для размышления. А теперь иди.

Старик доел своё кушанье и, обернувшись журавлём, взмыл в небо. О его присутствии напоминало лишь перо, что плавно спланировало мне в руки.

Пора возвращаться.