Ришелье - Франсуа Блюш

В 1628 году у Его Высокопреосвященства родилась счастливая идея аннулировать предыдущие монополии и хартии и основать единую компанию, обобщающую результаты предыдущих попыток. Так, после майского эдикта родилась в разгар осады Ла-Рошели «Компания Новой Франции». Ее целью было превратить Канаду в колонию, населенную 40 тысячами европейцев (!). Увы, эта цифра предполагала прибытие в Америку 3000 колонистов ежегодно. А в июле 1629 года Квебек захватили англичане, вернув его французам лишь в 1632 году[149]. Шамплен умер в 1635 году, который стал годом объявления войны Испании. Отныне у кардинала в голове другие дела — сопротивление в Европе Австрийскому дому и сражения с морским флотом Оливареса вместо детального продумывания дел в Новой Франции. В результате «истинная история французской Канады, наметившаяся в 1536 году, реально началась только после 1630-го, даже после 1660 года» (Анри Озер).

Генрих IV вряд ли видел в Канаде что-нибудь, кроме базы для торговых предприятий. Ришелье, воодушевленный братьями Разильи, с одной стороны, и желая сделать что-нибудь приятное Берюлю, с другой, принял усредненное решение о взаимодополняемости первых компаний. Возможно, в них действительно было «слишком много монахов и недостаточно работников»; но Ришелье сожалел о предубеждениях и соперничестве, тормозивших его планы. Сперва противодействие портов (особенно бретонских), затем сопротивление торговцев; наконец, в самой Канаде — конкуренция между конгрегациями. Сначала Шамплен принял в Квебеке францисканцев, затем иезуитов, высадившихся в 1625 году.

Новая Франция насчитывала в то время уже восемь мучеников (1625–1649)[150], все они были иезуитами и жертвами ирокезов. Начиная с 1632 года канадские иезуиты публиковали каждый год миссионерские хроники, так называемые «Реляции». Они были очень популярны и являлись пропагандистским элементом для укрепления веры, призывом к благородству верующих, изобиловали живописными описаниями Нового Света, «их успех объяснялся их живой и яркой формой» (Ж. де Вигери).

В колониальном плане — а в то время еще не было колониальных империй, за исключением, возможно, испанской Америки — канадская авантюра имела жалкий успех. В смысле евангелизации, цивилизации, братской помощи гуронам успех был довольно большим. Современная провинция Квебек многим обязана Ришелье.

История сохранила — день за днем и практически час за часом — поступки, действия, письма и слова, совершенные, написанные и произнесенные между королем и кардиналом с 13 октября 1642 года — моментом, когда кардинал приехал в Фонтенбло, — до 4 декабря, дня его смерти. И потому нам известно все или почти все об их чувствах, более чем антагонистических, которые вскрыло дело Сен-Мара. Людовик XIII мучается угрызениями совести по поводу своей матери и считает, что Ришелье оказался в этом случае плохим советником. Он проявил равнодушие к судьбе главного конюшего, но его неотвязно преследует образ его мучений, и он считает, что Ришелье был слишком суров. Кардинал, со своей стороны, считает, что король способен его погубить: он может попросить господина де Тревиля, капитана королевских мушкетеров, избавить его от первого министра, как некогда просил Витри избавить его от Кончини. 13 октября встреча короля и кардинала, должно быть, напоминала фехтовальную дуэль. Она длилась три часа; это было «тяжелейшее противостояние двух людей, полностью утративших доверие друг к другу» (М. Кармона). Ришелье пытался заставить Людовика XIII понять, что заговор главного конюшего был не просто заговором против кардинала, но серьезным предприятием, угрожавшим суверенности короля, интересам королевства, аннексиям, укрепленным пунктам и недавним победам. Заговор угрожал лишить Францию преимуществ этих побед и преимуществ настоящего, стабильного и выгодного Франции мира. «Между двумя великими больными нет больше места симпатии и согласию».

17 октября Ришелье в сопровождении солидного эскорта и верных гвардейцев возвращается в Пале-Кардиналь. Десять дней спустя он дерзает послать своему господину жесткий ультиматум. Он уйдет в отставку, если король не согласится на следующие условия: не заводить другого фаворита, для «блага своих дел» (sic); доверять только своему Совету, требуя от него исключительной корректности; «время от времени очищать двор от злонамеренных умов» и изгонять их. Никогда еще Ришелье не позволял себе такой свободы, такого вмешательства в королевский суверенитет.

Рассерженный Людовик XIII воздерживается от ответа. Тогда кардинал посылает к королю 5 ноября своего верного Шавиньи с еще одним меморандумом, сильно смахивающим на шантаж: Сен-Мара не подвергли допросу, а его исповедник помешал осужденному говорить на эшафоте исключительно с целью оградить репутацию Его Величества. На что король отвечает, что следовало позволить говорить фавориту. 7 ноября Шавиньи приносит Людовику новый ультиматум: если правитель не отправит в ссылку друзей Сен-Мара — Тревиля, Ла Саля, Дезессара и Тилладе, гвардейцы кардинала останутся вооруженными даже в присутствии Его Величества. 13 ноября Ришелье, все менее уверенный в своем будущем, возобновляет попытку, но уже не так грубо. Но поединок продолжается. Король отвечает только 20 ноября, а 29-го отправляет в ссылку Тилладе, Ла Саля, Тревиля и Дезессара.

Ответ короля, хотя и запоздалый, успокаивает Ришелье: Людовик XIII, весьма внимательный к своему престижу, признает себя побежденным. Сославшись на дружбу и уважение, которые он испытывает к «своему кузену» кардиналу, он уверяет того: «Я желаю, чтобы так продолжалось, и желаю, чтобы он действовал под моим покровительством с такой свободой и властью (sic), каких никогда не имел ранее». Ришелье должен оставаться верным королевским альянсам, сохранять Пиньероль, Лотарингию, Эльзас, Брейзах, Перпиньян, Аррас, Эден и Бапом, отказываться от всякого преждевременного мира и готовить условия для истинного мира, достойного и триумфального. Победа Ришелье кажется очевидной, однако 1) король сохранил все почести и денежное содержание всем сосланным врагам Его Высокопреосвященства; 2) кардиналу осталось жить не более двух недель.

С 28 ноября двор осознает серьезность состояния здоровья министра: у него высокая температура и сильные боли. 2 декабря эти симптомы уже не оставляют сомнений. Боль ной задыхается и кашляет кровью. В два часа появляется король, несомненно, ожидающий увидеть умирающего в полубессознательном состоянии. Но «Ришелье, который всегда любил драматическое искусство, собирается с духом для последнего прощания»: