Наша песня - Дэни Аткинс

– Опасность еще не миновала… но мы его вытащили… – В конце фразы губы его скривились, но я успела понять, какое слово он решил не добавлять. Ненадолго.

– Можно мне войти? Можно мне его увидеть?

– Дайте нам еще несколько минут, затем можете войти, но только на минутку.

Я кивнула, желая отблагодарить его и всех остальных, но он уже снова скрылся в палате Дэвида.

– Слава богу, – выдохнула Элли.

Я услышала в ее голосе неподдельное облегчение, и, каюсь, на какое-то мгновение ко мне вернулось чувство, которое неотступно преследовало меня долгие годы.

Словно древняя старуха, я повернулась всем телом, чтобы взглянуть на нее. Ее лицо не выражало ни малейшего намека на то, что прошлое оставило в ней такой же глубокий след, как во мне. Я было открыла рот, чтобы сказать ей, что передумала, что ей не надо больше сидеть рядом со мной и ждать, что ей нужно теперь идти к своему мужу. Но у меня вырвались совсем не те слова, и я не знаю, кто из нас поразился им больше.

– Знаешь, Дэвид никогда тебе не изменял.

Это было явно не то, что она ожидала от меня услышать. Казалось, все вокруг нас замерло: шум из палаты, завывание метели за окном – все это исчезло, когда мы смотрели друг на друга, оставшись одни в эпицентре урагана, который породили так много лет назад. Элли моргнула, глаза ее не открывались чуть дольше обычного, шея немного вздрогнула, но она не произнесла ни слова.

– Я знаю, что ты думаешь, Элли, что ты всегда думала. Но ты ошибалась.

Когда она все-таки ответила, в голосе ее прозвучала не горечь, а всего лишь усталая покорность судьбе.

– Все это больше не имеет значения. Все это вообще не важно. Особенно сегодня ночью.

– Ошибаешься. Сегодня это значит куда больше, чем все остальное.

– Не думаю.

– И не надо. Просто выслушай меня. Можешь меня потом сколько и как угодно ненавидеть… но не нужно ненавидеть его, Дэвида. Он этого не заслуживает и никогда не заслуживал.

Шарлотта. Восемь лет назад

– Что значит – они расстались? Когда это произошло?

Кипяток, которым я наполняла кружку, перелился через край и начал стекать на стол.

– Шарлотта! – крикнул Пит.

Я поставила чайник на плиту, рука у меня немного дрожала.

– Отойди-ка. Давай лучше я, – сказал Пит, промокнув лужицу тряпкой и таким количеством бумажных полотенец, что их хватило бы, чтобы запеленать египетскую мумию. Я смотрела, как он убирал за мной, прежде чем вылить чай и заварить мне свежий. Все это происходило в рамках круглосуточного порядка, который установился со дня нападения на меня. По-моему, все ребята немного завидовали Дэвиду, который появился на месте происшествия, как Брюс Уиллис, и спас меня. Чтобы как-то это компенсировать, три моих соседа, казалось, исполнились решимости окружить меня такой заботой, вниманием и защитой, которым позавидовали бы даже члены королевской семьи. Скоро мне придется сказать им, чтобы они немного умерили свой пыл, особенно теперь, когда полиция арестовала нападавшего. Но сейчас мои мысли были заняты совсем другими вещами.

– Ну, и когда это случилось? – спросила я, усаживаясь на один из кухонных стульев. – И почему мне никто об этом не рассказал?

– Но ты вроде бы думаешь совсем о другом, – ответил Пит. Он оказался прав. У меня создалось ощущение, что последнюю неделю я прожила в каком-то сюрреалистическом мире, словно выпала из своей нормальной жизни и угодила прямо в развязку телевизионной криминальной драмы. Раньше я никогда не была внутри полицейского участка, но за последние семь дней он начал становиться мне вторым домом.

– Так что же произошло между Дэвидом и Элли? – задала я вопрос чуть иначе, стараясь сохранять безразличный тон, что мне не совсем удавалось. – Это он так решил или она? И почему он мне об этом ничего не сказал?

– Наверное, он не хотел тебя расстраивать, – предположил Пит, загружая в тостер пару ломтей хлеба. Я очень надеялась, что не для меня, потому что у меня внезапно пропал аппетит.

– А почему это должно меня расстраивать? – спросила я как можно более равнодушно, но эта попытка с треском провалилась.

Пит пожал плечами и начал вытаскивать из шкафчика какие-то банки, так что я не смогла разглядеть выражение его лица, когда он ответил:

– Потому что, похоже, все это началось в тот вечер, когда на тебя напали. По-моему, Элли вызверилась на него за то, что он полез в это дело, ну и слово за слово, одно за другое, а потом… – Тут он умолк.

– И что потом? – спросила я, подавая ему банку с ореховым маслом, которую он, скорее всего, и искал.

– Не знаю, – ответил Пит, и его ответ потонул в смачном шлепке огромной порции масла, которую он навалил себе на тост. – Он говорит, что не желает это обсуждать.

– Мне он расскажет, – тихо пообещала я.

Вот только рассказывать он не захотел. В тот день мне пришлось довольно долго ждать, прежде чем наконец я застала Дэвида одного. Оказалось особенно трудно отделаться от Майка, который относился к своим обязанностям телохранителя гораздо серьезнее, чем два его приятеля.

– А нечего говорить, – ответил Дэвид, и жестко-непреклонное выражение его лица дало мне понять, что расспрашивать его не следовало. Ну уж нет, я собиралась разузнать все до конца.

– Пит сказал, что вы с Элли поцапались.

– Мы всегда цапались, – устало ответил Дэвид. – А ты разве не заметила?

Даже слепоглухонемой заметил бы, что их отношения были неустойчивыми и шумными, но он также смог бы понять, что они были страстными, бурными и преисполненными любви. И, наблюдая их с близкой дистанции куда дольше, чем требовалось для осознания этих фактов, я знала все лучше, чем кто-либо.

– Но вы же всегда потом мирились.

– А в этот раз нет.

– Почему же?

Дэвид вздохнул и устало провел рукой по волосам, отчего сделался вдруг ранимым и беззащитным. Мне так захотелось обнять его, крепко прижать к себе и сказать, что все образуется. Мне захотелось его поцеловать.

Я отошла в другой конец комнаты на тот случай, если действительно соберусь проделать что-то подобное. Но мне оставалось задать ему всего один вопрос.

– Пит говорил, что, кажется, вы разругались из-за… – Голос мой сделался робким и неуверенным. – … Из-за меня?

Дэвид поднял голову и пристально посмотрел на меня взглядом, который я не смогла понять.

– Из-за тебя? С какой стати, черт возьми, нам ссориться из-за тебя?

– Сама не верю, что я все это делаю, – бормотала я себе под нос, когда шла по узкой дорожке. Мне бы победно прыгать вверх-вниз и молотить кулачками воздух, когда Дэвид снова оказался свободен. Но вместо этого я стояла у двери дома Элли, мысленно репетируя речь, которую оттачивала целый день. Речь, предназначавшуюся для того, чтобы уговорить ее вернуться к своему бойфренду.