Кобун - Олег Борисов

— Сейчас ты похож на моего старшего брата, — неожиданно говорит Хиро. Она лежит, завернувшись в простыню и прижавшись ко мне. Стоит повернуть голову — и я вижу ее глаза, слабо мерцающие в полумраке.

— Чем?

— Ты такой же рассудительный. Когда отец умер от инсульта, Ичиро возглавил семью. Рвал жилы, но обеспечил мне с сестрой образование, поддержал маму. И лишь когда мы выросли и нашли работу, уехал в Индию с археологической экспедицией. У него научная степень по древним народам, населявшим тот регион.

— Все еще там, в Индии?

— Нет, теперь на границе с Пакистаном. Работает.

— Не знал, что я похож на ученого, — допиваю бутылку и поглаживаю вытянутые ноги подруги.

— Ты прекрасно понял, о чем я говорю. Мне иногда кажется, что ты даже старше меня. По манере поведения, по тому, насколько уверенно держишься с окружающими. Кавакубо-сама совершенно серьезно считает, что ты младший сын кого-то из старых кланов. Местные школьники не умеют разговаривать на равных со взрослыми. В нас с детства вбивали уважение к старшим и беспрекословное подчинение родителям. Ты же ведешь себя так, будто долгое время учился за границей, забыв многие прописные истины. Иногда это пробивается сквозь налет местного этикета... Так себя ведут те, кто провел несколько лет в чужой культуре или привык повелевать. Что характерно только для старых кланов, входящих в имперский совет.

Ой, мне только вот этих конспирологических теорий не хватает. Ложусь рядом, обнимаю Хиро. Она утыкается носом мне в шею, смешно сопит.

— Боюсь тебя разочаровать, но я не внучатый племянник микадо. Я из простой рыбацкой семьи. Может, поэтому уровень наглости у меня чуть-чуть зашкаливает и люди начинают принимать меня за гайдзина.

Хихикает:

— Ты в зеркало давно смотрелся, гайдзин?.. Как хорошо с тобой просто лежать. Слышать твое дыхание...

Пробежав по важным ближайшим датам, предлагаю:

— Давай в следующие выходные еще куда-нибудь сходим? Если хочешь — в музей или театр. Я в них ни разу еще не был сам, только классом водили. Потом в ресторане посидим вдвоем.

— Какое число будет?

— Следующая суббота — девятнадцатое.

— Хорошо. Я посмотрю, какие интересные выставки сейчас открыты. В апреле мы с Кавакубо-сама едем в Мадрид, на презентацию новой коллекции. Где-то на месяц.

— Тогда нужно успеть до того, как придется паковать чемоданы.

Через полчаса начинаю собираться.

— Мне пора, Хиро. Спасибо тебе за эту незабываемую ночь.

У дверей обнимаю ее на прощание, держу лицо в ладонях:

— Я очень проблемный человек, Хиро-сан. Временами злой и жестокий. Не уверен, что в будущем стану лучше. Но если тебе что-нибудь понадобится, скажи мне. Я сделаю все, что возможно и невозможно, но помогу. Обещаю.

— Я знаю, Тэкеши-сан. Аригато гозаймасу за этот вечер.

— Перезвони, когда найдешь что-нибудь интересное. И просто можешь позвонить, если будет настроение поболтать. Мы пока так мало знаем друг о друге.

— Обязательно...

Спускаясь по лестнице, набираю номер:

— Масаюки-сан, я буду внизу через пару минут. Можешь подъезжать.

Мой верный телохранитель дремал где-то недалеко на парковке. Пора домой и потом я его отпущу. У меня законные выходные. Всем нужно отдохнуть.

***

Когда уже подъехали к дому, я спрашиваю:

— Что сказали доктора, Масаюки-сан? Мне кажется, твои сломанные пальцы все так же беспокоят.

— Сумимасен, господин. Я не ходил больше к врачам после того, как мне сделали лангеты и наложили повязку.

— Понятно... Ты ведь понимаешь, что в случае конфликта не сможешь сражаться в полную силу?

— Я сделаю все, что возможно, господин.

— И падешь смертью храбрых. Я предпочитаю, чтобы героями умирали враги, пусть их оплакивают. А мы будем жить и носить цветочки на чужие могилы... Глуши двигатель.

Пересаживаюсь на переднее пассажирское сиденье.

— Положи сюда левую руку, — хлопаю по обтянутому кожей бардачку между сиденьями. — Посиди чуть-чуть смирно.

Когда игрался с медитацией и самолечением, заметил — гонять энергию мне никаких дополнительных телодвижений не нужно. Все внутри организма. А вот если царапину заживлять, то здесь лучше еще ладонь сверху положить. Получается двойное воздействие — от ближайших энерго-линий и от руки.

Настраиваюсь на “внутренний взор”. Что тут у нас? Да, похоже, зря Масаюки-сан к докторам не ходит и никакие лекарства не пьет. Воспаление вокруг разрушенного сустава. Серьезно ему палец поломали. Что я могу сделать? Давай-ка попробую так. Правая ладонь снизу, чужая рука посередине, левая накрывает. Эдакий бутерброд. Тянусь тонкими изумрудными нитями к багровым отблескам, стараюсь их погасить и сменить свечение с болезненного на характерное для нормального организма. Пять минут тишины — стало куда как лучше. Краснота почти исчезла, припухлость спала.

— Вторую руку.

Повторяю с ней аналогичные манипуляции. Заодно ощущаю, как меня чуть-чуть начинает клонить в сон. Похоже, свои запасы я утром просадил. Но это мелочи, отосплюсь и поем — все вернется. А что касается обещания профессору, так ведь я свое собственное “я” лечу.

— Не болит сейчас?

Осторожно подвигав забинтованными пальцами, телохранитель отрицательно мотает головой:

— Нет, господин. Ощущения, как были до травмы.

— До травмы нам еще придется попыхтеть. Суставы пока не собрал, на это время надо. Но мы тебя починим... Значит, у тебя два дня выходных. Понадобишься только в понедельник после школы. Поедем на турнир каратэ. Буду там сидеть, надувать щеки и изображать из себя важного человека... Дома ешь, пей и отсыпайся. Мяса побольше. Если в бюджет не укладываешься, скажешь, я тебе премию выдам.

— Вы очень добры ко мне, господин. У меня все есть. Денег достаточно.

— Тебе видней. Мне вот сколько не дай, обязательно куда-нибудь пристрою. И с концами... Все, я спать. Оясуминасай, Масаюки-сан.

— И вам доброго сна, господин.

Бреду домой, открываю дверь. Опекун должен спать, я его предупредил, что буду у друзей всю ночь. Оборачиваюсь — Масаюки выбрался из машины и стоит у капота в глубоком поклоне. Не переделать его, даже не старайся. Киваю и закрываю за собой дверь. В душ и спать. До обеда. Потом будет видно — еще раз завалюсь или найду, чем себя развлечь.

Но сейчас — спать...

***

Медленно поднимаясь по ступеням, Акира Гото злился на себя. На старое тело. На хроническую усталость. На возраст, который не получится победить.

А еще один из районных оябунов Инагава-кай был не уверен в результатах будущей встречи с “коллегами”. И это раздражало — старик старался контролировать операции, которыми занимался клан. К сожалению, в этот раз он не мог отдать приказ. Сегодня ему предстояло убедить других в правильности будущего решения.