Сварог. Печать скорби - Александр Бушков

О самом же авторе, то бишь о Пашутине Илье Григорьевиче,выяснить удалось немало, благодаря, в первую очередь, самому же Пашутину, которыйв «Дороге в Атлантиду» кое-что поведал о своих предках и о себе самом.

– И у этого Пашутина был крайне любопытный дед… Нет,вот не надо этих гримас удивления. Чему я не намерен предаваться в стольгорячее время, так это пустопорожней болтовне. Уж поверьте, – Ольшанскийналил себе коньяка в водочную рюмку и теперь цедил его неторопливо. – Таквот, предки этого самого Пашутина проживали в Бухтарминской долине, чтонаходится в юго-восточном Алтае, возле границы с Китаем. К слову сказать, недалекоотсюда. По сибирским, конечно, меркам, недалеко…

Туда, еще в екатерининские времена, ушли гонимыениконианской церковью староверы, основали там поселение. Жилось им вБухтарминской долине спокойно, потому как ненавистная власть«попов-троеперстцев» добраться до них была не в состоянии: уж больно далеко инеудобно добираться. Однако и среди своих товарищей по вере те старообрядцыбыли если не изгоями, то людьми не вполне обычными. Они принадлежали краскольничьей секте под названием «бегуны» или «скитальцы». Их религиозноесвоеобразие заключалось в том, что верили они в Беловодское царство, или,иначе, в Беловодье. Дескать, есть за морями и долами «земля обетованная», гдесвято блюдут заповеди исконные, где нет зла и распутства, где искоренен грех,за что Бог щедро одаривает обитателей той страны своими милостями. Именно вчесть заповедного царства, в существовании которого раскольники-сектанты ни намиг не сомневались, они назвали свое поселение в Бухтарминской долинеБеловодьем. Но и поиски настоящего Беловодского царства не забросили.

Каждый год по весне группы паломников отправлялись в«хождение за Беловодьем». Устроить «хождение» для мужчины было делом необязательным, но крайне почетным, равно как для мусульман – совершить хадж вМекку. Причем одного желания отправиться в странствие было недостаточно, сперванадо было заслужить это право прилежанием в труде и усердием в вере. Где искатьту страну, никто не знал, поэтому «ходили», в общем-то, куда глаза глядят,«ходили» подолгу, иногда по нескольку лет. Разумеется, из таких странствийвозвращались домой не всегда и не все. И такую жизнь обитатели Бухтарминскойдолины вели почти полтора века…

Семейная легенда гласит, что дед Пашутина по имени Антиох,один из раскольников Бухтарминской долины, тоже «хаживал за Беловодьем».Записок он не вел (быть может, по причине безграмотности), поэтому ничего неизвестно о том, где он побывал, что видел и что пережил, в каких хоть примернокраях пропадал то ли пять, то ли даже шесть лет. А может, еще и оттого ничегоне известно, что не больно-то прадед Антиох делился с кем бы то ни былорассказами о пережитом.

По окончании «хождения за Беловодьем» дед отчего-то невернулся в Бухтарминскую долину, а пришел в город Бийск, что на востоке Алтая,где осел и зажил вполне обыкновенной жизнью. Занялся кожевенным ремеслом, в чемпреуспел, даже забогател, женился, нарожал шестерых детей – короче говоря, сталодним из добропорядочных, зажиточных мещан города Бийска и вроде бы даже началпосещать никонианскую церковь. Одного из его сыновей звали Григорием, и у того,в свою очередь, родился сын, которого нарекли Ильей.

Видимо, Илюша уже в раннем детстве показал себя смышленым илюбознательным мальцом – иначе чем объяснить тот факт, что по достижениидевятилетнего возраста отец отправил его учиться в далекий Санкт-Петербург?Конечно, гимназии наличествовали и поближе, и обучение в них стоило подешевле,но отец захотел дать сыну самое лучшее образование из возможного и средств наэто жалеть был не намерен.

Перед самым отъездом Илюша был отведен попрощаться с дедомАнтиохом, который в то время уже не выходил из своей комнаты и почти не вставалс кровати. Дед выгнал из своей комнаты всех, кроме Илюши (надо сказать, что допоследних минут авторитет у деда в семье был непререкаемый, домочадцы слушалисьего, как новобранцы грозного сержанта), показал пальцем, чтобы внук придвинулстул поближе к кровати. И заговорил тихо, почти шепотом:

– Запомни мои слова. Хорошенько запомни. Как стихзаучи. И повторяй их всегда про себя – сперва молитву божью скажи, потом моислова. – Голос деда сделался еще тише: – Страна небесных лам на самомвостоке – там найдешь ответы. Истинная Пирамида – там ключ к замочной скважине.И слово главное запомни: Аркаим. Аркаим и есть Беловодье, место, где царства иземное, и небесное сходятся. Где один раз в много столетий решается судьбамира. Где ты сам можешь стать судьей… Запомнил?

Илюша кивнул.

– Ты смышленый, ты не забудешь.

Илюша всегда боялся деда (и не случайно тот навсегдазапечатлелся у него в памяти эдаким грозовым библейским старцем: лохматаяборода, гневно сдвинутые брови, пальцы сжимают березовый посох, которым онгромко лупит об пол). Но в тот момент, если умом не понимая, то чувствуя, чтовидит деда в последний раз, решился задать ему вопрос:

– Дедушка, а когда вы за Беловодьем ходили, то чтовидели?

И внутренне сжался, ожидая, что дед накричит на него. Но тотне накричал.

– Лучше бы и не видел того, что видел, – вздохнув,прошептал дед. – Но я ошибся. И теперь за это расплачиваюсь. А хуже нет,чем ошибиться – и не суметь исправить ошибку. Но ты не ошибешься. Ты всесделаешь правильно. Когда настанет час Вращающегося воздуха, ты все поймешь. Иуспеешь встать в круг света… А теперь ступай, я устал…

Дед умер спустя месяц после отъезда внука в столицу, о чемИлюша узнал из отцовского письма…

– Хочу заметить, – Ольшанский поднял палец, –из этой книги я узнал слово «Аркаим», когда до открытия сего замечательногоместа оставались годы и годы. Между прочим, я спрашивал у отца, у учителей, увсех, короче, кто казался мне в те пацанские годы умным и образованным, чтотакое Аркаим. Никто ничего не знал. Отродясь, говорили, такого слова неслышали. Вот так-то. Ну ладно, вернемся к жизнеописанию автора «Дороги вАтлантиду»…

Илья Григорьевич Пашутин поступил в столичную классическуюгимназию, через положенные восемь лет закончил ее и, продолжая получатьденежную помощь от отца, стал студентом Петербургского университета поГеографическому факультету.

Понятное дело, дедовские слова он как «Отче наш» не повторял,довольно было и того, что он просто помнил их и забыть никак не мог. И уж те лислова виноваты, или просто так само оно сложилось, но как раз в студенческиегоды Илья серьезно заинтересовался буддизмом, Дальним Востоком, астрофизикой ипопулярным в те годы социокосмизмом. Сей интерес привел его в Русское ОбществоЛюбителей Мироведения, общественной организации, чьей задачей являлосьобъединение людей, увлеченных естествознанием и физико-математическими науками.Он прилежно посещал проводимые обществом семинары, собственную обсерваториюобщества, знакомился со множеством самых разных людей, а вскоре как-тонезаметно, незаметно – и сам стал одним из самых заметных людей этого общества,на лекции которого ходили слушатели. Он съездил с экспедицией в калмыцкиестепи, съездил на Алтай, в ту самую Бухтарминскую долину, где еще жилираскольники, помнившие его деда, побывал в Поморье.