Руки Геракла - Фред Томас Саберхаген

В это время по залу прошли еще несколько полупрозрачных фигур, не обращая внимания ни на меня, ни даже на владыку их царства. Насколько я могу сказать, двигались они совершенно бесцельно.

– Что ты уставился на них, Геракл? – спросил владыка Преисподней. – Что ты ожидал увидеть здесь? Праздник? Солнечный свет?

– Я смотрю на них, потому что думаю, что среди них может оказаться Танат.

– А если и так? – снова забормотал Аид. – Это просто лишенные ума, лишенные жизни тени, тени на стене. Какой смысл мстить тени?

На этот вопрос я ответил вопросом:

– Если это только тени, то ответь мне: что отбрасывает эти тени? Где их настоящие души?

Сумасшедший бог жутковато подмигнул мне и ткнул в меня пальцем, словно подчеркивая свои слова:

– Это вопрос… Это великое чудо, великая тайна. Я сам часто размышляю над этим. Но если такое где-то и существует во Вселенной, то уж никак не здесь.

Он помолчал, затем добавил с леденящим душу смехом:

– Если ты где-нибудь найдешь мою душу, то дай мне знать, ладно? Как бы кто ее не украл…

Он вдруг махнул своей огромной рукой, словно поймал что-то невидимое для меня, и положил это себе на голову. На мгновение мне показалось, что он поймал свою душу, а еще через мгновение я с испугом увидел, как фигура Аида внезапно исчезла. В следующий миг он снова появился на троне, разразившись своим жутким хохотом.

Я подумал, что, наверное, он снимал и надевал свой прославленный Шлем Невидимости, который лежал – сам незримый, доколе Аид не коснулся его – рядом с ним, на подлокотнике его трона.

Великий Аид пошевелился на своем царском сиденье и огляделся, как будто искал кого-то, затем, когда его сознание на миг прояснилось, он словно бы вспомнил о чем-то.

– Где этот проклятый зомби? А, я забыл – они же все ушли. Все слуги разбежались.

Чуть наклонившись вперед, он пригвоздил меня своим жутким взглядом.

– Представляешь, они говорят, что я сошел с ума, – последние слова он прошептал.

Думаю, если бы я попытался, то смог бы себе такое представить. Это, по крайней мере, звучало логично. Если Аид действительно сошел с ума, то его супруга Персефона и все его слуги могли разбежаться в ужасе, не зная, что он может сотворить с ними в следующее мгновение. Потому он сидел один в своем огромном тронном зале на черном троне и вроде бы даже не замечал бесконечного течения времени.

Однако он кое о чем все же спросил меня. Некоторые из его вопросов я забыл, некоторые помню.

– Геракл, скажи мне, солнце и луна еще не упали с небес? Еще не настал конец света?

– Атлас говорит, что нет.

– Видел ли ты звезды, ведущие кровавые войны в рыдающем небе? – снова прошептал он страшным шепотом.

– Я не понимаю тебя, – ответил я.

– Значит, ты не поэт.

– Я никогда и не говорил, что я поэт.

И владыка Преисподней спросил меня, не я ли первый среди тех, кто пришел к нему искать укрытия в его царстве, потому что и солнце, и звезды, и море сгорели во всепоглощающем огне.

Вместо того, чтобы молчать, я, как мог, ответил Аиду. Я ответил ему, что мир наверху стоит. Еще я напомнил ему о войне.

– Зевс сражается с гигантами? Что же, я могу ему кое-что рассказать насчет этого. Я сам как-то раз сражался с гигантами… да… когда-то я был настоящим богом. Хотя, глядя на меня, этого не скажешь.

– О, я верю тебе, Темный! Ты не единственный бог, которого порой называют безумным.

Аид и не подумал обижаться, а я и не думал его обижать. Возможно, он даже не слышал моих слов. Он продолжал что-то бормотать, играть с ликом, а я озирался по сторонам, ожидая появления Таната. Увы, он так и не появился. Слушая дальнейшую болтовню владыки Преисподней, я внезапно навострил уши. Похоже, он говорил, что сейчас он в союзе с Зевсом, Аполлоном и другими богами верхнего мира. Позже я нашел даже подтверждение этому – он подписал с ними договор о ненападении и мирном сосуществовании, пока их общие враги-гиганты не будут уничтожены.

Однако я по-прежнему не видел и следа того, кого искал. Я подумал, что, возможно, Аид узнал о том, что я пришел в его царство, и предупредил Таната – старое воплощение или новое – и отослал его куда подальше. Но тогда должно быть какое-то другое объяснение тому, что его личина сейчас в руках моего гостеприимного хозяина.

Наконец я сказал:

– У меня нет к тебе сейчас вражды, владыка Преисподней. – Подняв руку, я показал направо – в той стороне в полутьме было видно нечто похожее на широкую дверь.

– Что там? – спросил я.

– А что вообще где находится, наглый смертный, и зачем тебе это знать? Ты уж слишком живой для покойника, Геракл.

– Если ты думаешь, что я мертв, владыка Преисподней, то посмотри повнимательнее. А теперь скажи мне – Смерть скрывается там? – я снова ткнул пальцем в ту сторону. – Или ты боишься ответить мне прямо?

– Я ничего не боюсь, мертвец! – И он ударил кулаком правой руки по своему трону так, что пол содрогнулся под моими ногами. – В той комнате Троны Леты. Иди и сам посмотри. А теперь оставь меня, у меня хватает дел, не видишь, что ли. У меня полным-полно важных дел. – Он снова сел на трон, закрыл глаза и опять начал вращать на пальце личину Смерти.

Я повернулся спиной к Темному владыке и пошел прочь, но не успел я пройти и нескольких шагов, как он окликнул меня:

– Ты там найдешь нечто весьма удивительное для тебя, Геракл! – И снова расхохотался.

Окончательно отвернувшись от безумного бога, я пошел прочь. Передо мной с каждым шагом все яснее проступали во мраке очертания огромной двери, и оттуда я вдруг услышал мужские голоса, распевавшие какую-то пьяную песню.

Где-то совсем близко два голоса тянули пьяную песню. Более громкий и чистый был довольно звучен и казался мне странно знакомым.

Пройдя под аркой, я очутился еще в одном чертоге Преисподней, таком же длинном, как тронный зал, но не таком высоком. С потолка стекали застывшие каменные капли, местами потолок был так низок, что высокий человек мог бы удариться головой. Но я был не так уж высок, чтобы беспокоиться. Обширное пространство, по большей части пустое, озарял странный неестественно красный свет факелов на стенах. Пламя почти не рассеивало таившейся вверху, в расщелинах камня темноты, и тут, как и предсказывал Аид, я увидел зрелище, от которого застыл на месте.

Клубящийся мрак или сырой туман – а может, и то и другое – наполняли чертог. Вглубь уходил длинный ряд странных сидений. Однако, пройдя половину чертога, я увидел двоих мужчин, сидевших на этих странных сиденьях. Сиденья были похожи на обрубки дерева высотой до колена, выступавшие из черного пола. На первый взгляд мне показалось, что остальные сиденья пусты.