Москва при Романовых. К 400-летию царской династии Романовых - Александр Васькин

Интересовала графа и такая область истории, как свидетельства иностранцев о России, особенно те, что не опубликованы и находятся в европейских архивах и библиотеках. А потому Румянцев отправил на Запад двух молодых ученых – Штрандмана в Италию и Шульца в Пруссию, в Кенигсберг.

Граф задался целью издать научно-историографический труд, вмещающий в себя все имеющиеся иностранные источники, рассказывающие о России разных эпох: от Иоанна III до последнего Рюриковича – Федора Иоанновича, затем о времени Смуты, и, наконец, от первого Романова – Михаила Федоровича, до его внука Петра I.

Деятельность Румянцева демонстрирует одно из укреплявшихся в те годы направлений общественной мысли – повышенный интерес к отечественной истории. Неслучайно, что возник он после победы России над наполеоновской Францией и успешным окончанием заграничных походов русской армии. Эти события вновь показали, что Россия, как и в петровские времена, способна не только отразить натиск врага, но и уничтожить противника в его собственном логове. Знаменательно, что интерес к своей истории стал все более возрастать при Александре I.

К Румянцеву «стали присылать изо всех концов России летописи, списки разных грамот, выписки из исторических сочинений, копии синодиков, каталогов и реестров рукописей и разных бумаг, хранящихся в различных монастырских библиотеках и архивах. Таким образом, Канцлер успел приобрести до 732 рукописей; из них некоторые могут быть отнесены к XII веку. Они писаны на пергаменте и большею частью касаются Церкви и ее управления. Иностранные рукописи писаны на различных европейских и азиатских языках: первые получены из разных иностранных библиотек и архивов, а последние от частных лиц.

В 1818 году Румянцев сам отправился в Оршу и в 24 верстах от города, на дороге, ведущей к Толочину, извлек из забвения надгробный камень внука Мономахова, скончавшегося в XII столетии. Оршинский камень, занимающий первое место после камня Тмутара-канского, – из сероватого гранита, шириною в 3 аршина и 6 вершков, длиною в 4 аршина и 4 вершка. На нем находится следующая надпись: «Въ лето 6679 (1171) мес. мая въ 7 день успе; Господи, помози рабу своему, Василию въ крещении, именемъ Рохволду, сыну Борису».

Для приобретения древних рукописей и старопечатных книг Канцлер ежегодно посылал знатоков этого дела на Нижегородскую ярмарку. Во время своих поездок в Гомель Румянцев успел также приобрести много замечательных рукописей. На счет его были отписываемы все редкие рукописи, хранившиеся в разных местах России, которых нельзя было приобрести, и в особенности рукописи библиотек: Московской Синодальной, Новгородской Софийской, Московского архива Коллегии иностранных дел и многих других библиотек, большею частью монастырских.

Несмотря на преклонные лета свои, Канцлер готовился совершить еще многое. Он имел намерение издать «Древние путешествия россиян». В состав этого собрания должно было войти 36 авторов. Граф Румянцев уже успел было собрать их всех, но смерть помешала этому предприятию.

Нельзя умолчать еще об одном пожертвовании, сделанном им в последние годы жизни в пользу русской истории. Желая поощрить к занятию отечественной историей учеников Киевской Духовной Академии, он положил на вечные времена капитал в 3000 руб. с тем, чтобы проценты с оного отдавались ежегодно за признанное лучшим сочинение студента Киевской Академии касательно русской истории.

Двенадцать лет, проведенных Румянцевым в уединении, лет тяжких, сопровождаемых все более и более усиливавшеюся болезнью, были блистательною эпохою изысканий отечественных древностей. Вся тогдашняя историческая деятельность (с 1814 по 1826 г.) сосредотачивалась около этого великого человека и патриота и жила более или менее значительными его пожертвованиями. Умер этот неусыпный деятель, и историческая деятельность тотчас же прекратилась. Правительство, сознавая всю важность великой мысли графа Румянцева и не видя в частных лицах готовности поддерживать его предприятия, приступило само к исполнению того, чего не в силах был сделать даже и знаменитый Румянцев. Оно положило издать все древние памятники отечественной истории, уцелевшие до наших дней», – писал Старчевский.

Скончался Николай Петрович Румянцев 3 января 1826 года и похоронен был в своем имении в Гомеле. Перед смертью Румянцев завещал «словесно, чтобы все богатое его собрание книг и других редкостей осталось для общей пользы».

Ну а через три десятка лет Румянцевский музеум, ставший итогом всей жизни замечательного гражданина и патриота своей страны Николая Румянцева, оказался в Москве.

С самых первых дней своего московского существования румянцевская коллекция стала пополняться новыми экспонатами. Собрание крепло, богатело «путем частных дарений и общественного почина», как писали в конце XIX века. В сентябре

1861 года московский генерал-губернатор П.А. Тучков обращался к попечителю Московского учебного округа, что «в видах содействия к успешному устройству переводимого в Москву по высочайшему повелению Румянцевского музея предложено было мною некоторым из московских жителей принять участие в добровольных пожертвованиях, необходимых к скорейшему приведению в исполнение высочайшей воли»[215]. Несколько сот книжных и рукописных коллекций, отдельных бесценных даров влилось в библиотечный фонд Московского публичного и Румянцевского музеев.

Большой честью для музеев стали подношения от членов императорской семьи. Первый дар от Александра II поступил в 1861 году. Это была картина

А.А. Иванова «Явление Христа народу», для которой построили специальный «Ивановский зал». Сам император и другие члены царской фамилии приносили в дар музеям бесценные книги и предметы, посещали их неоднократно, о чем свидетельствует «Книга для записывания имен посетителей Библиотеки Московского публичного и Румянцевского музеев с 1 июля 1862 г. по 10 ноября 1926 г.». Попечителем музеев с самых первых лет был член царствующей фамилии, а с 1894 года сам император стал покровителем Московского публичного и Румянцевского музеев. Вот как писал об этом уже упомянутый нами князь В.Д. Голицын:

«Государь (Александр II) соизволил и на перенос Румянцевского музея в Москву, и на учреждение при нем Московского публичного музея выдать из казны и сам стал вторым его крупнейшим жертвователем, купив для него на собственные средства картину А.А. Иванова «Явление Христа народу» и знаменитое прянишниковское собрание картин и повелел отобрать для Императорского музея из Эрмитажа копии и картины, а также повелел впредь даром доставлять Румянцевскому музею для его Библиотеки по одному экземпляру каждого выходящего в России издания… С легкой руки Высочайшего почина пожертвования, можно сказать, посыпались на новоселье Румянцевскому музею, одними из первых отозвались Августейшие братья Государя Великие князья Михаил и Николай Николаевичи, передавшие музею богатейшую библиотеку своей матери императрицы Александры Федоровны, единственную по обилию художественных альбомов и ценности и красоте переплетов. За ними последовал целый ряд образованных вельмож и меценатов того времени, обогативших музей своими дарами»[216].