Cудьба - Мун Чжэин

Мы разделили роли. Адвокат Ю Хёнсок взял на себя роль председателя. Адвокат Хан Сынхон сводил все результаты. Оставшиеся разделились на команды по направлениям в соответствии с предметом спора. За какие-то направления был ответственным Ли Ёнхун, за другие – Пак Сихван. В соответствии с предметами спора они лично проводили исследования, составляли соответствующие документы и прошения.

Также мы разделились для защиты в суде. Мы тщательно готовились к каждому судебному заседанию: определяли количество и порядок выступающих адвокатов, детально прорабатывали речи выступлений, обсуждали, как реагировать на неожиданные повороты дела.

Адвокаты Чо Ёнхван и Пэк Сынхон, известные своим тщательным подходом к работе и высочайшей квалификацией в гражданских делах, самоотверженно занялись юридическими исследованиями и оказывали практическую поддержку, вместо того чтобы выступать в качестве защитников в суде. Они вдвоем на ранних этапах, когда группа защитников еще не начала работать в полную силу, провели исследование системы судебного разбирательства в рамках процесса импичмента и выстроили модель юридического реагирования с нашей стороны. Им также помогал адвокат Ким Сонсу. Они не выступали в суде, так как считалось, что появление адвокатов, работающих в сфере гражданского права, в качестве защитников в суде нежелательно.

Я же занимался рабочими вопросами в качестве ассистента, а также был ответственным за связи с общественностью. Общественное мнение было для нас очень важно. Роль ответственного за контакты со СМИ предполагала мучительную и тяжелую работу. Каждый раз перед тем как войти в здание Конституционного суда в день заседания я должен был рассказывать журналистам о предметах спора и объяснять нашу позицию, стоя под прицелами фотокамер. И при выходе из суда после завершения заседания я говорил о процессе и давал комментарии. Хотя была определена специальная фотозона и установлены ограничительные линии, но журналистов было так много, что у меня кружилась голова. Из-за вспышек камер не было видно самих журналистов. Для меня все это было тяжело, так как мне не приходилось заниматься этим раньше. Я на себе прочувствовал, как это сложно – стоять в фотозоне. Если присутствовать на фотоколле настолько тяжело для защитника по делу об импичменте, то как же невыносимо трудно стоять перед репортерами в день заседания суда, будучи подозреваемым? Несмотря ни на какие СМИ и право граждан знать о происходящем, разве у нас есть право заставить отвечать человека, который этого не хочет, насильно поставив его под прицелы фотокамер? И даже сейчас в таких ситуациях я думаю, что наше общество должно стать таким, в котором проявляют уважение к чести другого человека.

Но помимо этого я пытался также привлекать мнения юристов и ученых в области права, в первую очередь – именно специалистов в области конституционного права, которые выступали против импичмента. Я делал это для того, чтобы обеспечить нам превосходство, основанное на мнении специалистов, так как дела, рассматриваемые в Конституционном суде, должны иметь политический характер. Многие добровольно проводили сбор мнений и оформляли совместные ходатайства или заявления от имени научных обществ. Что касается важнейшего для нас сообщества специалистов по конституционному праву, то центральную роль сыграл профессор юридического колледжа Сеульского национального университета Ан Гёнхван, а практически все молодые ученые согласились с его мнением.

Я также часто ходил на так называемые протестные демонстрации со свечами, которые проходили в перерывах между заседаниями суда. Как гражданин, я хотел лично поддержать силу демонстраций при свечах. Учитывая политический характер судебного процесса по импичменту и консервативный настрой конституционных судей, необходимо было, чтобы общественное мнение могло пересилить эти факторы. Это было важно, так как могло использоваться и на защите в суде. Если исходить из того, что воля народа – это и есть Конституция, то эта позиция помогала подготовить речь в защиту. Вид толпы со свечами в руках, заполнявшей день ото дня дороги перед зданием мэрии, был величественным и торжественным. Он напоминал об Июньском противостоянии, в котором я участвовал вместе с президентом. Люди тоже назвали демонстрации со свечами против импичмента Вторым июньским противостоянием. О демонстрациях со свечами писали в СМИ. Нас с женой тоже сфотографировали в рядах демонстрантов. Я думал, что это также может воодушевить протестующих. В каком-то интернет-издании даже опубликовали мое мнение о происходящем: «Что такое Конституция? Разве это нечто находящееся где-то в верхах власти, далеко от меня? Конституция – это символическое выражение самых общих, базовых желаний граждан относительно демократии. Соответственно, толкование Конституции также должно исходить из осознания простыми гражданами демократии и ее юридического понимания. И это должно быть отражено в Конституции. В таком случае разве многочисленные гражданские демонстрации со свечами против импичмента не показали еще направление, в котором должно двигаться судебное разбирательство?»

При подготовке к судебному заседанию адвокаты встретились с президентом. Таким образом президент хотел выразить свою благодарность. Говорить о подготовке к суду, в общем-то, не было необходимости. Максимум – мы обменялись мнениями о вопросе личного присутствия президента, так как он обратился с заявлением о личном участии в заседаниях Конституционного суда. Президент сказал, что нет веских причин, по которым он не мог бы участвовать в заседаниях, поэтому он будет присутствовать лично. Мы высказали мнение, что, хотя это может помочь делу, но острой необходимости нет. Позже Конституционный суд отклонил его заявление. Хотя президент уже был измотан и очень устал от долгой жизни в заточении, он не терял чувства юмора. Уже в конце встречи я сказал президенту:

– Если Вы хотите еще о чем-то спросить или что-то сказать группе адвокатов, то сделайте это сейчас.

Президент резко встал и сказал:

– Пожалуйста, сделайте меня снова президентом, – а затем попрощался со всеми. Встреча могла быть тяжелой, но все расстались с улыбками на лице.

Я занимался рабочими вопросами в качестве ассистента, а также был ответственным за связи с общественностью. Общественное мнение было для нас очень важно. Роль ответственного за контакты со СМИ предполагала мучительную и тяжелую работу. Каждый раз перед входом в здание Конституционного суда в день заседания я должен был рассказывать журналистам о предметах спора и объяснять нашу позицию, стоя под прицелами фотокамер.

15 апреля, в период судебного разбирательства по делу об импичменте, состоялись 17-е всеобщие выборы в Национальное собрание. Уже в конце выборов я поддержал предвыборную кампанию в нескольких округах в Пусанском регионе. По результатам выборов партия «Ёллин Уридан» получила 152 места из 299 и стала партией большинства в парламенте. Демократическая рабочая партия также получила восемь мест по системе пропорционального представительства и таким образом совершила большой скачок вперед с общим количеством в 10 мест, став третьей по численности партией в парламенте. Если бы на финальной стадии выборов не появилось препятствия в виде «заявления старика», прозвучавшего от внезапно появившегося председателя Чон Донёна, то партия «Ёллин Уридан» могла бы получить еще больше мест и стать партий абсолютного большинства. Можно было просчитать, судя по результатам обычного наблюдения, что партия могла получить еще несколько мест в юго-восточном регионе. Одним словом, это был страшный народный приговор делу об импичменте. Я думал, что результаты этих выборов поставят крест на решении Конституционного суда по делу об импичменте.