Алая тигрица - Амели Вэнь Чжао

Но Кис покачал головой.

– Она бы уже взяла его, – сказал он. – Должно быть, он где-то, куда ей нелегко пробраться.

Чувство страха разлилось по венам Аны вместе с неизбежным ответом. «Власть не может быть скована навсегда», – сказала Сорша, говоря о своем отце – человеке, который первым надел на нее этот ошейник. Единственный человек, который контролировал ее, единственный человек, против которого Сорша не могла поднять руку, независимо от того, как плохо он обращался с ней и как сильно она ненавидела его.

– Адмирал Фарральд, – прохрипела она. – Он должен знать, где ключ.

– Иди, – сказала Линн. Решимость отразилась на ее лице. – Мы позаботимся о том, чтобы король и его охрана получили предупреждение. – Она замешкалась. – И мы освободим аффинитов, которых держат в темницах.

Ана посмотрела на Киса.

– Если с ней что-нибудь случится, егерь, я сама тебя убью.

Его ответом была мрачная улыбка.

– Мы присоединимся к вам в Годхаллеме. Будьте осторожны. Силы Керлана уже здесь.

Ана повернулась и направилась к выходу из Ливрен Сколарен, величественные картины богов Брегона расплывались в вихре, когда они молча подтолкнули ее вперед.

Роран Фарральд моргнул. На мгновение он выглядел ошеломленным, увидев рукоять, торчащую из груди.

Сорша отступила назад, и их отец навалился на нее, положив голову ей на плечи, как новорожденный.

– Видишь, дорогой папочка, – напевала она ему на ухо, – твое величайшее изобретение. Ты вырастил меня только с умением разрушать. Разрушать. И ты никогда не думал, что однажды маленькая девочка, которую ты превратил в монстра, вернется, чтобы уничтожить тебя.

Рамсон никогда не забудет выражение лица отца. Выражение его лица прояснилось, жесткие грани смягчились до чистых, необузданных эмоций, когда он увидел свою дочь. Сожаление. Печаль. И что-то еще, что Рамсон не осмелился назвать, проблеск, такой краткий, что это могло быть солнечным светом во время шторма, падающей звездой, иллюзией величайшего рода.

«Любовь делает нас слабыми».

Но затем адмирал заговорил, и Рамсон понял.

– Мне жаль, – прошептал Роран Фарральд, и Рамсон мог бы поклясться, что он обращался к нему.

Сорша откинула голову назад и рассмеялась.

– Я больше на это не куплюсь, – сказала она. – До свидания, дорогой папочка. – И с этими словами она выдернула клинок из его груди.

Кровь потемнела на мундире адмирала Фарральда, запятнав золото его значков, бронзу пуговиц. Рамсон отшатнулся.

Сорша бросила на него острый взгляд.

– Одну минуту, дорогой братец, – огрызнулась она, подхватывая тело их отца. Она на мгновение замешкалась, затем что-то подняла. Это было большое золотое кольцо, которое их отец носил на левой руке. Сорша поднесла кольцо к свету, рассматривая его так, словно это была священная реликвия. Труп их отца с глухим стуком упал на пол.

Кровь растеклась лужицей по гладкому полу.

Сорша направила кольцо себе на шею, немного поколебавшись, прежде чем прижать его к черному воротнику, висящему у нее на шее. Она повернулась, и с аккуратным щелчком ошейник из черного камня открылся, оставив после себя бледную полоску плоти. Ошейник звякнул об пол.

Рамсон почувствовал это: дрожь пробежала по воздуху, как будто сама земля содрогнулась. Голова Сорши была запрокинута назад, ее каштановые волосы и одежда развевались, как будто под порывом сильного, безжалостного ветра. Только вместо ветра это была невидимая энергия, сила, которая пронеслась по комнатам, опрокидывая книги и разбивая стекло.

Сорша прислонилась к стене. Несколько мгновений она была неподвижна, и Рамсон задумался, действительно ли то, что она сделала, убило ее – боги, он надеялся, что оно убило ее…

…и затем она сделала один судорожный вдох.

Когда сестра Рамсона села, все и ничто в ней не изменилось. Черты ее лица были такими же, но все в них казалось яснее, резче, как будто до этого он смотрел на нее из-за запотевшего стекла. Она встала и пересекла комнату, и воздух вокруг нее задрожал, как вокруг пламени, и сам Рамсон почувствовал это, когда она пронеслась мимо него.

Она посмотрела на золотое кольцо в своей руке. Смех вырвался у нее, когда она бросила его на пол.

Затем из Сорши вырвался огонь, венок пламени, такого горячего, что оно было голубым, охватил кольцо. Ее глаза были широко раскрыты от ликования, рот приоткрылся, когда она увидела, как кольцо растаяло золотой лужей у ее ног.

Она подняла взгляд на Рамсона.

Он убегал, спасая свою жизнь.

Ее пронзительный смех преследовал его, когда он выбежал из покоев своего отца. Коридор снаружи был пуст, если не считать тел четырех охранников, убитых Соршей. Теперь все обрело смысл – мучительно очевидный смысл – как все сложилось воедино. Кто еще мог бы снять охрану со всего Блу Форта, кроме лейтенантки Королевской гвардии? У кого еще были мотивы для мести и разорения?

Рамсон выхватил меч из тела ближайшего королевского стражника, когда позади него раздались шаги Сорши.

– Твоя очередь, дорогой братец! – позвала она певучим голосом.

Рамсон случайно оглянулся и пожалел об этом. Когда Сорша взмахнула рукой, от стен оторвались куски камня. Они парили у нее за спиной в воздухе.

Лицо Сорши наполнилось предвкушением. Со смехом она взмахнула рукой, и первый валун полетел в него.

Рамсон увернулся и услышал, как камень ударился о стену позади него. Он едва успел подняться на ноги, когда ему в голову полетел второй кусок. Третий попал ему в живот, выбив из него дух, когда он упал на пол. Его меч звякнул о землю.

Рамсон сплюнул кровью. Он встал на колени, схватился за рукоять меча и оглянулся.

– Ты знаешь, как меня называли ученые, дорогой брат? – Сорша протянула руку, и мечи мертвых стражников начали подниматься в воздух. Они взлетели к ней, раскалываясь при этом на мелкие кусочки металла, похожие на иглы. – Железная дева.

Черт. Черт, черт, черт.

Боль в животе Рамсона запульсировала, когда он поднялся на ноги. Стиснув зубы, он бросился вперед и свернул за поворот следующего коридора. Он оглянулся и увидел осколки меча, летящие в стену позади него.

– О, ну же, дорогой братец, – позвала Сорша. – Не убегай от меня! Хотя, если ты хочешь поиграть в игру, я более чем готова сыграть в прятки!

Тяжело дыша, Рамсон выпрямился, насколько мог, и заковылял вперед. Конец коридора казался непреодолимо далеким, и он слышал неровные постукивания шагов своей сводной сестры, когда она кралась за ним, как кошка, охотящаяся на мышь.

Рамсон испустил поток ругательств, вытирая кровь со рта, другой рукой сжимая меч – теперь функционально бесполезный против магии Сорши.