Золотой лук. Книга первая. Если герой приходит - Генри Лайон Олди

– Спасибо, мама. Я…

Слова, как на грех, разбежались, попрятались по углам. Меня спас громкий шум, что донесся от главного входа во дворец:

– Главк Эфирский!

– Басилей!

– Господин!

– Мы пришли к тебе!

– Люди гибнут!

– Ты должен вмешаться, господин!

Чувствуя несказанное облегчение, я выскочил из трапезной. Что бы ни случилось, оно случилось вовремя.

Закат тлел далекой полоской углей. Угли седели, превращались в золу. Во дворе сгустились тени. Их разгонял свет факелов в руках горожан. Ветер трепал пламя, блики метались по двору, по ступеням лестницы. Превращали лица людей в морды гримасничающих демонов:

– …по ночам прилетает!

– …третьего убил! Насмерть!

– Филомела-красильщика!

– Грудь копытом проломил…

– А Телефу – голову!..

– Ликаону тоже…

– Вот же тварь крылатая!

– Медузий последыш!

– Ему тут что, медом намазано?!

– Народ гибнет!

– Надо что-то делать, басилей!

– Верно!

Отец задумчиво смотрел на толпу сверху вниз. Отвечать не спешил, ждал, пока угомонятся. Перекрикивать? Ронять достоинство? Еще не хватало! Сами распалились – сами утихнут. Тогда правитель и скажет свое веское слово.

За спиной отца смутно проступали из темноты мужские силуэты. Кое-кто – с оружием в руках. Приглядевшись, я узнал Алкимена. Остальные – дворцовая стража. Так, на всякий случай.

Слухи о том, что по ночам в акрополь прилетает Пегас, ходили по Эфире уже с полгода. Поначалу в это не верили: мало ли, что болтают? Зато все чесали языки, обсуждая родословную крылатого коня, подробности его появления на свет и все, что этому предшествовало:

– Медуза родила! Горгона…

– А то я не знаю…

– От Посейдона!

– А то я не знаю…

– Черногривый ее силой взял…

– Какое там силой?! По согласию!

– Поди не согласись…

– Я бы не согласился! Я бы…

– Станешь ерепениться, в камень обратит…

– …если силой брать, тем паче обратит…

– А то я не знаю…

– Бог! Истинный бог! И не побоялся!..

– Страшилище! Жуть жуткая! А он ее…

– Истинный бог!

– …в облике жеребца взял!

– Покрыл, дуралей. Жеребцы кроют…

– Потому конь и родился…

– Ага, с крылами…

– А то я не знаю!..

Насчет страшилища я мог бы поспорить, но благоразумно помалкивал. В боевом облике те Горгоны, которых я видел, были – чешуя, клыки, когти. Ужас кромешный! Про змей на головах и речи нет. А потом ничего, симпатичные стали. Плечи, грудь. Ног не рассмотрел, врать не буду. Это я тогда маленький был, ничего не понимал. А сейчас я большой, все понимаю. Медуза младшая, значит, лучшенькая. Если когти втянуть, чешую убрать, а главное, змей завить локонами – любой польстился бы, не один Посейдон.

Время шло, слухи не утихали. Очевидцы с пеной у рта клялись, что своими глазами видели белого крылатого коня у источника Пирена. Всем известно: вода в источнике такая, что раз попробуешь – никакой другой не захочешь! Вот Пегас и повадился…

Где очевидцы, там и охотники. Всякому лестно изловить крылатое чудо! Изловить, укротить – и продать Главку Эфирскому, знаменитому лошаднику, за большие кучи золота.

Очень большие! С Олимп вышиной!

Ну и удаль свою показать, героем прослыть – не без того. Вино, выпитое в ближайшей харчевне, кружило голову бесшабашной дурью, толкало на подвиги. Ни один из ловцов Пегаса не отправился к источнику трезвым.

Ни один не вернулся живым.

Случалось, приятели несостоявшихся героев, а вместе с ними и досужие зрители, видели, как крылатый конь расправлялся с горе-ловцами. Видели, разумеется, с безопасного расстояния.

– А скажите мне, почтенные граждане Эфиры, – голос отца был тих и ласков, – что красильщик Филомел делал ночью в акрополе?

Услышали все.

– Так Пегаса ловил, господин!

– Не случайно проходил мимо, верно?

– Нет! Не случайно!

– Вот ведь молодец! Не спал ночью дома, как все порядочные люди?

– Не спал! Бодрствовал!

– Вино пил?

– Пил! Ох и пил!

– А знал ли упомянутый красильщик Филомел о печальной судьбе Телефа? Ликаона?

– Как не знать, господин! Чай, все знали!

– Весь город об том шумит!

– Еще похвалялся: они, мол, неумехи, туда им и дорога! Не чета мне…

– Так что же погубило красильщика Филомела? Что, почтенные граждане?

– Так Пегас же, господин!

– Дурость его погубила! Вино! Знал, что Пегас уже двоих убил?

– Знал…

– И все равно пошел?

– Ну да, пошел…

– Так чего вы от меня хотите? Всем глупцам Эфиры ума в головы вколотить? К каждому дураку стражника приставить? Нету у меня столько стражи, сколько дураков в городе! Могу закрыть вход в акрополь после заката. Для всех без исключения! А если кто после этого тайно полезет…

Алкимен вышел из теней, встал рядом с отцом в зыбком свете факелов. За моим плечом кто-то горестно вздохнул. Мама? Да, она тоже была здесь. Даже не заметил, как подошла. Куда ты смотришь, мама? Ага, на Алкимена. Зачем ты так на него смотришь? Будто прощаешься…

– Но как же, господин?..

– Пегас же!

– Он это…

– Кучу народу стоптал!

Пегас. Крылатый конь. Сын Посейдона и Медузы Горгоны.

Я помню твои слова, наставник Поликрат. «Ищи такое дело, чтобы обо всем забыть. Иначе пропадешь.» Спасибо за науку, старый воин. Я, Гиппоной-лошадник, сын Главка-лошадника, нашел себе дело, о котором ты говорил.

Пятьдесят три колонны.

Тридцать семь снаружи, шестнадцать внутри. Бараньи рога капителей. Легкость, изящество. Уже не ясень и бук: пентеликонский мрамор. Со дня смерти дедушки Сизифа прошло достаточно времени, чтобы корабли по морю и телеги по дорогам успели доставить камень в Эфиру, а каменщики с резчиками закончили порученную им работу. Колонны уходят во тьму: роща, посвященная мертвецу. Стволы еле заметно мерцают, отражают лунный свет. Ровные стволы с плоскими кронами, в природе таких не бывает.