Она родная - Евгения Мэйз

Кэш лишь скривила губы в усмешке. Эти молодчики ей не преграда, а вот их хозяина — это характеризует не с самой лучшей стороны. Что он о себе возомнил, раз передвигается с охраной?

— Сядь я тебе говорю.

Один из лесорубов попытался усадить ее на стул, ухватив при этом за плечи за что получил в челюсть и тут же точный удар под дых. Парень захрипел, попытался схватить ее за куртку, но она оттолкнула его, уперевшись ладонью в голову. К ней попытались подступиться еще двое, но она покачала головой. Этого оказалось достаточно, чтобы они встали на место.

— Ты не так проста.

— Ага.

Официантка с подносом застыла в нерешительности неподалеку, не зная стоит ли подходить к опасному столику или все же остаться на месте.

— Я наверное не так начал.

— Именно.

— Прошу вас присядьте, мисс Кинет.

Кэш выждала несколько секунд, борясь с искушением надеть этот стол Майку Баркеру на голову, затем только села и отказалась от предложенного ей напитка.

— Отзовите ваше заявление.

Он не стал ходить вокруг да около.

— Почему я должна сделать это?

Майк Баркер отставил чашку в сторону, покрутил на месте стэтсон.

“Голова у него будет болеть!” — подумала Кэш.

Это не примета и не суеверие — это проверенный факт. Она проверила его на себе и не раз.

— Потому что я прошу вас об этом.

Кэш смежила веки.

— Разве?

Он не собирался просить, а хотел пригрозить, но потом запоздало осознал, что лучше бы начать по-хорошему.

— Она моя единственная дочь, — он откинулся на спинку стула. — Я не переживу, если она окажется за решеткой.

Потом ему будет плевать. Он и не думает, что будет с его Минди, когда он почит с миром. Может надеется выдать ее замуж за Пэйна? Рассчитывает, что тот будет держать ее в узде?

“Интересно, он способен на это?”

Кэш пощелкала рычажком камеры, то включая, то выключая ее. При мысли о женитьбе остатки хорошего настроения приказали долго жить.

— Вы не боитесь вот так встречаться со мной, у всех на виду, в самом популярном заведении этого города?

— Это мой город и мне все равно, что скажут обо мне. Каждый на моем месте поступил бы также.

По его виду было понятно, что никто и ничего не скажет, не взглянет, побоится даже усмехнуться ему вслед.

— Сегодня она подбила своего дружка, чтобы сбить меня, а завтра, подожжет мой дом. По-вашему, это решение проблемы?

— А вы уезжайте. Чем не вариант?

— Так и будет, но в следующем году.

Ей стало тоскливо. То, как вел себя этот человек, говорил, улыбался и даже смотрел говорило о многом. Здесь многие так живут. Они молчат, когда нужно говорить; закрывают глаза и отворачиваются, а потом не находится ни свидетелей, ни очевидцев, ни сочувствующих. Потому что все думают наперед, берегут свои жизни, родных и рабочие места. Мрачно все это и тоскливо.

— Почему бы нам не ускорить события?

Он потянулся к внутреннему карману куртки, достал чековую книжку и взглянул на нее.

— Я так понимаю, что ответ “нет” не принимается?

Он как будто не услышал ее, щелкнул ручкой и приготовился писать.

— Сколько стоит ваша свобода? Нет, ваше решение сняться с якоря?

Кэш думала. Вредность боролась с разумом, который настойчиво шептал ей, что это верное решение и заартачься она сейчас дальше будет только хуже.

— У меня теперь нет машины, — проговорила она.

— Хорошо, я компенсирую ее стоимость. Этого будет достаточно?

Он протянул ей чек. Кэш пробежала глазами по его строчкам и удивилась его щедрости.

— Не понимаете меня?

— Отчего же? — протянула она в нерешительности. — Вы любите ее и в ваших силах помочь ей.

Протяни она сейчас руку и подбери бумажку отступать будет просто некуда.

— Вас когда-нибудь не станет. Вы не сможете вечно оберегать и выручать ее. Я знаю, что нечто подобное уже было и вот опять.

Он достал из кармана пачку сигарет, вытряхнул одну из них, постучал ею об стол и закурил. Датчики пожарной сигнализации молчали, что говорило о том, что Майка Баркера тут ждут и готовятся к его приходу.

— Не всё ли вам равно?

— Я стараюсь понять вас.

Кэш покрутила чек на месте, прижав его уголок к стеклянной поверхности стола.

— Она повзрослеет, выйдет замуж, родит детей и все у нее сложится. Вы ведь знаете что они помолвлены?

Кэш покачала головой, ощутив что чашка с ядом в ее душе вновь опрокинулась, вылив на внутренности остатки боли. Осадок, самый ядовитый и едкий, что тут же отравил всё.

— А мистер Джонс?

— Вас волнует его будущее?

Нет. Не волнует. Он заслужил все и знал на что идет, подумал о рисках и возможных последствиях. Бобби Джонс не усвоил урок прошлого и поэтому расплатится за свою беспечность или тупость по полной.

— Нет.

— Теперь все серьезней, чем прежде. Моя дочь обязательно поймет это. Она уже осознала это. Ее беда в том, что она слишком импульсивна!

Кэш сомневалась в этом. Ее проблема в том, что Минди не знает цену ошибок. Она не стала произносить это вслух. Она ничего “не понимает” и не имеет права учить жизни кого бы то ни было. Она убрала чек в сумку и прежде чем подняться, проговорила.

— Мне нужно несколько дней, чтобы собраться и предупредить хозяйку. Я не смогу оставить ни дом, ни собак вот так просто.

— Заявление, — напомнил ей Майк. — Когда вы заберете его?

— Завтра.

Майк Баркер не верил ей. Он качал головой, тем самым говоря ей, что так дело не пойдет.

— Сегодня я была у шерифа и уверяла его, что мне ничего не показалось. Завтра, я приду и покаюсь, что просто хлебнула лишнего.

Майк расслабился, кивнул на Брэндона, того самого, что она вывела “из игры” в самом начале их разговора.

— Где он?

Кэш открывает дверь, оглядывает Кастера и ищет рядом с ним и за его плечом, но никого не находит.

— Извини ничего не вышло.

— Как?! — она не верит ему и не зря.

Друг продолжает отряхивать плечи от снега, смеётся, отвечая ей.

— Он пообещал подойти через пару минут. Или без него ты меня не впустишь?

Правильнее сказать “с ним”. Кэш улыбается его веселью, пытаясь понять что такое произошло только что — сердце тревожно забилось и не успокой он ее выскочило бы из горла.