Джайна Праудмур. Приливы войны - Кристи Голден

Вздрогнув, она отвернулась от двери. Оба гнома выскользнули из-за стола и направились к ней. «Как же они постарели», – подумала Джайна. Киннди была поздним ребенком, родители называли ее «маленьким чудом». В памяти сами собой всплыли собственные слова: «Даю вам слово: я буду оберегать ее всеми силами…»

Поначалу она собиралась призвать на помощь все свое красноречие, воздать Киннди заслуженные похвалы. Утешить лишившихся дочери родителей, рассказать, что Киннди дралась отважно, не жалея сил, что их девочка была лучиком света в жизни всех, кто только ее знал. Что погибла она, защищая ближних…

Однако с языка сорвалось совсем иное:

– Простите. Мне так жаль…

После этого уж не она, а Искросветы долго утешали ее, Джайну Праудмур. Усадив ее за стол и усевшись напротив, все трое наперебой заговорили о Киннди. Казалось, каждый спешит избавиться от неизбывного горя – не ради себя, но лишь с тем, чтоб не обременять им других.

Но вспоминать столь рано ушедшую из жизни ученицу было так больно, что Джайна решилась сменить предмет разговора.

– Я попросила Кирин-Тор о помощи, – сказала она. – Надеюсь, они примкнут к Альянсу и нанесут удар по Оргриммару. Чтоб больше никто… не погиб так, как Киннди.

Виндл отвел взгляд, вслушиваясь в перезвон колоколов, отбивавших время. Осознав это, Джайна собралась извиниться за то, что задержала Искросветов до столь позднего часа, но прежде, чем она успела сказать хоть слово, гном-маг соскользнул с кресла.

– Девять пробило.

– О да, – вспомнила Джайна, – ведь вы зажигаете все уличные фонари в Даларане. Что ж, не стану мешать вашей работе.

Крохотный маг с усилием сглотнул, и его ясные глаза заблестели от навернувшихся слез.

– Идемте со мной на обход, – пригласил он. – Я получил… особое разрешение. Не навсегда, на время… но и то хорошо.

На миг в глазах Джакси мелькнул прежний жизнерадостный огонек.

– Ступайте, ступайте-ка, – засуетилась она, подгоняя обоих к выходу. – Я с ним уже ходила – пожалуй, и вам надо бы.

Совершенно сбитая с толку, но все еще терзаемая чувством вины, Джайна охотно сделала бы все, о чем Искросветы ни попросят, а потому, старательно укорачивая шаг, дабы не опережать Виндла, последовала за ним.

Звучно шаркая башмаками, Виндл вышел на улицу, остановился у ближайшего фонаря и вынул из кармана небольшой жезл с простой – едва ли не детской, игрушечной – звездой на конце. Секунду помедлив, старый маг с неожиданной грацией взмахнул жезлом и указал им на фонарь.

Сорвавшаяся с кончика жезла искорка заплясала над фонарем, словно светлячок, но фонаря не зажгла. Вместо этого мерцающий магический огонек начал вычерчивать в воздухе линии. При виде происходящего глаза Джайны округлились от удивления, а затем наполнились слезами.

Золотистая искорка рисовала на фоне темнеющего неба силуэт смеющейся девочки-гномки с собранными в хвостики волосами. Завершенный, рисунок ненадолго ожил, крохотные ладошки прикрыли смеющийся рот, и… Джайна могла бы поклясться, что в эту минуту услышала голос Киннди! Сквозь слезы взглянула она на Виндла и обнаружила, что гном тоже плачет, хотя лицо его озарено нежной улыбкой. Между тем золотистые штрихи рассыпались на части и слились в светящийся шарик, проворно нырнувший под стеклянный колпак фонаря. Фонарь засветился, засиял в сумерках, а Виндл, отвернувшись, заковылял к следующему. Джайна осталась на месте, любуясь, как Виндл Искросвет вновь отдает дань памяти погибшей дочери, хоть ненадолго, но каждый вечер возвращая ее к жизни. Несомненно, когда эта трагедия померкнет в глазах общества, Виндла попросят зажигать фонари обычным образом, как раньше. Однако сейчас все жители Даларана получили возможность увидеть Киннди такой, какой ее помнили родители и Джайна – яркой, светлой, лучащейся весельем и радостью.

Призыва вернуться в Воздушные Покои не пришлось долго ждать. Вот уже в третий раз Джайна стояла посреди этого странного, но прекрасного зала, перед членами Совета Шести, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.

– Леди Джайна Праудмур, – заговорил Кадгар, – прежде, чем я сообщу тебе наше решение, знай: все мы, до единого члена, от всей души осуждаем атаку на Терамор. То, что произошло – гнусность, достойная лишь презрения. Орда непременно узнает о нашем неудовольствии и будет предупреждена о непозволительности столь бессмысленных разрушений. Однако времена наступили смутные. Особенно для тех из нас, кто владеет магией и будет управлять, руководить ее применением. Совсем недавно мы решили предложить тебе весь наш опыт и мудрость. И даже согласились помочь в обороне Терамора. Из-за этого решения мы были преданы одним из нас и потеряли нескольких лучших магов, включая главу Кирин-Тора, верховного мага Ронина. Ныне, леди, положение магии в нашем мире весьма и весьма плачевно. Никто не знает, кому и что надлежит делать. Лишившись Аспекта, синие утратили бесценную реликвию, использованную похитителями для массового истребления, какого не знала история, а у нас нет даже главы, что мог бы помочь советом или принять решение, взяв ответственность на себя.

У Джайны похолодело в желудке. Сдержаться и не сжать кулаков удалось лишь ценой немалых усилий. Она уже знала, каков будет их ответ.

– Как можем мы заботиться об Азероте, не наведя порядка в собственных рядах? – продолжал Кадгар. – Нам требуются преобразования, нам нужно определить истинную причину неустройства. Пойми, леди Джайна: мы не в силах дать тебе то, чего не имеем. А не имеем мы ни малейшего, хоть сколь-нибудь отчетливого представления, что необходимо предпринять дальше. Ты пришла к нам с просьбой поддержать Альянс всей мощью наших магов. Ты просишь переместить Даларан к Оргриммару и стереть с лица земли целый город. Но мы не можем сделать этого, Джайна. Просто не можем. Мы едва-едва доросли до того, чтобы терпеть в своих рядах представителей Орды, Похитителей Солнца, а ты просишь нас уничтожить Оргриммар? В мире вот-вот вспыхнет гражданская война, а наше участие в ней неизбежно кончится тем, что и этот многострадальный город тоже расколется надвое. А если даже и нет, если Кирин-Тор и Даларан окажутся в состоянии не допустить раскола, как быть с оргриммарскими купцами, ремесленниками, содержателями таверн, которые даже не думали идти на Терамор войной? Во имя милосердия, леди Джайна, в Оргриммаре есть даже сиротский приют! Мы не имеем права – и ни за что не станем – уничтожать ни в чем не повинных мирных жителей.

Совладать с дрожью в голосе удалось не сразу. Пришлось немного подождать.

– Эти сироты вырастут в воинов Орды, – напомнила Джайна. – В приюте они научатся ненавидеть Альянс и злоумышлять против нас. Нет, Кадгар, в этом Светом забытом городе невинных нет. Ни в чем не повинных членов Орды нет больше нигде во всем Азероте.

Прежде, чем Кадгар успел хоть что-то ответить, она произнесла заклинание и открыла портал. Последним, что она видела, делая шаг вперед, были его глаза – глаза юного старца, исполненные скорби.

Перенеслась Джайна совсем недалеко – в главное книгохранилище. Давным-давно, живя и учась в Даларане, она бывала здесь не раз и не два. Переступив порог в сопровождении одного из кирин-торских библиотекарей, она почувствовала, как воздух вокруг всколыхнулся, овевая тело, но тут же утих. В былые времена, дабы свободно входить в библиотеку, ей пришлось наложить на себя особое опознавательное заклинание, и посему охранные чары помнили ее до сих пор.