Очаровательная дикарка - Николь Джордан

Она бы отдала все что угодно, чтобы только избавить Дэймона от боли и страдания. Ей так хотелось сейчас обнять его, защитить. Она жаждала поскорее придумать какой-нибудь способ исцелить его и прогнать печаль из этих прекрасных глаз.

Поставив свой бокал на маленький стол, Элеонора приподнялась, чтобы раздуть костер и подкинуть в него веток. Затем, повернувшись к Дэймону, она стала раздеваться, снимая сначала тапочки и чулки.

Когда она закинула руки за плечи, пытаясь расстегнуть крючки своего вечернего платья, Дэймон уставился на нее удивленным взглядом.

— Какого черта ты это делаешь, Эль?

— Просто хочу вас утешить.

Она думала, что Дэймон станет возражать, но он не произнес ни слова. Вместо этого он устремил на нее задумчивый взгляд своих черных внимательных глаз.

Закончив с платьем и корсетом, она, наконец, перешла к сорочке. Скинув белье, Элеонора позволила одежде, шелестя складками, мягко опуститься на пол. Теперь она предстала его взору полностью обнаженной.

Он тяжело вздохнул, однако, когда она подошла ближе и остановилась прямо перед ним, ни один мускул не дрогнул на его лице. Дэймон сидел не шевелясь. Элеонора взяла у него бокал с бренди и, отставив в сторону, наклонилась и потянула за край рубашки, заправленной в бриджи.

Ее обрадовало то, что он позволил ей снять его рубашку через голову, обнажив сильную мускулистую грудь. Затем, присев на колени у его ног, она стала снимать туфли.

Однако когда нежные женские руки потянулись к его самому уязвимому месту, губы Дэймона дрогнули, и он тут же оттолкнул их. Он сам расстегнул бриджи и панталоны, а потом снял их вместе с чулками.

Когда он встал перед ней, обнаженный, прекрасный, освещенный отблесками огня, у Элеоноры перехватило дыхание. И хотя сейчас Дэймон был не в лучшей форме — пьяный, с взъерошенными волосами, с лицом, заросшим щетиной, — он все же был самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела в своей жизни, наделенный настоящей мужской силой и атлетическим телосложением.

И все-таки выражение его лица оставалось таинственным, похоже, ему было интересно, что она будет делать дальше. Эль снова робко приблизилась. В тишине, воцарившейся в комнате, она почти слышала глухие удары своего сердца, которое стучало в унисон с мягким шипением и потрескиванием дров в камине. Обхватив ладонями, любимое лицо мужа, Элеонора приблизилась и поцеловала его быстрым и нежным поцелуем. Она тут же почувствовала запах его губ, сладкий аромат кожи, жар, исходивший от его тела, и голова ее закружилась, будто она пригубила бокал крепкого бренди. Короткого, пламенного поцелуя было достаточно, чтобы разбудить в Дэймоне зверя. Он буквально набросился на нее, сцепив кольцо своих больших рук и впившись в нее таким страстным поцелуем, что, казалось, в ней было сейчас спасение всей его жизни.

Его нетерпеливая страсть зажгла в Элеоноре ответный огонь, но в этот момент она меньше всего думала об удовлетворении собственной страсти. Сейчас ей хотелось лишь одного — доставить удовольствие Дэймону.

Уперевшись ладонями в его плечи, она прервала их пылкий поцелуй и отступила на шаг назад. Затем, подойдя к кровати, отвернула край одеяла и опустилась на льняные простыни.

— Ты присоединишься ко мне, милый? — ласковым голосом спросила она.

Он настороженно посмотрел на нее, как будто не веря в искренность ее слов.

— Да как сказать… Ты снова хочешь уйти, оставив меня страдать от неудовлетворенного желания?

— Нет. На сей раз, я хочу заняться с тобой любовью.

Ей так хотелось, чтобы он поверил, что она искренне хочет доставить ему наслаждение, и сегодня действительно была намерена сдержать свое обещание.

Очевидно, Дэймон поверил ее словам, так как тут же нырнул в теплую постель и, растянувшись во весь свой большой рост, лег на спину. Тем не менее, в нем все еще чувствовались скованность и легкая настороженность, и Элеонора понимала, что ей придется хорошенько потрудиться, чтобы снова завоевать его доверие. Ей очень хотелось, чтобы он снова жарко обнял ее, крепко прижал к себе, ласкал, целовал, гладил, однако Элеонора сама придвинулась ближе и стала осыпать поцелуями его шею, сильные плечи, ключицу, грудь…

Наконец он расслабился, и, почувствовав это, девушка стала на колени и начала осторожно гладить его кожу, будто пытаясь заколдовать эти упругие мраморные мышцы, обжечь их разгоряченными ладонями. Она опускалась все ниже, пока ее пальцы не коснулись его напрягшейся плоти.

Дэймон застонал, сжав челюсти, когда она нежно обхватила рукой его упругий мужской жезл. Но он не сдавался, все еще продолжая неподвижно лежать, и Элеонора с новой энергией дразнящими движениями ласкала его горячую шершавую мошонку, спрятавшуюся за могучим воином, поочередно слегка сжимая налившиеся плоды. Глаза Дэймона напоминали сейчас две горящие свечки в ночи, а до предела налившийся член, казалось, готов был взорваться от напряжения. Нагнувшись, Элеонора прильнула губами к набухшей головке стержня, и Дэймон едва не задохнулся от этой неожиданной смелости, ощутив прикосновение ее губ.

Элеонора, не останавливаясь, продолжала ласкать горящий мужской очаг, осыпая его изысканными ласками. Она играла на нем, как искусный музыкант на флейте, дразня головку члена кончиком языка, спускаясь по бархатному, бешено пульсирующему от страсти гребню вниз, и вновь взлетая вверх к самой чувствительной точке… Дэймон, зажмурив от наслаждения глаза, сжал кулаки. Черты его лица исказились от острого желания и сладострастной боли.

Затем, повинуясь женской интуиции, Элеонора крепко сомкнула губы вокруг налившегося члена и, обведя вокруг него языком, нежно втянула его в себя.

Дэймон задрожал. Элеонора вдруг почувствовала женскую силу и еще глубже втянула в себя упругий жезл, с наслаждением ощущая запах и вкус мужской плоти. Потом, отпустив его, заскользила губами вниз, к основанию… Дэймон зарылся руками в девичьи волосы и натянулся как струна. Его дыхание стало прерывистым. Она услышала} как он хриплым голосом прошептал ее имя, и почувствовала, как его всего трясет.

Внезапно он схватил ее за плечи, заставив поднять голову.

Его зубы были крепко сжаты. Он выдавил из себя одно-единственное слово: «Хватит!»

Все еще сжимая ее плечи, он перевернул Элеонору на спину и лег сверху, не встречая сопротивления. Она широко раздвинула бедра, такие податливые и приглашающие войти, и скользнула пальцами в его темные волосы.

Лицо Дэймона было напряженным от сильного желания, глаза горели неистовым огнем… Он погрузился в колыбель, которую она приготовила для него, и от накала страсти, которую она прочитала в его глазах, ее сердце сжалось. Уткнувшись в изгиб ее шеи, он вошел во влажную манящую теплоту.

В ответ Элеонора выгнула спину, уже не сдерживая безумных конвульсий, двигаясь в такт навстречу мужскому жезлу, ускоряющему темп с каждой минутой. Не противясь невероятному напору, Элеонора как лиана обвилась вокруг тела мужа. Искра, которую он раздул в ней до сумасшествия испепеляющего пламени, захватила до краев все ее существо. Взлетая навстречу, она наслаждалась его движениями, чувствуя, как он то покидает ее гавань, то снова утопает в ней, погружая до основания, свой могучий стержень.