Шесть дней - Сергей Николаевич Болдырев

горновых, ремонтных рабочих, сталеваров, а вместо них сидят в канцеляриях, протирают штаны и юбки мало что или ничего не делающие для развития производства люди, никому не нужные на заводе работники, из которых сама обстановка создает бездельников.

Выступил там и Логинов с критикой положения на заводе и назвал цифру почти в тысячу человек, которых можно было бы, как он считал, уволить без всякого ущерба для завода. «А чугуна и стали мы бы начали выдавать не меньше, а больше, — закончил он свое выступление. — Не бойтесь, безработных не будет, в городе есть и другие заводы, где рабочих и специалистов не хватает, просто стали бы по-хозяйски использовать кадры…»

Вскоре Николай Фомич Волобуев был переведен на работу в Москву, в министерство, опыт у него был большой, а Логинова назначили директором. В первый же месяц директорства он и в самом деле уволил около тысячи человек с переводом на другие заводы, и было удивительно, даже для него самого удивительно, что выдача основной продукции — металла не уменьшилась, а действительно, как он предвидел, возросла. Тогда-то и сам он поверил в себя, и многие поверили в нового директора…

Логинов оторвался от своих воспоминаний, покосился на собеседника. Григорьев сидел перед ним недвижимо и, видимо, ждал результатов его раздумий. Кого бы ни назначить своим заместителем на время болезни, положение, сложившееся на заводе, потребует мобилизации коллектива, это же ясно. Вот сейчас надо попросить у Григорьева объяснений, почему отложено строительство новой доменной печи? Началом работ можно бы поднять настроение людей. Конечно, печь даст чугун не в этом году и едва ли в будущем, но все же это реальная перспектива для завода, первый шаг на пути модернизации производства.

— Говорят, — осторожно начал Логинов — вы, Борис Борисович, знаете, чем вызвана задержка подготовительных работ. — Логинов нарочно не сказал, какие подготовительные работы он имеет в виду.

Григорьев вопросительно смотрел на Логинова. Ждал уточнений. А Логинов так же вопросительно смотрел на Григорьева.

«Хватит играть в прятки, — хотелось сказать Логинову, — давай начистоту. Ведь я тебя предупредил, что приеду спросить, как ты умудрился задержать строительство домны. Чего же ты тянешь? Ну, чего ты сидишь, как пень, и молчишь?.. Неужели испугался?»

— Но мне кажется, это я должен спросить у вас, почему задержаны подготовительные работы, — изрек, наконец, Григорьев.

XX

Логинова передернуло. Он все-таки сдержал себя. Сколько же терпения надо иметь, чтобы разговаривать с ним. Ну и тип!

— Но я-то, я-то здесь при чем? — вознегодовал Логинов. — Откуда я могу знать?

— Очевидно, от тех, с кем вы позавчера разговаривали по телефону. Я-то ведь с ними не разговаривал. — Григорьев, словно удивляясь непонятливости собеседника, недоуменно пожал плечами.

— Будем говорить откровенно, Борис Борисович, — решился на прямую атаку Логинов, — они ссылаются на вас, говорят, что вы дали повод, не подписали авторской заявки и тем самым поставили под сомнение разработки Ивана Александровича Меркулова для новой печи.

— Ну вот, видите, вы, оказывается, все знаете, — Григорьев мягко заулыбался. — А я ничего этого не знаю.

— Но, может быть, мне сказали неправду?

— Скорее всего… — Мягкости в лице Григорьева как не бывало. — Иначе, я сам должен бы знать, что поставил под сомнение разработки Меркулова. Однако я слышу это впервые.

— Но что же нам-то делать? — вырвалось у Логинова.

Григорьев оперся локтем о подлокотник кресла, охватил ладонью мясистый подбородок. Логинов негодующим взглядом уставился на него.

— Вам известны результаты совещания, которое только что состоялось у меня? — спросил Григорьев и поднял глаза.

— Но откуда же? — удивился Логинов.

— Вам могли сказать.

— Мне никто ничего не говорил.

— Шестая печь будет задута на холодном дутье, прямо из атмосферы, минуя каупер, — сухо излагая технические подробности, заговорил Григорьев. — Кокса и природного газа пойдет больше, чугун станет дороже, но печь вплоть до конца ремонта каупера будет давать металл. Ваш Ковров провел теплотехнический расчет и предложил этот вариант холодного дутья.

Логинов слушал, с недоверием скосив глаза на собеседника. Лицо его медленно заливала буроватая краска.

— А вы?.. — спросил он. — Какова ваша точка зрения? — поспешил он уточнить свой вопрос, вспомнив, что Григорьев не терпит неясно высказанных мыслей.

— Поддерживаю Коврова, — твердо сказал Григорьев.

— Когда вы… летели к нам, вы знали, что возможен… такой вариант? — спросил Логинов, все еще не веря в серьезность варианта Коврова.

— Знал.

— И ничего мне не сказали?

— Нужен был точный расчет, чтобы по-деловому говорить о такой возможности. Ковров его провел. Середин независимо от Коврова повторил этот расчет, оба получили одинаковые результаты.

— А я ничего не подозревал до последней минуты… — пробормотал Логинов. — Боже мой, какая тяжесть свалилась с моих плеч… — На ум ему пришло то, что он недавно под влиянием минутного настроения сказал Нелли Петровне: в должности директора остался на уровне начальника цеха. — Боже мой… — как бы про себя повторил Логинов.

— Ковров — газовщик с техническим образованием. Это много, — как бы в утешение Логинову заметил Григорьев.

— Но что же мы все-таки будем делать с новой печью? — после молчания спросил Логинов.

Григорьев выпрямился, уперся руками в край стола, разделявшего их.

— Вы хотели прямого разговора, — другим, деловым, доверительным тоном заговорил он. — Хорошо, слушайте. Одной домной заводу не поможешь. Надо перестроить весь завод, по всему переделу. Старые печи постройки тридцатых годов надо заменить современными, мартены уступят место конверторам. Прокатные цехи также должны отвечать уровню современного прокатного производства. Весь завод, понимаете, весь, должен быть практически построен заново. Колоссальный объем работ. Вы, конечно, понимаете, — негромко говорил Григорьев, устремив пристальный взгляд на Логинова, — программа будет рассчитана на одну, а может быть, две пятилетки. Естественно, что должно быть решение правительства. Вот что предстоит заводу… — Григорьев откинулся на спинку кресла и спокойно смотрел на собеседника. — Вот перспектива, которая всколыхнет коллектив. А иначе застой, бесконечное латание агрегатов, работа на нервах людей.

Логинов глубоко вздохнул.

— Да-а… — хрипловато протянул он. — С вами, как говорится, не соскучишься… — И тут же, поняв, что таких вольностей с Григорьевым допускать нельзя, поправился: — Не ожидал от вас столь радикальных решений…

— Это пока не решение, это вывод, к которому я лично пришел. Потребуется немало усилий, чтобы было вынесено соответствующее решение.

— Так вот что предстоит моему заместителю, о котором мы только что говорили… — в раздумье произнес Логинов.

— Скорее не ему, а Афанасию Федоровичу Ковалеву и вам после вашего выздоровления, — заметил Григорьев. — Врачи обещают, что, по крайней мере, год Афанасий Федорович по состоянию здоровья сможет оставаться на работе. У него огромный производственный опыт.

— А я уж и не верю, что мне выпадет