Грехи матери - Даниэла Стил

Своим заявлением Касси переплюнула всех:

– У меня будет маленький. Я беременна. Я недавно это узнала. И не собираюсь делать аборт. Но я не выхожу замуж за Дэнни Хелла, хотя отец – он. Рожу в июне. Я в этом тоже уверена!

Все с открытыми ртами уставились на нее, а потом опять зашумели и стали ее поздравлять, а Оливия смотрела на дочь и одобрительно улыбалась. Ее не беспокоило, что Касс не выйдет замуж, – она знала о новых нравах. Мать просто радовалась, что дочь настолько излечилась от ран детства, что сама захотела иметь ребенка.

– Я безумно рада! – произнесла Оливия громко, подняла свой бокал за дочь и поцеловала ее.

– А теперь позвольте мне, как старшей из внуков, – взяла слово Софи. – Мы вас любим, но нам кажется, у вас всех слегка крыша поехала. Вы ведь должны служить нам примером, но дядя Филипп разводится и тут же опять женится, мама не может понять, флиртует она со своим агентом или нет (что для нее очень характерно и означает скорее да, чем нет), а тетя Касси собирается рожать, но не собирается выходить замуж, и ее малыш, вероятно, появится на свет с татуировкой. Вы потрясающие ребята, и мы вас обожаем. Спасибо, что вы наша семья!

Ее слова были встречены взрывом смеха, и Грейсоны стали наперебой говорить с Касси о ее ребенке и снова поздравлять ее. Оливия задавалась вопросом, что послужило причиной таких изменений в Кассандре. Но как бы там ни было, похоже, дочь и сама была этому рада, и знала, что мать будет в восторге.

Отдавая последнюю дань памяти Мэрибел, они до трех часов ночи играли в карты и пили вино. Спать расходились неохотно.

На следующее утро за завтраком все уже были трезвы и готовы вернуться к повседневной жизни. Три дня, которые они провели вместе, были замечательными, хотя и печальными. Перед расставанием Оливия пригласила всех к себе на День благодарения. Без Мэрибел в этот праздник будет грустно, но Оливия тем более хотела, чтобы все собрались вместе.

– Близкие вам люди тоже пусть будут с нами, – уточнила Оливия. – Ты, Филипп, привози Тейлор. Ты, Лиз, если решишь встречаться со своим агентом, тоже можешь его привезти. И для меня будет честью, если ты, милая Касси, познакомишь нас с Дэнни. Он же отец моего следующего внука, в конце концов!

Оливия это говорила со слезами на глазах.

Перед уходом Касси обняла мать:

– Спасибо за всё, мама!

– Тебе спасибо, и береги себя и маленького.

– Обещаю. Я надеюсь, что не поломаю жизнь ему или ей. Я ведь так же занята, как была ты.

– Ты не совершишь тех ошибок, что сделала я, – мягко возразила Оливия. – Ты будешь замечательной матерью.

Касси опять обняла Оливию и вышла к лимузину, ожидавшему ее, чтобы отвезти в аэропорт. Турне продолжалось в Хьюстоне, и она должна была встретиться в Дэнни там.

Они договорились собраться в Бедфорде на День благодарения, до которого оставалось полтора месяца. Проводив всех, Оливия поехала в свой офис. Ей казалось, что она отсутствовала там целую вечность. Она тосковала по матери. Ей бы хотелось столь многим поделиться с нею, но было ощущение, что Мэрибел всё предвидела и для нее семейные новости не стали бы сюрпризом. Этих детей она воспитала так, чтобы они шли своим путем, следовали зову сердца, использовали свой ум и всегда были честными и смелыми. Те же уроки она преподала Оливии, и они ей очень помогали.

Недели, предшествовавшие Дню благодарения, оказались очень насыщенными для всех Грейсонов.

Филипп постоянно общался с адвокатами по поводу всё более неразумных требований Аманды: она постоянно угрожала процессом о признании их брачного контракта недействительным, хотя адвокаты Филиппа утверждали, что шансов у нее нет. Она использовала эту угрозу для увеличения размера компенсации и алиментов, и он в конце концов уступил ей таунхаус, просто чтобы сдвинуть дело с мертвой точки. Филипп и так не собирался в нем жить, однако оставил за собой загородный дом в Хэмптонсе. Его адвокаты говорили, что развод займет около года. Пока же они с Тейлор и так были счастливы. Их отношения спокойно развивались.

У Джона вскоре после похорон Мэрибел прошла выставка, на открытии которой побывали Лиз, Филипп и Оливия. Он представил некоторые свои работы, и к концу вечера все они нашли покупателей.

Лиз несколько раз ужинала с Эндрю Шипперзом. Они чередовали ее приезды в город с его визитами в дом в Коннектикуте, который он помогал постепенно приводить в порядок. Ему нравилось заниматься с Лиз ремонтом в выходные дни. Их отношения переходили в стадию, желанную для обоих. От девочек поступали хорошие новости: Софи радовалась скорому окончанию магистратуры и возвращению в Нью-Йорк, а Кэрол работала над новым фильмом отца и собиралась остаться в Лос-Анджелесе. Она наконец обрела себя, нашла свою нишу, стала патриоткой Западного побережья и, похоже, сильно повзрослела за последние три месяца.

Отношения, которые выстраивались у Лиз с Эндрю, волновали и радовали их обоих. Они не только были ровесниками, но и родились в один день, что, по мнению Эндрю, означало, что они предназначены друг для друга, и Лиз впервые в жизни чувствовала уверенность в себе и своем выборе. Продажа книги позволила ей воспринимать себя как автора, а отношения с Эндрю дали уверенность в себе как женщине. За неделю до Дня благодарения сценарный агент, с которым Эндрю вел переговоры последние несколько месяцев, наконец сообщил, что по ее книге хотят снять фильм. Эндрю дождался выходных, чтобы при встрече сообщить эту новость Лиз. Она визжала от радости. В то время она усердно работала над новой книгой, и очень приятно было узнать, что предыдущую купили для экранизации. Как только Эндрю объявил эту новость, они прямиком отправились в спальню и занялись любовью – так они обычно поступали всякий раз после его приезда. Секс у них был исключительным, к тому же Лиз была влюблена в Эндрю.

Потом они лежали рядом, и Эндрю, опершись на локоть, с обожанием смотрел на Лиз. Он никогда и ни с кем не чувствовал себя таким счастливым, их многое объединяло, в том числе мир литературы.

– Скажи мне одну вещь. Ты спишь со мной потому, что я продал твою книгу и что благодаря мне станешь богатой и знаменитой? Или потому, что находишь меня неотразимым? – спросил он, как всегда поддразнивая ее. Склонность к шуткам ей тоже в нем нравилась.

– По обеим причинам, – ответила Лиз с улыбкой. – Сегодня, наверное, из-за кино, обычно из-за книги и денег. И-и… – она выдержала паузу, – потому, что ты рукастый мужик и не дашь моему дому развалиться.

– Это веская причина. Признаю, я отличный плотник. Я над этим не задумывался, но не уверен, что мне по душе мысль, что ты спишь с рукастым мужиком. Ты раньше это делала?

– Никогда, – улыбнулась Лиз, – но ты настоящий мастер.

– Что правда, то правда. Тогда скажи, сильно ли твои родственники меня возненавидят, когда я познакомлюсь с ними на День благодарения? И сколь серьезный допрос мне придется выдержать? Полагаю, что нешуточный. Думаю, их не слишком радует тот факт, что я недавно освободился из тюрьмы.