Короли серости - Артур Темиржанов

Или же мы просто едем устранять косяк короля, который решил отправить в экспедицию самого ненавистного военного за всю историю Синдиката? Сама подумай, на месте Карла Лоуренса ты действительно бы думала, что Эймс тебя будет слушать? Что он ничего не предпримет, не попробует взять ситуацию в свои руки? Наверное, нужно быть очень тупым, чтобы верить в подобное. И всё же, король сделал то, что сделал. А сейчас мы едем расхлёбывать его дерьмо. Ради Синдиката, который ненавидит нас всех. Вот ты, Эмма. Ты ведь не просто так оказалась во Вне. Ставлю десятку, что виноват наш любимый всеми король. А ты, синегубый? Твой народ уничтожают, а ты лишь киваешь своей маленькой головой и просишь ещё? Тот тупой громила-иммигрант, которого тоже выкинули за порог, как только он себя плохо повёл? Какого чёрта мы это делаем? Объясните!

Эмма выпалила:

— Почему ты думаешь, что дело в тебе, да и вообще в нас? Мы своё уже отработали. Мы строим будущее, которое сами не увидим. Да, нам могут дать шанс начать всё с начала. Но мы здесь не за этим. Мы здесь, чтобы удостовериться, что мир не станет хуже, чем он был. Выиграет ли Синдикат или Союз, не важно. Важно лишь, что без нашего участия решения примут без нас. А теперь подумай, какая реальная власть у короля? Что он может сделать сам? Это всё вера в силу. По отдельности, никто и ничего не может сделать. Но люди боятся его потому, что ему подчиняются другие люди. Гвардейцам кажется, что без Карла им будет хуже всего, потому им только и остаётся, что сражаться. Люди верят, будто власть — это огромная пирамида. Вынь один кирпич, и всё начнёт сыпаться. Но это не так. Власть — это всего лишь ведро с мусором для утилизатора. Его выбрасывают, только когда оно заполнится. Или же начнёт сильно вонять. Совсем без ведра не можем. И мы знаем, что оно будет полным и, если не повезёт, будет обязательно вонять. И всё же, ничего лучше мы не придумали.

Томми очень внимательно посмотрел на неё, а затем захохотал:

— Это самая тупая вещь, которую я когда-либо слышал. Господи! Ты серьёзно веришь в то, что говоришь?

— Она права, — произнёс Насиф. — Но только в том, что без веры ваш король — никто. Здесь, за стенами вашего Города, что такое его власть? Что он может сделать?

— Ох, не знаю. Приказать этому придурку Валентайну убить нас? — Томми ощерился, показав свои страшные зубы. Шаман покачал головой.

— Капитан — всего лишь орудие чужой воли. Власть короля распространяется на него только потому, что он возвращается в его владения. Вы тоже хотите вернуться в Первый Город. И всё же, владеет ситуацией не король, а мы. У нас здесь больше власти, чем у него. И мы диктуем условия. И когда полковник окажется у нас в руках, мы будем делать выборы, не он. Осознаёшь ли ты это?

— Не Карл Лоуренс творит историю, — сказала Эмма. — А мелкие, серые люди, вроде нас. Мы властелины этого пространства.

Пожевав губу, Томми убрал пистолет.

— Но что мы можем сделать? Только спасти его или убить. Что так, что этак, ситуация не улучшится. А если убьём его, так нас шлёпнут следом. Король всё равно останется у власти.

— Есть вариант, о котором я тебе говорила.

— Неужели ты думаешь, что это что-то изменит? — скривился Томми. — Ты с ним поговоришь — и Первый Город станет лучше? Я соглашался с тобой, потому что это казалось забавной идеей. Но сейчас это выглядит глупее некуда.

— То, что я сказала, не просто глупая самоуверенность. У меня есть рычаги, из-за которых полковник меня послушается.

— Да? — зевнул Томми. — И какие же?

Стоило Эмме раскрыть рот, как из трюма показалась голова Валентайна:

— О чём вы это шушукаетесь, детки? — протянул он.

— Думаем, как будем прорывать блокаду, — быстро нашёлся Насиф.

«А ведь если подумать, это единственная проблема, которая должна нас заботить, — пронеслось в голове Эммы. — Если мы не сумеем пройти дальше, какой толк в наших рассуждениях? Когда нас потопят, будет уже не до полковника. И точно не до судьбы Города».

— И к чему же вы пришли?

— Что прорывать её в лоб — тупейшая затея, — выпалил Томми. — Когда мы дрались с разведотрядом, нам, по сути, ничего не угрожало. А сейчас? Если там будут корабли с крупными калибрами, достаточно будет одного выстрела — от нас даже каркаса не останется.

— У меня есть соображения на этот счёт, — сказал Валентайн, поднялся на палубу и присел рядом. — Никто мяса не хочет?

— А мы что, дальше не пойдём? — с подозрением спросил Томми. Капитан покачал головой.

— Остаёмся здесь до завтра. Кто хочет мяса?

Все разом отказались.

Остаток дня они провели в молчании. Марцетти всё смотрел куда-то вдаль и шевелил губами, словно беседуя сам с собой. Насиф чистил винтовку, капитан опять лёг на палубу и уснул. Эмма хотела разбудить его, спросить, как же они прорвут блокаду, но передумала. Поужинав зелёной бурдой из утилизатора, она вернулась в каюту Томми и улеглась спать. После того раза иммигрант в себя больше не приходил. Хоть дыхание его и пульс стали ровнее, всё равно он нескоро сможет принять участие в бою.

На следующее утро её разбудили крики, раздающиеся с палубы. Наскоро умывшись, она побежала вверх по лестнице. Облокотившись на поручни борта, капитан и команда смотрели на горизонт. Встав рядом, Эмма протёрла глаза. Томми подал ей бинокль:

— Вон там, — он указал на маленькую чёрную точку вдали. Эмма посмотрела в бинокль.

Это был большой боевой катер, в два раза больше «Катрины», с двуствольными орудиями, способными в два счёта расправиться даже с самым крупным кораблём. Конечно, линкору бы они большого вреда не причинили, но, судя по словам шамана, линкоры их и не ждали. Эмма также рассмотрела торпеды, лежавшие вдоль бортов, и крупнокалиберные пулемёты. Грозная посудина — и она быстро приближалась к ним.

— Это сааксцы? — спросила Эмма у капитана. Тот лишь ухмыльнулся:

— Нет. Это наше подкрепление.

10. Новое поколение

«Люди могут мыслить только племенами, так мы были задуманы. Всегда будем „мы“ и всегда будут „они“. Даже если все станут едины, деление не прекратится — просто изменятся критерии»

Дэниел Роско, «Дневники сепаратиста»

Томми повёл их на сближение с прибывшим катером. С палубы им уже махала группа из семи человек.

— А они приветливые, — заметил шаман.

— Радуются, наверное, что нашли