Святая, смешная, грешная - Виктор Ермаков

Нагретый воск был мягок, эластичен и податлив, а движения его рук, пальцев, напоминали движения гончара. Движения были точны, уверены, красивы… Время от времени он подносил остывающий воск к камину – прозрачные капли горячей слезой падали вниз, и тогда мой гончар превращался в мастера муранского стекла, на твоих глазах рождавшего произведение. В этом произведении легко угадывалась головка фаллоса на мощном стволе члена. Костя периодически подносил его к огню, делая материал более мягким, эластичным.

Сведя большой и средний палец, он стал делать движения, похожие на движения руки, одевающей презерватив. Сначала кольцо пальцев обхватывает головку и затем медленно спускается вниз до самого основания, выравнивая поверхность, убирая всё лишнее. Отведя в сторону руку с фаллосом, Константин как будто любовался им, глядя на него глазами художника, довольного своей работой. И действительно он был великолепен! В смысле, фаллос. Ну и Костя само собой тоже. Я лежала и думала: «неужели нашему Создателю было трудно наделить всех мужчин, раздавая детородные органы, одинаковой красотой, силой и вот такими приличными формами и размерами? А то ведь иногда без слёз не взглянешь…»

Ещё раз взглянув на свою работу, Костя отставил её в сторону. Взяв в руку несколько толстых декоративных несгоревших свечей и сняв с полки над камином медный ковш, бросил их в него. Затем уверенным движением поставил ковш в жар камина. Я смотрела на него непонимающим взглядом. Он же, в отличие от меня, совершенно точно понимал, что и для чего он делает. Наверное, если бы я безгранично не доверяла ему, то скорее всего занервничала бы.

Закончив работу у камина, Костя подошел к своим джинсам, лежавшим здесь же на диване, и выдернул из них ремень – тень на стене подняла в взмахе руку. Мгновение – и конец ремня, словно горячий язык, лизнул мои ягодицы. От легкого «ожога» они покрылись «гусиной кожей», заставив трепетать всё моё тело. Звуки, напоминающие пощечины, ударяясь о потолок, рассыпались по комнате, оставляя на моих ягодицах розовые поцелуи. Попка слегка горела, но эти новые, неизвестные мне ранее ощущения, как ни странно, возбуждали меня.

Закрыв глаза, я прошептала: «Еще…» Мой милый, чувствительный Костя! Он безошибочно понимал, какую дозу боли требует мое тело. Мои руки по-прежнему были связаны и привязаны к дивану. Он перевернул меня на спину. Мой слегка воспалённый от наказания зад ощутил прохладу дивана – касание его кожи напомнило касание прохладной руки матери, поднесенной в детстве к моему лбу, отчего, казалось, температура сразу падала, дышать становилось легче, а боль, куда-то уходила. Подняв мои ноги кверху и сведя ступни вместе, Костя, как лассо, накинул на них петлю ремня. Свободный конец ремня он закрепил в том же месте, где были привязаны мои руки. Я мысленно улыбнулась, вспомнив мои занятия йогой.

«Плуг», так называется эта поза в йоге. Тогда, в первые дни занятий, она казалась мне трудновыполнимой, но уже через пару месяцев я легко и свободно, расслабившись, могла отдыхать, лёжа в этой позе. Сейчас при помощи ремня, удерживающего мои ноги, я могла лежать в такой позе сколько угодно.

Костя взял в руку созданный им фаллос и опустил его в ковш с расплавленным воском. Через секунду достал и держал его над ковшом головкой вверх, пока горячий воск, стекая вниз, не покроет ровным слоем всю поверхность. Теперь его творение было закончено. Фаллос имел цвет белого мрамора – идеально гладкая поверхность головки блестела, как отполированный бильярдный шар. Действительно, это было произведение искусства. Опустив очередной раз фаллос в ковш с воском, он достал его и, подождав несколько секунд, поднёс к своим губам. Убедившись, что его температура не может причинить мне вреда или дискомфорта, подошел ко мне. Встав на колени, он поднес фаллос к моей щелочке… Такой большой я видела только в порнушке! И чаще всего он был чёрным.

«Альбинос», – улыбнулась про себя я и тут же почувствовала, как что-то большое, горячее раздвигает моё влагалище. В том, что он был такой горячий, видимо, и заключалась вся фишка, вся новизна ощущений. В обычной, реальной жизни член твоего партнёра никогда не будет таким горячим, как фаллос в руках Костика, а значит, и ощутить то, что сейчас ощутила я, невозможно. Тем более что наши мужчины при температуре 38 градусов не могут не только заниматься сексом, но даже обычная просьба подать воды вырывается из их гортани, как предсмертный стон… Какой уж тут секс. По моим ощущениям, температура фаллоса была выше, гораздо выше температуры члена чуть приболевшего и глотающего горстями пилюли мужа, друга, любовника… От температуры и размера фаллоса дикое возбуждение охватило мое тело, требуя продолжения.

– Хочу еще, – прошептала я.

Костя опустил остывающий фаллос в расплавленный воск, от чего он стал вновь горячим и, покрывшись новым слоем, стал еще толще. Мгновение – и я вновь ощущаю его движения, размер, температуру. Снова и снова меня накрывает сладкая, горячая волна. Костя, стоя на коленях, словно колдовал над моей красавицей, то вводя горячий толстый фаллос, раздвигая мою промежность, вызывая бурю эмоций, то наоборот, почти извлекая его, водил большой круглой головкой по моим открытым губам, сводя меня с ума.

– Еще! – прошу я.

Прошу или требую? Это короткое слово звучит в тишине скорее как приказ, чем просьба. Мои отрывистые, произнесённые на одном выдохе «Ещё» звучали до тех пор, пока я не почувствовала, что фаллос полностью заполнил все мое пространство, раздвинув границы, насытив и дав ощутить мои скрытые желания и возможности. Костя, словно почувствовав мою переполненную чашу наслаждений, заменил фаллос своим членом. Не такой горячий, не такой большой, но такой родной и желанный – он дарил совсем другие ощущения, другие эмоции, другие наслаждения. Одной рукой Костя ласкал мой клитор, его член по-прежнему был во мне; пальчиком второй руки нежно касался моей маленькой дырочки…

Там я была девственницей. Ну, если честно, почти девственницей. То есть мне было, конечно, интересно, мне хотелось попробовать, но всё как-то не то, как-то не так выходило… У одного не хватило терпения, деликатности и, скорее всего, ума, и он на несколько лет отбил мне всякое желание повторить это еще раз. У другого были и деликатность, и ум, но не было достаточной эрекции, он кончил на пару секунд раньше, чем смог сломить сопротивление моей девственницы, которая вела себя по принципу «Хочу, но боюсь». Сейчас, я была настолько возбуждена и так доверяла Косте, что, когда он подвел свою горячую головку, я поняла – я хочу дать ему… Туда!

Мое желание передалось Косте, он почувствовал, что я готова и хочу этого. Сильное возбуждение от Костиных пальцев на моем клиторе действовало на меня, как дурман, возбуждая, отвлекая, забирая, частицу сладкой боли от первого проникновения. Введя головку, он остановился. Его пальцы стали еще быстрее перекатывать жемчужину моего клитора. Затем, соскользнув вниз, во влажную, горячую щелочку стали вибрировать внутри, вызывая ощущения, от которых хочется кричать в экстазе, выгибаясь дугой, оторвав ягодицы от дивана. В этот момент, маленький, совсем крошечный остаток боли ушел, сменившись на новые, ранее не испытываемые мною ощущения.

Эти ощущения проще испытать, чем описать. Это был клиторально-анально-вагинальный коктейль ощущений. Этот коктейль был сладкий, манящий своей новизной, дарящий не знакомые ранее ощущения, пьянящий своими чувствами и эмоциями. Одновременно он был настолько крепкий, что после одной порции твои ноги подкашиваются, отказываясь держать тебя, тело перестает принадлежать тебе, а голова соображать, где ты и что с тобой происходит. Его пальчик на моем клиторе дарил эмоции и возбуждение, его вибрирующие во мне пальцы дарили оргазм, его член, заливая мою попку горячей спермой, дарил все краски и оттенки новых наслаждений… Перед тем, как обессилев рухнуть после бурной любви на диван, Костя успел освободить мои ноги от ремня. Разбросав в изнеможении и беспорядке по дивану руки, ноги, как после тяжелой битвы, мы приходили в себя, переводя дыхание, ловя воздух открытым ртом и пытаясь остановить готовые выпрыгнуть из груди сердца.