Грешница. Связанные паутиной - Михаил Парфенов

– Я всегда уверена в своих словах, – сухо напомнила она.

– А давайте проверим. Если одна из вас сейчас не признается – я убью вашу мать. – Косимо приставил плеваку к виску женщины. Та взвизгнула:

– Молчите! Не говорите ничего, девочки!

– Нет, мама, мама! – воскликнула левая и, оттолкнув сестренку, бросилась на чистопородного. – Не трогайте их! Они не виноваты! Это я игралась с огнем, я подожгла сарай, я подбросила быка! Я, я, я!

– Вот как… – Бледный шуттенант улыбнулся, отчего на щеках его вспыхнули болезненные пунцовые пятна. – Правильно, за свои поступки надо отвечать. Будешь послушной девочкой и поедешь с нами. И мы больше не тронем твою семью, лады?

Она сглотнула слезы и через силу кивнула. На нее надели колодки, глаза и рот завязали, чтобы лишить возможности произнести заклинания, связали и натянули поверх всего мешок, скрыв ее лицо.

Пока девочку выносили и располагали на заднем сиденье грузовичка, из дома вновь прозвучали выстрелы. Сантера обернулась и долго вглядывалась в мгновение ока потемневшие окна.

– Живешь вот так, как собака последняя, шкурой рискуешь… И для чего собственно? – Рядом встал Блез. – Чего молчишь, специалистка? Не знаешь? А я думал, в ваших университетах все знают. Или промахом опечалена? Выслужишься еще, не боись. На наш век чудовищ хватит.

– Он обещал оставить им жизнь.

– Пф-ф, мало ли что обещал! Для Кнеза эти люди – преступники. А ему лучше знать.

– Своей головой думать надо.

– И много надумаешь? Не смеши! Оттого-то на свете и есть правители, чтобы простой люд не тратил время на бесполезные размышления. Для гармонии.

– Какие ты умные речи ведешь, старина Блез. Тоже в правители метишь? А за шкуру собачью не боишься? – выпрямилась Сантера, обжигая его поверх очков взглядом.

– Куда мне. – Он дождался, когда подойдут остальные, и запрыгнул в кузов. – Жизнь, она за всех решает заранее. Кому простым пахарем быть, а кому людом править.

– Рад отведенной участи?

Вопрос содержал в себе толику сарказма. Но за ним – дальше и гораздо глубже – скрывалась тоска. Блез подал руку, втянул внутрь и уселся рядом, нахохлившись, как старый бирюк. В зубах сама собой оказалась цигарка. Раскаленная точка на конце светилась маленьким огненным глазком.

– Да как сказать… Все мы в детстве мечтаем стать чистопородными, чтобы потом сражаться с монстрами и спасать жизни. Даже девчонки. А потом взрослеем и будто прозреваем. Там сказки остались, а вот она, реальность, с лицом потасканной портовой шалавы. Мы невинных убиваем, чтобы больше боялись, детей и женщин вырезаем во славу диктатора. Страна давно утонула в крови.

Говорил он тихо, но особо не скрываясь. Девушка слушала не перебивая, – говорил чистопородный занятно.

– Если не нравится здесь работать – уйди, – наконец просто сказала она.

– Нет. Я на своем месте, они на своем.

– Слова труса! Судьбу можно изменить, это только овцы всегда плетутся за пастухом.

– Молодая ты, да больно ершистая. – Блез кашлянул в руку и с интересом уткнулся в содержимое взглядом. – Поживи с мой век и поймешь, что все предрешено – хоть из штанов от обиды выпрыгни! Вот так вот! Любой наш шаг, даже самый неожиданный на твой взгляд, – часть чьего-то великого замысла.

– Никогда так не будет, – неслышно прошептала Сантера, когда Блез замолчал, потеряв интерес к разговору. – Даже будь ты прав – я изменю правила.

Машину ощутимо трясло. Ехали в полной тишине, отчего шум барахлящего мотора становился заметней. Чистопородные по-разному реагировали на поимку баламута: кто светился от счастья, кто мрачно качал головой – не по-людски так. Но больше всего удивляло поведение командира миссии Жан-Карло Косимо. Прежде подобной жестокости за ним не замечалось.

Пока охранники пленной были заняты мечтами о возможной награде, Сантера успела оценить обстановку. Вокруг на многие мили ни души. Половина военных отлично стреляет. Другая – хороша в беге. Она с грузом в виде девочки далеко не убежит, а по приезде в город их будут ждать члены ИсАС. Времени останется совсем немного, но если улучить момент и отвлечь всех…

Машина вновь подпрыгнула на кочке и вдруг остановилась. Из-под капота валил дым. Пока обеспокоенные чистопородные, выскочив на морозный воздух, копались в двигателе, ведьма следила за будущей спасительницей инкантаторов.

Сначала накалились и рассыпались прахом колодки. По кабине прошла волна жара. Хрупкое тельце приподнялось в воздухе и вылетело из грузовика. Малютка сама предоставила отличный шанс. За ней кинулись многие, но Сантера довольно скоро их обогнала.

Скинув ненужный мешок и повязку с головы, девочка неслась напролом сквозь буераки. Какой талант пропадал – самостоятельно освоить левитацию! Невольно Сантера жалела об участи девочки. Но гриморию можно заполучить только так.

Извернувшись, схватила-таки за тощую лодыжку и швырнула беглянку в сугроб. Та ойкнула и чихнула, сжимая ушибленную коленку обеими руками.

– Не убегай. Я твой друг. Я отведу тебя в безопасное место, – скороговоркой произнесла Сантера, оглядываясь назад. Хвоста вроде не было. Оторвались, значит.

– Обманываете! Вы меня хотите разобрать на части!

– Нет-нет, вот, посмотри сюда. Мы похожи.

Девушка стянула зубами перчатку и вызвала пламя. На холоде оно приобрело темно-малиновый цвет. Ее фокус был встречен восторженным вздохом:

– Это правда? Вы настоящая, тетенька? Но тогда зачем вы с нехорошими людьми?.. Они ведь… они… маму, папу-у-у…

На смену краткому забытью пришли рыдания.

– Мне жаль. Мне очень жаль, дитя, но чистопородные нашли вас первыми. Другие баламуты ничего не могли поделать. Я притворилась одной из них, чтобы помочь тебе сбежать. А теперь идем – нам надо спрятаться.

Одаренный ребенок оказался почти что у нее в руках, когда раздался хруст веток и к ним вышел раскрасневшийся шуттенант Косимо.

– Отойдите от преступника, специалист Брукс. Она опасна.

– Она ребенок!

– Без шуток! Выполняйте приказ!

Сантера почувствовала, как он, следуя импульсу, тянется к оружию. Напружинилась, готовясь к рывку. Удар по руке, в кадык и в пах. Затем очень быстро бежать, чтобы не смогли догнать.

– Я в чем-то провинилась? – спросила дочь кузнеца. Посмотрела на вспотевшего, тяжело дышащего мужчину. – Почему мне нельзя просто жить со своей семьей?

– Ты представляешь опасность. – Кадык скользнул вверх, затем вниз. Точно Косимо пытался убедить не ее, а себя.

– Я никого не обижала! Я знаю, что делать больно другим, – плохо! Почему вы поступаете плохо?! Отпустите меня, пожалуйста!

– Хорошо, – вдруг согласился он.

Сантера онемела, девочка загорелась надеждой.