Золотой лук. Книга первая. Если герой приходит - Генри Лайон Олди

– Я порезал руку, – отозвался мальчишка.

– Не ты порезал. Я тебе порезала.

– Нет. Я порезал.

– Ты насмехаешься надо мной?

– Разве я посмел бы насмехаться над великой Афиной, дочерью Зевса?

– Ты знаешь, кто я?

– Имя, – ответил мальчишка. – Имя, природа, возраст.

– Ты видишь?!

– Я вижу.

Нет ихора, мысленно произнесла Афина, стараясь успокоиться. В его крови нет ихора. Ни в человеческих жилах, ни в чаше источника. Я готова в этом поклясться. Чем? Да хоть водами Стикса! И все-таки…

– Откуда здесь твоя кровь?

– Говорю же, я порезал руку.

– Когда?

– Четыре года назад. Я убежал из дома, пришел сюда. Хотел попрощаться с Пиреном. Его нет, он умер. Но я все равно хотел…

– Дальше!

– Я порезал руку ножом. Слил в воду немножко крови…

– Зачем? У тебя на плечах голова или пустой горшок?!

– Кровь возвращает мертвым память. У меня не было ягненка. У меня был только я. Еще мука была, ячменная. Я хотел, чтобы к Пирену вернулась память. Чтобы он пошел к дедушке…

– Достаточно!

Мальчишеские бредни. Он не врет, он просто дурачок. Четыре года назад? Решил угостить тень брата своей кровью, налил в чашу…

– Как твоя кровь могла сохраниться в воде?

– Не знаю.

– Четыре года? В проточной воде?!

– Не знаю.

– Пегас прилетает пить воду с твоей кровью?

– Чепуха, – уверенно заявил мерзавец. – Кони не пьют кровь.

И вдруг содрогнулся:

– Пьют! Едят человечину! Я знаю, видел. Делал…

Слабоумный, решила Афина. Припадочный. Вот же удача!

– Закрой рот. Отвечай только тогда, когда тебя спрашивают. Если от тебя будет польза, я…

– Возьмешь меня под покровительство.

Слабоумный. Припадочный. И наглец, каких мало.

– С чего ты взял?

– Боги все так обещают. Если ты будешь честен со мной, говорят они, я вознагражу тебя своим покровительством. Это много, говорят они, очень много. Больше, чем ты в силах представить. Они обещают, а потом с тобой случаются всякие гадости. В смысле, со мной. С людьми вокруг меня. Делиад умер, он умер из-за меня. Я теперь спать не могу, представляешь?

– Ты тоже хочешь умереть?

– Да.

– Ты стоишь на верном пути. Прямо сейчас?

Он промолчал.

– Кто предлагал тебе покровительство?

– Гермий, Водитель душ.

Значит, вот кого он видел из богов. Ссориться с братом? Из-за какого-то па́щенка, пусть даже он и набит странностями, как корзина смоквами? Если Гермий обратил внимание на этого Гиппоноя, значит, Гиппоной представляет интерес. Лукавый ничего не делает просто так. Но и Афина ничего не делает просто так.

– Я буду благосклонна к тебе, Гиппоной, сын Главка. Я буду очень, очень благосклонна к тебе…

Тон Афины не сулил добра. Но чтобы услышать это, надо прожить дольше, чем десять лет и три года.

– Мы еще увидимся, будь уверен. Не ходи больше по ночам к источнику. Прилетит Пегас, не прилетит – не ходи. Иначе моя благосклонность обернется кое-чем похуже. Ты понял меня?

Сейчас он падет на колени. Нет, не пал. Всего лишь кивнул.

– Иди домой. Ложись спать.

– Да, – согласился парень. – Я пойду спать. Сегодня я буду спать без кошмаров. Благодаря тебе, великая Афина. Тебе и Пегасу.

– Сизиф, сын Эола…

– Кем был Эол?

– Сын Эллина, сына Девкалиона, сына Прометея. Правитель фессалийцев. Люди путают моего прадеда с другим Эолом, владыкой ветров.

– Ты делаешь успехи, Гиппоной.

– Стараюсь, наставник.

– Сколько братьев было у твоего деда Сизифа?

– Пять.

– Шесть, бездельник! Шестеро братьев! А сестер?

– Шесть?

– Пять! Боги, за что караете? Беру похвалу обратно. Ты – бродяга, не знающий родства. Путаться в своей родословной…

– Это не моя родословная.

– Что ты сказал? Повтори!

– Ничего, наставник. Я нем как рыба.

– Сколько сыновей имел твой дед?

– Трех. И добрую сотню сверх того.

– Ты издеваешься надо мной? Что еще за сотня?

– Тоже мне секрет! Сейчас каждого плута, каждого обманщика, каждого хитреца, будь он старый или молодой, считают сыном Сизифа. Я поражен плодовитостью моего дедушки.

– Придержи язык! Сплетни меня не интересуют. Итак, сколько сыновей?..

– Трое. Настоящих – трое.

– Имена! Имена, охломон!

– Орнитион, басилей Тифореи. Альм, правитель селения в Орхомене. И Главк, правитель Эфиры.

– Сыновья Орнитиона?

– Фок и Фоас.

– Сыновья Альма?

– Не надо меня путать, наставник. Я и сам запутаюсь. У Альма нет сыновей, у него дочки: Хриса и Хрисогения. Золотце, значит, и Златосилка. Лучше скажите, какая мне от всего этого польза? Выходит, что никакой.

– Огромная! Вот будешь ты, к примеру, в Орхомене. Найдешь селение Альмоны, зайдешь в дом правителя. Скажешь: «Радуйся, дядя Альм! Радуйся, сестра Хриса! И ты радуйся, сестра Хрисогения! Это я, Гиппоной, сын Главка!»

– А польза? Польза-то в чем?!

– Накормят тебя. Спать уложат. Омыться дадут.

– И все?

– Примут как родного.

– И все, говорю?

– Неужели мало?

– Немного. И потом, с какой это радости я припрусь в Орхомен? Где мы, а где Орхомен?!

– Нет, я убью этого болвана! Зевс свидетель, убью…

Позади ехали три колесницы. Ближайшей к нам правил Алкимен. Последней, отстав от остальных, тащилась грузовая телега: амфоры с вином, ячменная мука, мед, священные ритоны. К задку телеги были привязаны три черных барашка с позолоченными рогами.

Эти бежали своим ходом, на то и бараны.

Я правил головной, отцовской колесницей. Правил? Вожжи держал, на дорогу поглядывал. Остальное делали лошади: пара сивых кобылиц. Случалось, я шевелил поводьями, но чаще забывал. Лошади и так исполняли все, чего я от них хотел. Ремни из кожи? Ерунда, видимость. Нас связывали другие вожжи, покрепче кожаных.