Земля Забытых Имен - Игорь Мерцалов

Победа! Последние слова глашатая уже тонули в счастливом многоголосье. Сомневаться в итоге схватки не приходилось, но война есть война, и только сейчас стало ясно, насколько велико было напряжение, с которым народ ждал развязки.

Нехлад покинул площадь. Победа — это хорошо. И что превосходящими силами измотанного противника побили — это по-умному, своих людей жалеть надо. А все-таки лучше было вообще без войны обойтись…

Прибытия союзного войска Нехлад не видел. В тот день он даже на ристалище не выходил, был слишком занят с Древлеведом. Представления о нави и безграничных возможностях того, кто умеет ею повелевать (воистину, подобно богам! — шевелилась в душе опасливо-восторженная мысль), потрясали воображение, но вместе с тем крепло чувство неудовлетворенности: Нехлад отдавал себе отчет, как мало он знает.

— Почему прервалась цепь снов? Я до сих пор не представляю, что произошло в Хрустальном городе.

— А нужно ли тебе это? Ты знаешь главное, а история отдельных личностей уведет тебя в сторону. Способность сопереживать, столь неуемно восхваляемая простыми людьми, может быть, и полезна для них, но для магов губительна. Под личиной всякой добродетели — как, впрочем, и всякого злодейства — вползает в наши души рабская зависимость от внешнею мира. Даже твой бог, безусловно желая тебе победы, в сущности, едва не погубил тебя. Ведь чем окончилась ваша познавательная беседа? Просьбой помочь несчастным душам. Чувством ответственности. Лишним грузом на твоих плечах.

Яромир честно обдумал услышанное. Разум отвергал мысль, что Древлевед попросту богохульствует, однако сердце твердило именно это. Чью сторону принять в данном случае, определить не удавалось.

— Ты хочешь сказать, что бог способен ошибиться? Может, боги и не всеведущи, но в своих пределах — разве могут они ошибаться?

— Если бы ты еще четко представлял себе пределы богов, мог бы и сам ответить на собственный вопрос, — улыбнулся маг. — Ошибки как таковой не было. Твой бог ответил на твою молитву, а поскольку жаждал ты понимания — он дал тебе все знания, какие мог. Но ни ты, ни он не представляли, что эти знания, по большому счету, тебе не нужны. Именно в пределах, отведенных тебе и твоему богу, ни ты, ни он не могли рассуждать иначе, кроме как в понятиях греха и праведности, погибели и спасения… А ведь из всей этой древней истории, если вдуматься, тебя, и одного лишь тебя, касается только Иллиат. Для чего-то она хочет тебя заполучить, а ты с ней хочешь сразиться. Вот и все, что имеет значение. Хоть бы и не было в нави никакой башни с заточенными душами — ничто не изменилось бы в этом простом уравнении. А следовательно, отбрасывай все лишнее.

— Понимаю… но все-таки в чем причина того, что сны больше не приходят?

— Я не пускаю их к тебе, — спокойно ответил Древлевед и попросил: — Пододвинь ко мне солонку. — Они разговаривали за обеденным столом. — Тому две причины. Об одной мы уже сказали, другая состоит в том, что Иллиат наблюдает за людьми именно через сны. Благодаря мне она лишена возможности следить за тобой, влиять на тебя. Это ее, несомненно, встревожит и заставит прийти за тобой. А мы уже неплохо подготовились и, думаю, успеем предпринять еще кое-какие шаги.

— Но чего она вообще ждет? Вот этого я никак не могу понять: если я ей нужен, почему не попыталась схватить меня сразу, как только мы вышли из Согры в Крепь? Где на самом деле граница ее владений?

Маг сокрушенно покачал головой:

— Не можешь понять? По-моему, ответ очевиден. Во-первых, что за детские рассуждения о границах? Берег — граница для обитателей воды и суши, но угорь преодолевает по земле расстояния от водоема до водоема, а опытный ныряльщик может подолгу работать в воде — так что же, для них берег не граница? Во-вторых, все действия Иллиат до сих пор — беспощадные убийства твоих близких, проникновение в сны — преследовали одну цель: привести тебя в отчаяние, чтобы ты сам сломя голову помчался в Ашет, прямо в ее цепкие холодные пальцы. Значит, именно этого делать и не нужно, несмотря на все твои подспудные раздумья о праве рисковать жизнями обитателей Новосельца. Что до ожидания… ну же, Нехлад, приучайся уже рассуждать самостоятельно, спокойно и взвешенно. Ответь мне сам: почему в данный момент Иллиат бездействует?

— Может быть, она вообще не знает, что я в Новосельце? Ведь ты сказал, что «не пускаешь» сны ко мне…

— Глупость! — рассердился Древлевед. — У Иллиат хватает слуг и кроме навайев с мертвыми синтанами, бесплотные духи способны принести ей многие вести. Но состояние духа твоего ей действительно недоступно.

— То есть Иллиат ждет в надежде, что отчаяние пересилит? Но тогда почему она не попыталась помешать моему обучению у тебя?

— Моя наука не из тех, что легко дается, — не без гордости ответил Древлевед. — Ей это известно. Иллиат очень порадовалась бы, если бы ты отверг меня — и свою единственную надежду на победу.

— И сколько она еще будет ждать?

Маг прищурился, глядя за окно, словно ответ был написан на голубых вершинах Безымянного хребта.

— Полагаю, до помолвки Белгаста и Милорады. Иллиат, должно быть, прекрасно известно, что значат для тебя эти двое. Если ты не сорвешься, когда Ярополк объявит о скором бракосочетании тех, чьи дети будут владеть Владимировой Крепью, — нападение на город последует в ближайшие дни.

Их разговор был прерван стуком в дверь. Вошедший слуга объявил:

— Радость для верноподданных Нарога! Князь Брячислав Могута навестил город. Он желает видеть у себя Яромира Нехлада…

* * *

Приезд Брячислава стал для всех неожиданностью, хотя Нехлад, рассудив, понял, что это был единственно возможный поступок князя. Как не мог он принять участие в военных действиях, так не мог и упустить случай под благовидным предлогом наведаться в Новоселец, чтобы и войско поздравить с победой, и молодоженов благословить, и… возможно, как-то повлиять на события.

Едва выйдя из своих покоев, Нехлад встретил Вепря.

— Булатыч! — радостно воскликнул воевода. — Наконец-то. Я уж приходил, да слуги сказали, что ты с Древлеведом ворожишь. Ну теперь-то уж потолкуем по-людски.

— Прости, Вепрь, сейчас не до того. Князь меня ждет.

— Что ж, добро, надеюсь, он прислушается к тебе, — кивнул воевода.

— Прислушается? — удивился Нехлад.

— Ну, конечно! Не случайно же он вслед за войском в путь тронулся, — понизив голос, сказал Вепрь. — Наверняка понимает, что сейчас — последняя возможность как-то поумерить пыл стабучан. Думаю, князь на тебя рассчитывает. Дай боги тебе удачи, Булатыч… Так ты иди, а я после зайду к тебе.

— Нет, Вепрь, не надо. Сам я еще ни о чем не могу рассказать, а твои рассказы… — Яромир запнулся. Что, так и произнести: «Не нужны»? Правда не может быть обидной, как уверяет Древлевед… Да нет, выходит, может! — Рассказы о Сурочи и о битве сейчас только ослабят мою решимость, — промолвил молодой боярин, чувствуя, что и слова, и тон отчего-то получились немного лживыми.