Угол падения - Роман Глушков

…Который тут же раскололся под нами на льдины, подпрыгнувшие на дне траншеи, словно встряхнутые на сковородке гренки. Хорошо, что воды во рве оставалось всего ничего и она успела полностью промерзнуть, а иначе нам было не избежать ледяной купели. Конечно, после долгого забега по раскаленной пустыне это доставило бы нам удовольствие, но только при условии, что потом мы вернулись бы обратно и снова плюхнулись на горячий песочек. Однако для путешествия по холодному зимнему городу такое купание являлось отвратительным началом.

Раскололи лед и обвалили склоны оврага, естественно, не мы, а грохнувшаяся поперек рва Эйфелева башня. Вот это было землетрясение, доложу я вам! Наверняка сейсмолог Рихтер оценил бы его по достоинству, а не исключено, что, пережив такой толчок, тут же подрисовал к своей знаменитой шкале пару дополнительных делений. Поскольку я и Викки оказались вблизи от эпицентра, разразившийся наверху катаклизм едва не похоронил нас под снегом и комьями мерзлого грунта. Хорошо, что до этого мы как следует прогрелись, а то определенно закоченели бы еще до того, как выкопались из-под земли.

Также хорошо, что я не выпустил из рук «Экзекутор» – это позволило мне не оставить его в траншее. Викки, правда, потеряла один из пистолетов-пулеметов, но второй, висевший у нее на плече, она сберегла. Я помог ей высвободиться из холодного рыхлого плена и, указав на противоположный склон рва, двинул к заброшенному городу. Наварро наскоро отряхнулась от налипших грязи и снега и последовала за мной, благо выбираться из траншеи было гораздо проще. Сошедшие со склонов оползни сделали их пологими и мягкими, что позволяло ботинкам не соскальзывать с обледенелого грунта, продавливая в нем удобные для подъема углубления.

Арочное основание рухнувшей башни осталось у завала, а покореженная стреловидная вершина улеглась поперек рва, подобно мосту, и заодно разворотила целый фрагмент в и без того щербатой от проломов стене. В воздухе помимо носимого ветром снега клубились непроглядные тучи пыли. Под их прикрытием мы выбрались из траншеи и вступили в город, полагая, что наш прорыв остался незамеченным для круживших где-то над нами в челноке сицилийцев.

Позади все еще раздавался лязг и скрежет оседающей груды башен, но ее реформирование вроде бы подходило к концу. Мне пришла в голову пораженческая мысль о том, что будет досадно, ежели искомый нами Анклав Поднебесной окажется похороненным под завалом и теперь нам с подругой придется бежать в никуда. Однако иной дороги, кроме той, что вела вниз по спирали Утиль-конвейера, у нас все равно не было. Так что пока мы держались на ногах, бег оставался единственным лекарством, способным продлить наши жизни. Или же просто отсрочить грядущие страдания. Поживем – увидим…

Привыкнув за минувшие дни к теплу и праздному времяпрепровождению, теперь мы были вынуждены распрощаться с этими патрицианскими привычками и войти в ритм жизни спартанских юношей, коих ради укрепления боевого духа держали в черном теле и подвергали каждодневным испытаниям. Однако что несло пользу молодому спартанцу, для Созерцателя и Кастаньеты виделось просто вселенской несправедливостью. Тем паче что нам – фактическим мертвецам – заботиться о своей духовной закалке было вроде как поздновато.

Заснеженный городок, куда нас угораздило попасть, походил одновременно на все европейские средневековые городки, какие только можно встретить и в старых кинофильмах, и в новомодных исторических М-эфирных постановках. Покрытые глиняной черепицей домики с островерхими крышами, флюгерами и толстыми деревянными ставнями. Вывески таверн, торговых лавок, мастерских и прочих непременных городских заведений. Мощенные булыжником мостовые, дощатые тротуары и заметенные снегом сточные канавы с перекинутыми через них мостками. Подворотни, загроможденные корзинами, ящиками, бочками и телегами с сеном. Одинокая, похожая на маяк башня в паре кварталов от нас – очевидно, пожарная каланча. В центре над крышами домов возвышается помпезное здание не то ратуши, не то собора без крестов. Неподалеку от него расположены большие особняки, по-видимому, некогда принадлежавшие местной знати. На противоположной окраине – серый неприступный замок с узкими зарешеченными окнами-бойницами, напоминающий маленькую Бастилию, – очевидно, городская тюрьма…

И на всем этом, кроме снега, лежит печать разрухи и заброшенности. Двери в большинстве домов распахнуты настежь либо вовсе сорваны с петель. Там и сям виднеются вовремя потушенные очаги локальных пожаров (если бы их не тушили, городок наверняка выгорел бы дотла). На тротуарах скопились внушительные сугробы. В проеме огромного ратушного окна – остатки недобитой мозаики, а шпиль часовой башни перекошен, будто в него угодил снаряд катапульты; впрочем, не исключено, что так оно и было. Два из трех центральных особняков лишены крыш и тоже отмечены следами бушевавшего в них огня. Лишь мрачная, как лик злобного божества, тюрьма, казалось, не претерпела никаких изменений. Что вполне объяснимо – до изобретения пороха подобные ей толстостенные каменные бастионы были способны пережить не одну войну.

Тот, кто предал город мечу и частично огню (слабо верилось, что все эти разрушения причинил Утиль-конвейер и его периодические сдвиги), захватил его явно в короткий срок и с небольшими потерями. А затем креатор этого объекта решил почему-то избавиться от него и отправил еще вполне пригодный для обитания город в Черную Дыру. Воистину, жесток тот мир, который создается множеством богов! Взирая на удачные творения собратьев, многие из них начинают завидовать им и люто ненавидеть собственные миры, в итоге безжалостно вышвыривая их на свалку искромсанными на части…

Искать Анклав Поднебесной в заброшенном зимнем городе было неразумно. Имейся тут летучая полевая резиденция Платта, надо полагать, мы ее точно не проморгали бы. Поэтому мы решили побыстрее пересечь очередное препятствие и взглянуть, какой же сюрприз поджидает нас на другом конце неуютного поселения. Чтобы избежать встречи с сицилийцами, нам следовало красться вдоль крепостной стены узкими окраинными улочками, выбирая наименее заснеженные из них – как и в пустыне, здесь нас также могли выдать собственные следы. Незапертые либо отсутствующие входные двери позволяли без проблем попасть в большинство домов и быстро скрыться от зоркого вражеского ока. В общем, если не обращать внимание на холод и снежный буран, на этом участке Утиль-конвейера мы получили относительную свободу для маневрирования, что в нашем бедственном положении являлось пусть маленькой, но все-таки отдушиной.

Было решено огибать центр по удаленной от обрыва окраине. В противном случае враг мог спешиться и при поддержке с воздуха оттеснить нас к краю яруса так, как первобытные охотники загоняли в пропасть стада диких животных. Выбрав узенькую улочку, где прежде, судя по вывескам, обитал преимущественно ремесленный люд, мы зашагали по ней, никуда не сворачивая. Приходилось держаться подветренной стороны – только там снег лежал не сплошным ковром, а наносами, через которые можно было без усилий перепрыгнуть. Я старался особо не спешить и не подгонял Викторию. Следовало воспользоваться выпавшей на нашу долю передышкой и восстановить растраченные в пустыне силы – кто знает, когда еще представится такая возможность?