Алая тигрица - Амели Вэнь Чжао

– Ана, – сказал он настойчивым тоном. – Я собираюсь позвонить в военные колокола. Как только я это сделаю, меня обнаружат, и начнется настоящий ад. Мне понадобится твоя помощь, чтобы сразиться с Керланом и его приспешниками. И если со мной что-то случится… – Он перевел дыхание и посмотрел ей прямо в глаза. – Мне нужно, чтобы ты любой ценой позаботилась о том, чтобы эти колокола зазвонили.

По ее щекам стекал дождь, но ее взгляд был подобен огню. Она упрямо молчала, глядя на него, завлекая его своими глазами.

Рамсон протянул руку и откинул прядь ее волос назад.

– Обещай мне, – сказал он.

– Я думала, обещания – это не твое, – тихо сказала она.

– Я приму это как «да», – так же тихо сказал он, затем повернулся и проскользнул в Годхаллем.

Рамсон тут же присел на корточки, и помост с Керланом, Соршей и Нитой исчез из поля зрения. За рядами коленопреклоненных придворных его никто не видел.

Сорша продолжала говорить, ее голос был искажен горечью.

– Всю мою жизнь вы все наблюдали, как мой отец использовал меня, экспериментировал со мной, а затем снова надел мне на шею этот мерзкий ошейник, как только закончил со мной, – она резко рассмеялась. – Сегодня, наконец, мой черед! Мой черед наблюдать за выражениями ваших жалких лиц, когда я уничтожу это извращенное наследие, созданное моим отцом и людьми до него.

Рамсон почувствовал волну страха, даже когда тела придворных были заморожены силой родства Ниты.

Быстро и бесшумно он сдвинул пояс, повернув его так, чтобы кинжал и ошейник Сорши из черного камня оказались у него за спиной. Он не мог допустить, чтобы они волочились.

– Достаточно, – раздался голос Керлана. – Молодцы, дочери мои. Вы и я – мы прокладываем путь в будущее.

Рамсон мог представить, как на губах Керлана заиграла слабая улыбка. Сделав еще один глубокий вдох, он собрался с мыслями, опустился на четвереньки и пополз к Земляному двору.

– Брегон. Три Двора. – Тон Керлана стал великодушным, слегка отдаваясь эхом в помещении. – Пришло время перемен. Так долго мы сидели на затхлой воде. Адмирал за адмиралом, двор за двором, без особых изменений, без демонстрации нашей истинной силы миру. – Сегодня все это закончится. Сегодня Брегон объявит о своей верности Ее славному величеству Морганье империи Кирилии. И для меня будет абсолютной честью служить… вашим адмиралом и вашим новым королем.

По залу от придворных прокатилась волна напряжения. Рамсон замер на месте, затаив дыхание. На полу было прохладно, мерцающий свет факелов переливался между полосами аквамарина и темно-синего цвета. Если бы он прижался к ней щекой, то мог бы представить, что находится под водой.

Он воспользовался моментом, чтобы оглянуться на вход, на тяжелые двери, которые оставались открытыми, несмотря на хлещущий снаружи дождь. За ними была только тьма. Аны нигде не было видно.

– Всего через несколько минут, – продолжил Керлан, – к нам присоединится король Дариас, который передаст мне свою должность. Те, кто присоединится ко мне, будут вновь назначены должностными лицами нашего нового королевства. – Он щелкнул пальцами. – Нита, ослабь над ними контроль немного. Давайте посмотрим, что они скажут.

Тут же раздался крик, где-то в районе Небесного Двора.

– Ты всего лишь изгнанный преступник, пришедший отомстить этому королевству, – заявил придворный. – Я скорее умру, чем буду служить под твоим началом.

Начался гул разговоров, когда другие приготовились выкрикнуть свои ответы.

Но Керлан поднял руку, и у Рамсона похолодели вены, когда его старый хозяин спокойно сказал:

– Тогда твое желание будет исполнено.

Свистящий звук, крик, глухой удар тела о каменный пол.

Годхаллем погрузился в зловещее молчание.

Рамсон стиснул зубы. Колокола, подумал он и поднял голову, чтобы посмотреть на медный рычаг на стене впереди. Сосредоточься на колоколах.

– Вкусно, – промурлыкала Сорша. Рамсон услышал звон ее железных шипов. – Еще… дай мне еще!

Рамсон рванулся вперед быстрее. Он был так близко, всего в восьми или девяти шагах. Они казались длиной с океан. Перед ним поблескивал латунный рычаг.

– Видите ли, я великодушен, – продолжил Керлан. – Я бы не отказал вам в выборе, при условии, что вы сделаете правильный выбор.

Пять шагов. Никогда еще ползти не казалось так мучительно. На лбу Рамсона выступили капельки пота. На заднем плане он слышал, как говорит его сестра.

– О! – радостно сказала Сорша. – Но я думаю, что мы повеселимся еще больше, лорд Керлан.

Два шага. Рычаг завис над головой.

– Неужели ты не покажешься, – внезапно захихикала Сорша, и кровь Рамсона застыла в жилах, – о, дорогой братец?

К тому времени, когда Линн и Кис добрались до исследовательского крыла штаба военно-морского флота, дождь лил как из ведра. Им потребовалось несколько секунд, чтобы снять охранников, и к тому времени, когда они добрались до внутреннего помещения исследовательского крыла, они с трудом переводили дыхание.

В холле стояла кромешная тьма. Вспыхнуло пламя, и факел ожил. Кис поднял его, и тени расступились.

Линн посмотрела на него снизу вверх. Дождевая вода скользила по его волосам, стекая по резным краям челюсти и далее ручейками по шее.

Он жестом подозвал ее и направился к двери в исследовательские подземелья. На этот раз, когда он открыл ее, свет от его факела вспыхнул в темноте за ней. Линн последовала за ним, и они начали спускаться.

– Что случится с твоей матерью, если ты поможешь нам? – тихо спросила она.

– Она самая сильная женщина, которую я знаю. – Кис высоко поднял огонь, и его плечи напряглись. Его голос был далеким, словно затуманенным воспоминаниями. – Она бы никогда не мешкала, чтобы поступить правильно. Я так долго был сосредоточен на том, чтобы выжить и найти ее, что начал забывать, какой она была.

– Иногда, – сказала Линн, – мне кажется, что я так долго была вдали от своей семьи, что не узнала бы их, если бы увидела снова. – Ее голос дрогнул. Сколько ночей она провела без сна, пытаясь вызвать в воображении лицо своей матери, заполняя детали там, где ее подвела память?

Шаги Киса замедлились; он повернулся, чтобы посмотреть на нее.

– Но мы держимся за дух их воспоминаний и делаем все возможное, чтобы почтить их, – сказал он.

Никто никогда не формулировал это более идеально, как будто извлекая слова из ее души и вдыхая их в жизнь, искрящиеся, яркие и теплые.

– В ту ночь, когда мы приехали, Сорша пришла ко мне и показала шаль моей матери. Я сразу узнал ее – она хранила ее все эти годы, что мы были в разлуке. Они заметили меня в порту Голдвотер; они ждали меня. – Кис продолжал уверенно, его шаги отдавались эхом в ритме, когда он спускался по лестнице. – Тогда я чуть не потерял ее. Я был готов на все, чтобы спасти ее. Я всегда думал, что не имеет значения, скольких людей я убил или кому причинил боль, если это означало, что я верну ее. Но теперь я понимаю… Я понимаю, что тем самым опозорил ее память. Сегодня вечером я сражаюсь за нее.