Фурии командира - Джим Батчер

дикими фуриями и старались избегать тех, кто сопровождал трех людей, забредавших все дальше.

Они двигались довольно быстро, если считать, что в таких тяжелых условиях любое продвижение вперед – это большая удача. Им удавалось избегать серьезных неприятностей, а Бернард умел отыскивать съедобные фрукты и ягоды, растущие на болотах. Они имели отвратительный вкус, но поддерживали силы – на большее рассчитывать не приходилось.

Однако болото пропитало нижнюю половину тела Амары – в последние несколько дней это ужасно мешало. Она и Бернард покрылись толстым донным илом почти по самые бедра, а непрерывная ходьба по воде испортила обувь, и у них постоянно мерзли ноги. Им приходилось останавливаться несколько раз в день, чтобы просушить ноги и уберечь их от язв. С врагами они больше ни разу не встретились.

Тем не менее Амара тревожилась.

О Бернарде.

Они оставались в убежище, построенном для них Брутусом, меньше суток. Как только Бернард проснулся, он вскочил на ноги и заявил, что им необходимо двигаться дальше. Только тот факт, что до утра оставалось еще много времени, а Первый консул не пришел в сознание, помешал Бернарду тут же войти в болота. Но как только немного рассвело, он начал готовиться к последней части путешествия.

К удивлению Амары, он первым делом содрал кожу с мертвых гаримов. Мягкую упругую кожу с шей и животов испортили мелкие грызуны и насекомые, поэтому из нее нельзя было сделать капюшоны. Но тяжелая, усеянная наростами шкура на спинах и боках огромных ящеров не пострадала. Бернард вырезал большие куски шкур и разложил их на земле. Повинуясь его шепоту, Брутус поднялся и втащил шкуры под землю. Через мгновение они появились вновь, очищенные от остатков плоти.

Бернард подошел к иве, растущей возле начала топей, и оторвал дюжину длинных ветвей. Они сами ложились в его руки, словно он собирал виноград. Используя древесных фурий и сильные умелые руки, он очень быстро сплел из них длинную раму с деревянными ручками с обеих сторон, затем растянул на ней шкуры и закрепил их при помощи тягучей клейкой смолы с другого дерева.

Через двадцать минут в его распоряжении были носилки, на которые он уложил бесчувственного Первого консула. Затем, постоянно бросая тревожные взгляды через плечо, собрал все вещи и повел Амару в болота. На твердых участках он поднимал раму вместе с Гаем на плечи, а там, где было глубоко, тащил за собой носилки, как лодку, по поверхности воды.

Бóльшую часть времени Гай спал или лежал без сознания. И хотя Бернард старался сохранять осторожность, носилки периодически встряхивало, и тогда на бледном лице Гая появлялась судорога боли.

На второй день путешествия по болотам Амара обратила внимание на то, что Бернард начал терять направление. Сначала это было почти незаметно, но по мере того, как один день сменялся другим, Амара поняла, что его ориентирование на деревья впереди и позади них становилось все более небрежным.

– Остановись, – наконец сказала она. – Бернард, давай немного отдохнем. Я очень устала.

Бернард, который поднимался на небольшой холмик с носилками на плечах, не стал возражать, осторожно положил носилки на землю, опустился сам и склонил голову.

Амара нахмурилась. Он не проверил землю, прежде чем сесть, хотя в первый день в болотах несколько раз повторил, как это важно. В таких местах, предупреждал он, обитает множество ядовитых змей и насекомых, и человек может заплатить жизнью, если сядет рядом с одним из таких существ. Амара проверила землю вокруг Бернарда, прежде чем сесть самой, после чего достала бутылку с водой, напилась и протянула ее мужу. Он сделал несколько глотков.

– Мне нужно с тобой поговорить, – тихо сказала она.

Он молча кивнул.

– Я наблюдала за тобой, и… мне кажется, что ты сбился с пути.

Бернард нахмурился, посмотрел на Амару, пробормотал что-то невнятное и вздохнул:

– Ты уверена?

Амара прикусила нижнюю губу, взглянула мужу в глаза и кивнула.

На лице Бернарда появилось недоуменное выражение, и он тряхнул головой:

– Как сильно?

– Мне трудно судить. Возможно, мы отклонились на пять или десять миль к югу от нужного направления.

Он прикрыл глаза, немного помолчал, а потом кивнул:

– Понятно.

Она взяла его за руку:

– Любовь моя, расскажи мне, что не так.

Бернард сглотнул и снова тряхнул головой. Вокруг зудели мухи и мошкара, от внезапного порыва ветра по воде у основания холмика пошла рябь, громко заквакали лягушки.

Амара наклонилась поближе.

– Расскажи мне, любовь моя, – повторила она.

– Дело в моих глазах, – прошептал он. – Они… перестали фокусироваться. Иногда трудно держать направление. Но мне казалось, что в большинстве случаев я двигался правильно.

Амара ощутила страх, и сердце быстрее забилось у нее в груди.

– Ты получил сильный удар по голове, любовь моя. Иногда это приводит к ухудшению зрения, нужно время, чтобы оно восстановилось.

– Да, – сказал Бернард, поднял голову, прищурился и посмотрел на болота, потом поморщился и надавил ладонью правой руки на голову.

– Болит? – спросила Амара.

Он кивнул:

– Сначала не очень, но… мне мешает свет. Он слишком яркий. И мне больно двигать глазами.

Амара наклонилась и приложила руку к его лбу.

– Я слышала, что такое бывает при некоторых болезнях, но лихорадки у тебя нет.

– Я чувствую себя хорошо, – прорычал он, отодвигаясь от ее руки. – Если не считать проклятой головы.

– Но эта часть тела считается важной, – заметила Амара. – Даже для мужчин.

Бернард слабо улыбнулся ее шутке, но голову так и не поднял.

– Если я не сумею это сделать… – Он покачал головой. – Если я не смогу доверять своим глазам, с этим ничего не поделаешь. Тебе придется нас вести, пока я не приду в себя.

Амара нахмурилась.

– Ты уверен? – мягко спросила она. – Ты говорил, что новичку очень сложно ориентироваться в болотах.

– У нас нет выбора, – сказал он. – Прежде у тебя неплохо получалось.

Амара состроила гримасу:

– Я не уверена, что здесь это будет просто.

– Да, тебе предстоит серьезное испытание, – сказал Бернард. – Хорошо, что ты уже занималась такими вещами.

Лежавший на носилках Первый консул приподнял голову и посмотрел на них затуманенным взором:

– Мы еще в болотах?

– Да, принцепс, – ответила Амара.

– Проклятые вóроны. Мне показалось, будто кто-то сказал, что мы их миновали. Гор еще не видно?

– Нет, принцепс, – вмешался Бернард. – Но кругом полно деревьев, да и туман не позволяет видеть больше чем на четверть мили.

– Да? – пробормотал Гай, быстро теряя интерес к происходящему. – Ладно, а у нас есть еще одно одеяло? Я замерз.

Амара и Бернард подняли головы и переглянулись. Потом она подошла к Первому консулу, который снова заснул, положила руку ему на лоб и сразу почувствовала жар.

– У него лихорадка, – тихо сказала она.

– Прежде всего проверь ноги, – прорычал Бернард. – Если что-то попало в кровь, ему придется исцелить себя, даже если возникнет риск, что Калар нас обнаружит.

Амара использовала немного воды, чтобы вымыть руки, и проверила повязки Гая. Больная нога выглядела паршиво, но она не распухла, и Амара