Айн Рэнд - Михаил Григорьевич Кизилов

что при этом он, подобно своей наставнице, сохранил прежние инициалы. Много лет спустя он заявил, что избрал новую фамилию совершенно случайно. Тем не менее нетрудно заметить, что она включала в себя слово «Рэнд». Более того, журналист Кристофер Хитченс сообщил, что сам Натаниэль однажды признался ему, что «Брэнден» – это анаграмма «Бен-Рэнд», что на иврите означает «сын Рэнд». Однако сам Брэнден отрицал это, упирая на то, что он совершенно не знает иврита[378]. Кстати, сама Айн Рэнд продолжала называть его Натаном.

В январе 1953 года Натаниэль и Барбара поженились. Барбара стала миссис Брэнден (интересно, что от этой фамилии она не отказалась даже после развода). Свидетелями на свадьбе были Фрэнк и Айн. Какие чувства испытывала писательница, глядя на новобрачных? Понимала ли она, что скоро разрушит их счастье? Или, может быть, в тот момент она всерьез полагала, что ее увлечение Натаниэлем не выйдет за пределы дружеского общения?

Натаниэль и Барбара продолжали приводить к Айн Рэнд своих молодых знакомых, разделявших их увлечение романом «Источник». В течение нескольких последующих лет они участвовали в дискуссиях, происходивших в квартире Айн и Фрэнка по субботам. Постепенно эти молодые люди стали апологетами идей Айн Рэнд. Писательница, чувствовавшая себя комфортно в качестве новоявленного гуру, называла их «классом 43-го года» (именно тогда был впервые опубликован «Источник»). Сами они стали называть себя «Коллектив» – отчасти потому, что этот термин был полной противоположностью их индивидуалистским интересам. Несмотря на то что главным «спикером» на их встречах была обычно сама писательница, вечера никогда не превращались в некое подобие семинара или лекции. В какой-то момент Айн разрешила им прочесть незавершенную рукопись «Атланта…». Из членов «Коллектива», пожалуй, следует выделить упоминавшихся выше Алана Гринспена и Леонарда Пейкоффа: первый из них после смерти Айн Рэнд станет одним из самых влиятельных людей Америки, а второй – ее наследником. Сколь бы усталой ни была писательница, она никогда не отменяла субботних встреч, наслаждаясь ими так же, как и ее молодые гости.

Осенью 1954 года О’Конноры впервые за 25 лет совместной жизни отважились на путешествие за пределы страны. Натаниэль с сестрой Элейн и Барбарой собрался посетить родителей в Торонто. Айн и Фрэнк решили присоединиться к ним – несмотря на то, что Айн всегда побаивалась путешествовать, в особенности за пределы страны. Она настояла, чтобы они ехали на машине, так как боялась летать.

Поездка удалась. Айн наслаждалась возможностью впервые за несколько месяцев отдохнуть от работы. На обратном пути Фрэнк управлял автомобилем, Айн и Натаниэль сидели возле него, а Барбара и Элейн – сзади. Барбара заметила, что между ее мужем и Айн что-то происходит. Его рука обвивала ее плечи, ее рука была в его руке, их головы соприкасались. Смеясь и переговариваясь друг с другом, они отделяли себя от остальной компании. Временами они обменивались многозначительными взглядами и не могли оторвать друг от друга глаз. Для Барбары поездка тянулась невыносимо долго, дорога вилась и вилась…

Они решили заночевать в отеле. Едва войдя в гостиничный номер, Барбара закричала:

– Она любит тебя! А ты любишь ее!

Тот с ужасом посмотрел на жену:

– О чем ты говоришь?

Барбара обрушила на мужа обвинения в измене, но он утверждал, что всё это выдумки и их отношения с писательницей по-прежнему не выходят за рамки дружбы. Быть может, он и впрямь тогда не отдавал себе отчета, что Рубикон был перейден. В ту ночь, измученные взаимными обвинениями, Барбара и Натаниэль почти не спали.

На следующий день в машине, едущей в сторону Нью-Йорка, царила тишина, нарушаемая лишь веселым щебетанием Элейн, ничего не знавшей о вчерашнем происшествии.

На следующий день после возвращения Айн позвонила Натаниэлю и сообщила, что хочет о чем-то серьезно поговорить. На пороге ее квартиры он был встречен вопросом: «Ты понимаешь, что произошло между нами два дня назад?» Понимал ли это Натаниэль? Он видел перед собой своего кумира, которого он обожествлял с четырнадцати лет… И вот теперь она внезапно стала так близка ему. Зачарованный Натаниэль ответил, что любит ее.

Что могло произойти дальше? Айн могла тайно встречаться с Натаниэлем, оставаясь женой Фрэнка, или развестись с мужем и связать свою жизнь с мужчиной, который был на 25 лет моложе ее. Или они могли прийти к выводу, что их любовь слишком неожиданна и нерациональна, и перестать видеться. Но Айн решила пойти на действия, на которые вряд ли решился бы кто-либо другой.

Через несколько дней она позвонила Барбаре и попросила ее прийти. В гостиной Барбара увидела бледного Фрэнка и взявшихся за руки Айн и Натаниэля. Потрясенная, она едва понимала, что говорит ей хозяйка дома. Та пыталась объяснить случившееся с точки зрения своей теории любви и сексуальных отношений:

«Исходя из общей логики того, кто мы, исходя из общей логики того, что такое любовь и секс, – мы должны были полюбить друг друга… Однако в нашем чувстве нет ничего такого, что могло бы навредить или угрожать кому-либо из вас… Нет ничего такого, что изменит мою любовь к моему мужу или любовь Натана к его жене… Мы не предлагаем вам разрешить нам предаться любовной связи… Мы решили, что нам надо проводить друг с другом наедине один день в неделю, посвящая его самим себе… Это всё…»

Фрэнк и Барбара с облегчением переглянулись: речь шла не об интимных отношениях, а об интеллектуальном общении наедине! Они дали согласие на такое развитие отношений между Айн и Натаниэлем. Так началась эта драма, которая будет продолжаться до 1968 года и вовлечет в свою орбиту множество человеческих судеб.

Через несколько недель (по другим сведениям, через пять месяцев, в январе 1955 года) Айн и Натаниэль заявили Фрэнку и Барбаре, что хотят вступить в сексуальные отношения друг с другом. Пока они еще не нарушили четырехсторонний договор, но хотели бы получить согласие Фрэнка и Барбары, без которого эта связь недопустима. Обсуждение велось в течение нескольких недель. Поначалу Фрэнк и Барбара были решительно против, однако Айн снова начала убеждать их с позиций логики:

«Это правильно и рационально, что Натан и я чувствуем по отношению друг к другу то, что мы чувствуем. Но так же правильно и рационально то, что наша сексуальная связь может длиться только несколько лет».

По словам Натаниэля, инициатором перехода их связи в иное качество был именно он. Однако стоит вспомнить, что Айн Рэнд, по-видимому, изначально считала подобные отношения правильными. Ведь именно так ведут себя почти все героини ее произведений: