Составительница ядов. Не влюблю, так отравлю - Инесса Иванова

Но со временем, выжив самостоятельно и пройдя через много испытаний, незаметных для большинства, но ранящих душу того, кто ступает по ковру ежедневных лишений, как по полю, полному репея, вышедший из приюта думает, что он слишком далеко ушёл от своих корней. От своего рода, давно отказавшегося от маленького беспомощного человечка.

Настала пора не оглядываться на прошлое.

— Едем, Кестер, — произнесла я, надев перчатки.

Как и предполагал мой любимый, господин Визатис прислал за нами экипаж к половине шестого.

— Время вечернего чая в шесть часов. На Севере ещё чтут эту традицию, — улыбнулся он, устроившись напротив. — На самом деле, я пока не знаю, дочь ты Визатису или нет. Предположительно его дочь подбросили в твой приют именно тогда, когда в нём появилась ты. Так что, всё возможно.

— Прошу вас, госпожа Габелл, останьтесь у меня на неделю. Проводите здесь целый день, разумеется, с вашим покровителем, а на ночь уезжайте на постоялый двор, — на этот раз господин Визатис пытался быть вежливым, но я видела, что он давно отвык просить, и поэтому делал над собой усилие, не оставшееся незамеченным.

Впрочем, мрачный вид Визатиса оставался при нём, равно как и манера говорить в приказном тоне. Так, будто собеседник не мог бы даже подумать, чтобы ослушаться.

— Три или четыре дня, — мягко заметил Кестер, снова нацепивший маску хромого господина, ещё вчера бывшего громилой в заведении мадам Фик. — Чтобы не порочить честь девушки, Софию будет сопровождать старшая наставница. Ваш стряпчий уже имел честь быть ей представленной.

Судя по туче, набежавшей на лицо Велемира, эта ноша была ему не по силам. Кестер, как обычно, оказался прав: Ванда слишком проницательна, чтобы позволить себя одурачить. И меня заодно.

— А сегодня мы удовольствуемся чаем, — закончил Кестер и притворно вздохнул, дотронувшись до израненной руки. — Нортингс -- опасный город. Сегодня утром на меня напали какие-то люди аккурат тогда, когда я возвращался от портного.

— Бродяги с Юга, должно быть — бросил Визатис и поморщился. Тема явно его нервировала.

— Странно, однако, что эта шайка приблудных псов сплошь состояла из Магов. Признаюсь, я еле с ними справился, — как ни в чём ни бывало продолжил Кестер, не обращая внимания ни на Велемира, который то и дело поправлял оправу очков, ни на самого Визатиса, сидевшего с таким видом, будто его так и подмывало спросить: «Вы смените наконец тему, господин хороший?»

— Так вы Маг?! — воскликнул Велемир, и в его больших серых глазах промелькнула догадка.

— Да, есть такое дело. Но не боевой, как видите.

— А вы, госпожа Габелл, каков ваш магический объём? — прервал разглагольствования Кестера Визатис, пристально посмотрев на меня.

— Очень скромный, господин,  — ответила я с достоинством особы, знающей своё место и не пытающейся казаться лучше, чем есть.

Даже наоборот, я слегла преуменьшала действительные способности, чтобы у Визатиса не возникло желание узнать меня ближе.

Пусть чаепитие пройдёт мирно, я пробуду следующие три дня в этом доме и найду подходящий момент для разговора по душам с его хозяином.

— Мне повезло, что не отправили в приют для лишённых всяких способностей.

— И всё-таки вы слишком скромны, моё дитя, — произнёс Визатис с неожиданной теплотой. — Я сам далеко не Маг, но чувствую в вас хороший объём Силы.

— Он начал развиваться, когда я попала в услужение к  травнице, — ответила я почти правду.

Опустила глаза, чтобы не выдать всё, что собиралась сказать позже, прямо сейчас. Мол, не дочь я вам, господин, дайте мне уйти. Не по душе мне всё это.

— Бабка моей жены тоже не сразу обнаружила в себе Силу, — настаивал Визатис, всё  больше посматривая в мою сторону. Он старался заполнить собой всю гостиную: вопросы должны были исходить только от него, предложения — немедленно приниматься, а просьбы — выполняться. — Она услышала голоса трав в раннем детстве, но развила этот дар много позже. Редкая практика, не находите?

— Обычно магический объём остаётся таким, каким был дан при рождении, — поддакнул Велемир, но его господин посмотрел на него, и молодой человек смущённо закашлялся.

Этот вечер тянулся бесконечно долго. Визатис был не из тех людей, из дома которых можно уйти, сославшись на головную боль. Он продолжал терзать меня вопросами, пока Кестер не поднялся с видом человека, готового силой вырвать меня из плена хозяина.

— Тебе не следует оставаться в этом доме дольше, чем на три дня. Ванда не даст удержать тебя силой, меня он больше сюда не пустит, это ясно, — Кестер делился со мной планами и был неожиданно весел.

— Что тебе дадут эти три дня? Зачем они? Давай уедем! — просила я, но он только смеялся над моими страхами и прижимал к себе, не стесняясь редких прохожих.

Чаепитие затянулось и закончилось в девятом часу, в Нортингсе, как в любом провинциальном городке, с наступлением сумерек приличные граждане старались не появляться на улицах, тем более на окраине города.

— Я тут подумал, что должен взять с этого нахального господина плату за его снобизм и попытку физически устранить меня. Мне понадобится три дня, София, а ты пока отвлечёшь его внимание.

— Ты хочешь его ограбить?!

От одной подобной мысли я пришла в ужас. Мне Визатис тоже был несимпатичен, но сегодня я увидела в нём человека, возрождённого ещё слабой, но надеждой. Как он приглядывался ко мне, боясь поверить, что я реальна, с какой брезгливостью и одновременно нежностью смотрел на мою изуродованную руку.

— Нет, скажем так. Немного пощипать. Я не разбойник с большой дороги, София, неужели ты и этого во мне не поняла?!

Он провёл рукой по моим волосам, заправив за ухо непослушную прядь, и наклонился к шее, опалив кожу горячим дыханием. Кестер был мастером провокаций. Он мог заставить меня, да и любого другого, думать так, как ему выгодно.

И умел воздействовать на объект своих желаний, чтобы сделать его податливым и покорным. И всё же моя Сила выросла настолько, что я могла ему сопротивляться. Но не хотела.

Свежующим утром, едва мы с Вандой успели позавтракать, как господин Визатис прислал за нами экипаж — роскошную открытую коляску, не чету той, что он выделил для меня накануне.

— Жди нас, любезный, — сказала Ванда кучеру, постучавшему в дверь нашего номера и передавшему пожелание своего господина видеть меня немедленно. — Приличные дамы не собираются быстрее, чем за час.

И захлопнула перед его ухмыляющейся физиономией дверь. Ле Шатон, возлежавший на диване как настоящий король, одобрительно фыркнул.

— Он же видел или узнал, что у нас нет горничных, — робко заметила я. — Понял, что к приличным дамам из благородного общества мы не относимся.

— Тем более, пусть ждёт. Мне ещё пару отваров с собой уложить требуется. Жаль они в сумочку не влезут. Придётся ехать с плетёнкой! — досадовала Ванда, приводя себя в порядок и охорашиваясь, словно приглашение касалось в первую очередь её. — Как себя поставишь, София, так тебя и повезут.