Завещание - Джон Гришэм

– Да, и, как вам прекрасно известно, повиргинским законам его наследство будет разделено между его детьми.

– Семью детьми. Одиннадцать миллиардов.

– Одиннадцать миллиардов – заманчивая сумма.Разве вы не станете опротестовывать завещание?

Большой шумный процесс – именно то, чего хотелУиклифф. И он знал, что адвокаты, включая Стэффорда, на этой войне разбогатеютеще больше.

Война предполагает наличие двух сторон, а покаимелась только одна. Должен появиться человек, который будет защищать последнююволю мистера Филана.

– О Рейчел Лейн что-нибудь стало известно? –спросил судья.

– Пока нет, но мы ее ищем. Полагаем, онамиссионерка где-то в Южной Америке. Но мы ее еще не нашли. У нас там работаютлюди. – Джош вдруг сообразил, что употребил слово “люди” весьманеосмотрительно.

Уиклифф смотрел в потолок, погруженный в своимысли.

– Почему он оставил одиннадцать миллиардовнезаконной дочери-миссионерке?

– На этот вопрос я не могу ответить, судья. Онстолько раз удивлял меня, что я устал от его выходок.

– Все это немного смахивает на безумие, не такли?

– Да, немного странно.

– Вам о ней было известно раньше?

– Нет.

– Значит, могут появиться и другие наследники?

– Все возможно.

– Он был неуравновешенным человеком?

– Нет. Скрытным, эксцентричным, капризным,злобным как черт – да. Но он отлично понимал, что делает.

– Найдите эту женщину, Джош.

– Мы стараемся.

В переговорах участвовали только вождь иРейчел. С того места, где сидел Нейт, под гамаком на пороге мужского дома, онмог видеть их лица и слышать голоса. Вождя тревожили тучи. Он что-то сказал,потом выслушал Рейчел, затем медленно поднял глаза к небу, словно ожидая, чтооттуда внезапно грянет смерть. Нейт понял, что индеец не просто слушает Рейчел,но и ищет у нее совета.

Заканчивалась утренняя трапеза, ипикиготовились приступить к дневным делам. Охотники собирались небольшими группамиу мужского дома, точили стрелы и проверяли луки. Рыбаки раскладывали сети илески. Молодые женщины взялись за метлы. Их матери отправились в поля иогороды, разбитые неподалеку от леса.

– Вождь считает, что надвигается буря, –объяснила Рейчел, когда совещание было окончено. – Говорит, вы можете ехать, нопроводника он с вами не отпустит. Слишком опасно.

– А мы доедем без проводника? –поинтересовался Нейт.

– Да, – ответил Жеви, и Нейт бросил на негомногозначительный взгляд.

– Это было бы неблагоразумно, – возразилаРейчел. – Реки сейчас слились, очень легко заблудиться. Даже у ипиков пропадаютрыбаки во время сезона дождей.

– А когда может закончиться шторм? – спросилНейт.

– Трудно сказать.

Нейт глубоко вздохнул. Он устал, его искусалимоскиты, ему до смерти надоело это приключение, и он волновался, зная, кактревожится Джош. Да и миссия пока не удалась.

Нейт не тосковал по дому, потому что ничегохорошего его там не ждало. Но ему хотелось снова очутиться в Корумбе с ееуютными кафе, симпатичными отелями и ленивыми улицами.

– Я искренне сожалею, – сказала Рейчел.

– Мне действительно надо возвращаться. Вконторе ждут известий.

Рейчел слушала его, но ей это былобезразлично. Какие-то озабоченные люди в вашингтонском офисе мало ее занимали.

– Мы можем поговорить? – спросил Нейт.

– Мне нужно идти в соседнюю деревню напохороны девочки. Почему бы вам не присоединиться ко мне? У нас будет массавремени для разговоров.

Лако шел впереди. Его правая нога былавывернута носком внутрь, поэтому при каждом шаге он припадал на левую, потомкак бы перепрыгивал на правую. Даже смотреть на это было больно. За ним шлаРейчел, потом – Нейт, нагруженный холщовым мешком, который она ему дала. Жевиотстал, чтобы они не подумали, что он подслушивает их разговор.

Отойдя от овальной цепи хижин, они миновалиброшенные квадратные делянки, заросшие чахлым кустарником.

– Ипики выращивают кое-что на маленькихучастках, очищенных от деревьев, – объяснила Рейчел. Нейт шел прямо за ней,стараясь не отставать. – Почва здесь бедная, спустя несколько лет перестаетродить. Они ее оставляют, как того требует природа, и углубляются дальше в лес.После довольно длительного отдыха почва восстанавливается, никакого ущерба онане претерпевает. Для индейцев земля – это все. Это их жизнь. Большую частьземли у них отняли так называемые цивилизованные люди.

– Знакомая история.

– Да, знакомая. Мы истребляем их, устраиваямассовые кровопролития, заражая их болезнями, отнимая у них землю. А потомпомещаем в резервации и не можем понять, почему они не чувствуют себя в нихсчастливыми.

Она поздоровалась с двумя обнаженнымималенькими женщинами, взрыхлявшими землю неподалеку от тропы.

– У здешних женщин очень тяжелая работа, –заметил Нейт.

– Да. Но она кажется им легкой по сравнению срождением детей.

– Я предпочитаю смотреть, как они работают.

Воздух был очень влажным, и когда они вошли влес, Нейт уже истекал потом.

– А теперь расскажите мне о себе, Нейт, –бросила через плечо Рейчел. – Где вы родились?

– Это потребует времени.

– А вы обозначьте лишь основные вехи. Нудавайте, Нейт. Вы же хотели поговорить. У нас есть время. Дорога займетполчаса.

– Родился я в Балтиморе, у меня был младшийбрат, родители развелись, когда мне было пятнадцать. Учился в школе вСент-Поле, в колледже в Хопкинсе, в юридической академии в Джорджтауне, а потомбезвыездно жил в округе Колумбия.

– У вас было счастливое детство?

– Наверное. Я много занимался спортом. Отецтридцать лет работал на государственном пивоваренном заводе и всегда ходил наматчи “Орлят” и “Иволг”. Балтимор – большой город. Давайте теперь поговорим овашем детстве.

– Если хотите. Оно у меня было несчастливым.