Грехи матери - Даниэла Стил

Он был очень разумным мужчиной и очень ее любил.

– Питер, я тебя не заслуживаю, – сказала она, лучезарно ему улыбаясь. – Я правда тебя люблю. Просто не хочу выходить замуж. Но если я бы вышла, то только за тебя. Честное слово.

Он верил и надеялся, что в конце концов любимая передумает. Но Оливия была уверена, что останется при своем мнении.

Они еще несколько минут обсуждали его предстоящий развод. Это был удивительный поворот событий, который многое упрощал. Они теперь смогут вместе бывать на публике, путешествовать и, наконец, вместе проводить отпуск.

А потом, обсудив ситуацию, они отправились в спальню и занялись любовью, чтобы отметить – не помолвку, как надеялся Питер, а освобождение их любви.

Потом Оливия лежала, глядя на него, нежно касаясь его лица и пытаясь понять, почему не хочет выходить замуж за любимого человека.

– Возможно, я просто предпочитаю жить во грехе, – сказала она, и Питер привлек ее к себе.

– Вы порочная женщина, Оливия Грейсон, – пошутил он, и она озорно засмеялась, чувствуя себя моложе после занятия с ним любовью.

– Да! – радостно подтвердила она. – Наверное, так и есть.

Это было единственным логичным объяснением ее отказа. Оливия думала, одобрила бы Мэрибел ее решение или нет? Одно было очевидно: мир перевернулся с ног на голову. Ее старший сын разводился и снова женился, что Оливию радовало, у Лиз завязался роман, в чем она была не уверена, Касс собиралась завести внебрачного ребенка от рок-звезды, старший внук Оливии оказался геем. А она сама только что предпочла продолжать жить во грехе после десяти лет тайных отношений с женатым мужчиной. Мир определенно изменился.

Поскольку у всех детей и внуков Оливии были планы на Рождество, как и у детей Питера, они решили в спокойной атмосфере провести эти выходные в Бедфорде. До этого они никогда не оставались вместе на праздники и с нетерпением ждали первого такого случая. Оливия знала, что это несколько притупит тоску по Мэрибел. Она по-прежнему ежедневно ощущала отсутствие матери, по крайней мере раз в день протягивала руку к телефону, чтобы ей позвонить, а потом вспоминала о случившемся. Она знала, что ей всегда будет не хватать житейской мудрости, любви, благородства и оптимизма матери. Всей семье непременно надо лелеять наследие Мэрибел. Она так много дала столь многим.

Провести с Питером Рождество и Новый год показалось Оливии хорошей идеей, от которой был в восторге и Питер. Он на протяжении многих лет проводил праздники в гнетущей обстановке из-за алкоголизма жены. Теперь она уже находилась в реабилитационном центре, похоже, шла на поправку, и развод был в стадии оформления.

Оливия заранее купила рождественские подарки для всех. Она планировала до отъезда детей и внуков собрать их за ужином и поздравить. Теперь Питер был свободен, она хотела пригласить и его. Она всё организовала.

В первую неделю декабря она должна была делать ежегодную маммограмму. Она всегда ее боялась: в ее возрасте гром может грянуть в любой момент. Ее секретарь Маргарет напомнила об обследовании накануне. Утром назначенного дня Оливия убедила себя, что нечего бояться, – ведь у Мэрибел никогда не было проблем со здоровьем, а значит, и у нее не будет.

Лаборантка была та же, что обследовала ее в предыдущие годы. Всё шло обычным порядком. Обследование не было приятным, но сносным, и Оливия, одеваясь, ругала себя, что глупо каждый год так беспокоиться. Вдруг вошла медсестра, держа в руках снимки предыдущих лет, и попросила:

– Миссис Грейсон, не могли бы вы зайти в кабинет на пару минут?

– Что-то не так?

Оливия почувствовала, как мурашки пробежали у нее по спине.

Медсестра не ответила ни утвердительно, ни отрицательно. Она просто мило улыбнулась и сказала, что врач хочет поговорить. Кровь в жилах похолодела от этих слов. Это было уже слишком. Сначала она потеряла мать, а теперь собственный организм дал сбой. Мэрибел всю жизнь отличалась хорошим здоровьем, и Оливия убеждала себя, что это гарантирует безопасность и ей, но вдруг уверенность в этом растаяла.

Она зашла в кабинет врача полностью одетая, как будто одежда, словно броня, защищала ее, но чувствовала она себя уязвимой и напуганной. На стене на негатоскопе было прикреплено несколько снимков ее левой груди спереди и сбоку. На изображении всё выглядело сплошь серым. Врач указал на пятнышко, более темное, чем остальной снимок, которое Оливия сперва не заметила.

– Не нравится мне это пятнышко, – сказал он, нахмурив брови. – Оно может повлечь за собой опухоль. Я бы рекомендовал сделать биопсию.

– Сейчас?

Оливия выглядела напуганной, хотела закричать, убежать из кабинета, но ноги у нее подкосились. Она старалась казаться спокойной, но спокойствия не осталось ни капли. Она была в панике.

– Если хотите, можете приехать завтра. Но думаю, нам надо это сделать прямо сейчас.

– Вы полагаете, это рак? – прохрипела Оливия.

– Это может быть небольшое злокачественное новообразование.

Он подтвердил ее худшие опасения. Оливия знала, что у каждой восьмой женщины развивается рак груди, и буквально окаменела. А что, если этот жребий выпал ей?

– А если диагноз подтвердится?

– Сначала посмотрим, что обнаружим. Часто на ранних стадиях мы можем обойтись удалением опухоли без необходимости дальнейшей терапии. На более поздних стадиях применяется химио-, лучевая или гормональная терапия. Насколько я знаю, у вас нет семейной предрасположенности к раку молочной железы, так что будем надеяться, что это очень ранняя стадия и удаления будет достаточно.

– Вы уверены, что это рак?

Оливия, руководившая целой империей, вдруг почувствовала себя маленькой и беззащитной.

– Нет. Поэтому мы и хотим сделать биопсию, – сказал он твердо. – Завтра вы сможете?

«Нет, я никогда не смогу», – хотела она сказать, но понимала, что должна относиться к этому ответственно. Ей вдруг стало страшно, что придется переживать это в одиночку: она не хотела пугать детей. Она думала позвонить Питеру, но не имела права возлагать на него такое тяжкое бремя, раз не хотела стать его женой. Это была ее проблема, не его. Она кивнула в знак согласия с врачом и ошеломленная вышла из кабинета. Лаборантка с милой улыбкой ожидала ее перед кабинетом.

– Не беспокойтесь, – сказала она.

«Легко ей говорить, – подумала Оливия. – Это не ее грудь!»

Лаборантка объяснила, что они сделают небольшой надрез под местной анестезией, возьмут фрагмент ткани, изучат и, возможно, в зависимости от результатов, сделают операцию по удалению опухоли. И всё будет хорошо.

«Плевое дело. Чего тут бояться!» – с иронией подумала Оливия.

Она вернулась в офис сама не своя. Маргарет, видя мрачное выражение ее лица, поинтересовалась: