В поисках агента. Записки офицера КГБ - Грегори Файфер

Его письмо дало некоторый ответ на причины сотрудничества Хансена с нами. «Что касается денег, то мне не требуется больше 100 000 долларов, да я и не знаю, как их использовать. Это только лишняя головная боль для меня, поскольку я не могу эти деньги свободно потратить, спрятать их куда-нибудь в кубышку или легко вложить в какое-нибудь дело без риска их обнаружения с пометкой «внимание — грязные деньги наркоторговли». Вероятно, в будущем я приобрету немного драгоценных камней для моих детей, а также, возможно, в качестве жеста доброй воли, когда придет время, вы воспользуетесь моими услугами в качестве приглашенного лектора. Ну и напоследок — мне нужен план побега на случай чрезвычайных обстоятельств (ничто не длится вечно)».

Письмо не оставляло сомнений в том, что мотивы сотрудничества «Источника» с нами носили чисто профессиональный характер. Он либо был неудовлетворен своей работой, либо она ему смертельно надоела. Явно распознаваемый менторский тон его письма наводил на мысли, что Хансен любит покрасоваться своим высоким профессиональным уровнем. В письме были дополнительные признаки того, что он сотрудник ФБР (более того, выявлялось, что он специализируется в области контрразведки). Что касается Южина, Моторина и Мартынова, то о них агент сообщал следующее: «Я не могу предоставить документально подтвержденные доказательства, поскольку сейчас это может вызвать подозрения. Тем не менее, мои сведения базируются на моем опыте работы и умении обобщать данные, к которым я имею доступ. Имена стали известны мне в рамках моих служебных обязанностей как одному из ограниченного числа сотрудников, которые имеют допуск к определенной категории информации. Существуют вполне обоснованные возможности задавать некоторые конкретные вопросы. На этих ребят были потрачены серьезные деньги. Один из них прятал деньги в сумку с двойным дном, когда уезжал в отпуск домой». В конце письма «Источник» сообщил некоторые детали новых технических средств для прослушивания, разработанных в Агентстве национальной безопасности США.

Хотя агент отверг все наши предложения по работе с ним, мы ничего не имели против того, что он сам будет определять правила работы с ним. С этим можно было смириться, несмотря на несколько уязвленную гордость, осознавая главное: нам опять несказанно повезло!

4

В сентябре 1987 года Дэвид Мейджор покинул пост директора контрразведывательных программ Совета национальной безопасности при президенте США. На следующий год он вернулся в штаб-квартиру ФБР, которая располагалась в центре Вашингтона в громадном, из цельного железобетона, здании современного дизайна, похожим, как ни странно, на «излишества» советской архитектуры последних лет. В качестве заместителя руководителя управления С-13 ФБР Мейджор, помимо других обязанностей, отвечал за вопросы стратегического и оперативного анализа, разработки политики и бюджета Бюро, а также контрразведывательной подготовки сотрудников.

Роберт Хансен, являвшийся заместителем начальника одного из подразделений С-13, которое занималось анализом деятельности советской разведки на территории США, был первым, кто приветствовал Мейджора, когда тот вышел на работу. Мейджор знал Хансена раньше по предыдущим делам и считал его довольно необычным сотрудником ФБР. Он отмечал несколько странное поведение Хансена, когда тот тихо входил в комнату и спокойно ждал, когда его заметят. Он часто говорил шепотом, что Мейджор относил к несколько преувеличенному вниманию своего подчиненного к вопросам безопасности. Хансен любил пересказывать сплетни и шуточки внутренней жизни Бюро, после сам подсмеиваясь над ними. Как потом скажет Мейджор, Хансен был «веселым парнем». Он никогда не хотел говорить о женщинах, спорте или на другие стандартные темы, которые обычно обсуждаются в коридорах и кафетериях сотрудниками Бюро. Мейджор никогда не видел Хансена в спортзале — этом культовом месте поддержания хорошей физической формы офицеров ФБР. Здесь чаще, чем где-либо в другом месте, в неформальных разговорах между коллегами иногда начинались или завершались серьезные оперативные операции ФБР. Правда, у Хансена тоже был свой шкафчик для одежды и спортивных принадлежностей, но он всегда пустовал. В отличие от подавляющего числа офицеров Бюро, он никогда не носил с собой положенного ему пистолета.

Мейджор любил надевать каждый день новый галстук и иногда вместе с коллегами подшучивал по поводу вкуса каждого к этому виду одежды джентльмена. «Послушай, Боб, я никогда не подозревал, что твои галстуки могут выглядеть как пучок петрушки на шее. Откуда ты их выкапываешь?»

«У меня шестеро детей». Его подчиненный, предпочитавший консервативный стиль одежды, обычно носил костюмы черного цвета, по покрою напоминавшие униформу героев знаменитого голливудского фильма 50-х годов «Сотрудник ФБР». По мнению Мейджора, спокойный, державший, как всякий интроверт, все в себе Хансен больше походил на типичного сотрудника Агентства национальной безопасности — чудаковатого «гения», но с задатками разведчика-профессионала. Мейджор, тем не менее, знал, что его сотрудник умный и способный работник, стремящийся повысить эффективность деятельности ФБР. Меньше всего он был похож на человека, который мог стать агентом русских. А еще Хансен не терпел дураков и не мог уживаться с дураками. Он часто жаловался Мейджору по поводу непродуманной кадровой политики в Бюро, и тот вынужден был себе признаться, что в оценках своих коллег Хансен часто бывал прав.

После разоблачения Хансена многие из его бывших коллег не могли объяснить, как он мог эффективно работать одновременно и на ФБР, и против него. Для Мейджора это не было загадкой. Он понимал, что Хансен хотел быть и считал себя великим магом — волшебником, который запросто мог позволить себе получать и предлагать разведывательную информацию каледой из двух сторон, разделенных рубежами холодной войны. Он имел все воз-молшости это делать, поскольку читал практически все, что приходило с «той» стороны. Являясь руководителем группы анализа, он получал копию каждого документа, добываемого спецслужбами США. «Он был, как соединительная труба, — подумал Мейджор после ареста Хансена. — К нему практически все входило, и все от него выходило». Хансен занимал достаточно высокую должность, чтобы иметь широкий доступ к информации ФБР, и одновременно, будучи заместителем, а не начальником своего подразделения, мог, не имея права на получение некоторых документов, просто их читать.

Как правило, он сторонился внутрислужебных споров и разборок. Однажды Хансен появился в кабинете Мейджора, и тот понял, что сейчас услышит что-то интересное.

— Вы знаете, почему ФБР никак не может одолеть русских? — спросил Хансен.

— Ну и почему же, Боб?

— Потому что Бюро не использует метод «петля OODA»[1].

— Да, пилоты знают об этом, — продолжал Хансен. — Если вы совершенствуете свое воздушное мастерство в школе высшего пилотажа, инструкторы вдалбливают вам в голову, что вы должны видеть обстановку вокруг и реагировать гораздо быстрее, чем тот парень, который вас преследует. Если это вам удается, вы можете быстрее сделать маневр, очутиться сзади и его сбить. Асы понимают, что умение видеть все вокруг, оценивать и быстро реагировать позволяет стать победителем. ФБР — слишком бюрократическая структура. Прежде чем принять какое-либо решение, мы долго что-то изучаем, собираем совещания и т. п. Мы просто погрязли в консультациях, спорах, оценках и пр. Если бы Бюро могло быстро анализировать возникающие ситуации и быстро принимать соответствующие решения, мы могли бы одержать верх над КГБ.