Полёт на единороге - Шеннон Мессенджер

Дверь снова раскрылась, и Киф замолчал при виде вошедшей наставницы.

– Ух ты, а я-то думал, что знаю всех наставников, – пробормотал он, глядя на темноволосую женщину в сверкающем серебряном плаще.

Софи ссутулилась, надеясь спрятаться от своей ужасной наставницы по лингвистике. Но леди Каденс тут же ее заметила.

– Мисс Фостер. Как безотрадно видеть мою выдающуюся одаренную на отработке в первую же неделю учебы, – ее слова походили на острые ножи. – Хотя, полагаю, удивляться тут нечему, учитывая, что я прочла в вашем досье.

Стина хихикнула, а вот Киф поднял руку, будто хотел дать ей пять. Софи проигнорировала обоих, глядя на волокна дерева своей парты и жалея, что нельзя под нее забраться.

– Суть не в этом. Мои исследования продвигаются невероятно медленно благодаря тому, что мне приходится здесь преподавать, поэтому я вызвалась приходить на все доступные отработки. Те из вас, кто будут продолжать нарушать правила, проведут со мной много времени – хотя после сегодняшнего дня, возможно, вы решите, что любая ваша проделка попросту того не стоит.

Она щелкнула пальцами, и на всех партах появились груды круглых коричневых овощей. Они слегка походили на помидоры, но определенно были не ими. Софи предпочла бы изваляться в горе навоза, помеченной миллионом скунсов, чем в этом. Она в жизни еще не нюхала ничего настолько отвратительного, даже учитывая дыхание Силвени и газы Игги.

– Это цепенящие корнеплоды, – пояснила леди Каденс. – Огры делают из них невероятно сильный яд, от которого я ищу антидот. Их нужно почистить и выжать сок до конца обеденного перерыва, поэтому вам лучше приступать. И, если вам интересно – да, запах выветрится. Через пару дней.

Все застонали, и она улыбнулась.

Софи взяла корнеплод и попыталась сдержать тошноту, ощутив, что он мягкий, как гнилой помидор.

И такой же влажный.

Толстая кожура походила на апельсиновую, и она сняла ее руками, отрывая длинными склизкими полосами.

– Так это твоя наставница, да? – спросил Киф, с кашлем очищая собственный корнеплод. – Поздравляю, ты, кажется, нашла кого-то хуже леди Гелвин.

– Попробовал бы позаниматься инфликцией со старейшиной Бронте.

– Да, дама Алина явно решила добить тебя таким расписанием.

Скорее Совет.

– Ну так что, после моего ухода появилось продвижение по нашему дельцу?

– На самом деле да, – Софи глянула через плечо на зыркающую на них Стину. – Потом расскажу.

– Я не давала разрешения говорить, мисс Фостер, – резко заметила леди Каденс, сидящая за столом, уставленным маленькими свечками – скорее всего от запаха.

– Но вы и не запрещали, – напомнил Киф.

– За такое нахальство вы получаете еще одну отработку, – парировала леди Каденс. – И вы тоже, Софи. И если вы считаете, что сегодня наказание неприятное – просто дождитесь завтрашнего.

– Ух, вот это запах, – произнес Тирган, закашлявшись, когда Софи опустилась на стул перед ним.

Второй стул, оставленный для Фитца, был пуст, и Софи, стараясь не смотреть на него, ответила:

– Да, леди Каденс злая.

– Даже не знаю, подходит ли тут «злая».

– Вы с ней знакомы?

– Пару раз встречались – но давно. Она много лет прожила с ограми. На самом деле я весьма удивлен, что Совет заставил ее вернуться и тебя обучать.

– Как и она, – проворчала Софи. – Не знаете, почему?

– Есть подозрения. Но я хотел поговорить о другом, – он вздохнул и завозился с краем плаща. – Знаю, ты уже слышала о теории Бронте.

Она ссутулилась, жалея, что не может совсем сжаться и избежать разговора.

– О той, по которой я неисправна?

– Полагаю, он говорил о «дефекте», но… да. Ты в порядке?

Она пнула пол.

– Не знаю. Вы тоже думаете, что я дефектная?

Он долго молчал, так сильно скручивая край плаща, что было удивительно, как тот не порвался.

– Я… считаю, что иногда мы забываем, что у тебя – как и у всех нас – есть ограничения. Только из-за того, что «Черный лебедь» поменял твои гены и усилил способности, не значит, что ты совершенна.

– А если я должна быть совершенной?

– Тогда «Черный лебедь» хотел невозможного.

– Может быть, – пробормотала она. – Много вы о них знаете?

– Меньше, чем хотелось бы.

– Вы же понимаете, что вы так и не ответили ни на один вопрос?

В уголках его губ мелькнула улыбка.

– Прости. Я бы очень хотел сказать то, что ты желаешь услышать. Единственное, в чем я уверен – у «Черного лебедя» есть ответы на все твои вопросы. Я не сомневаюсь, что однажды они все тебе расскажут. Но только когда сами решат, что время пришло. И ни секундой раньше.

Софи скривилась. Она уже устала сидеть и ждать их. Особенно учитывая, что после той подвески они ничего не присылали. Никаких заметок. Никаких подсказок.

Разве что Прентис попытался.

– Вы когда-нибудь слышали фразу «Следуй небесному пути за милой птицей»?

Нахмурившись, Тирган кивнул.

– Насколько я могу судить, это переделанная строчка из старого дворфского стихотворения. Я давно его не слышал, но, кажется, звучит оно так:

– Он о лебеде?

– Да, – осторожно признал Тирган, словно понимал, какие мысли зароились у нее в голове, – но это старый дворфский стих. Ему много веков. Он появился задолго до того, как о создании «Черного лебедя» хотя бы задумались. Не говоря уже о том, что мало какой эльф обращает внимание на дворфскую поэзию. Так случилось, что ее любила моя мать, и лишь поэтому я узнал стихотворение.

Это объясняло, почему о нем не слышал Алден.

– Но, может, они решили ее использовать. Какой-нибудь код, или пароль, или… не знаю.

– Полагаю, все возможно, Софи. Но это подобно ключу без замка. Ключ теряет всякий смысл, если неизвестно, где его применить.

Софи вздохнула, с прискорбием понимая, что он прав.

Но и она тоже была права – она это чувствовала. Стихотворение о лебеде не могло быть просто совпадением. А значит, Прентис сказал ей эту строчку не просто так. И если она выяснит причину, та может привести ее к «Черному лебедю» – или хотя бы к очередной подсказке.

Во время самостоятельных занятий почти все одаренные старались держаться подальше от Софи – и остальных вонючих ребят, переживших отработку. Но Декс все равно сел рядом с ней.