Только одна ночь - Кира Дэвис

Я даю своим людям день отдыха, но сама возвращаюсь в офис. Барбара сообщает, что мне звонили с одиннадцатого этажа. Генеральный директор, Сэм Костин, хочет видеть меня. Я не сомневаюсь ни секунды. Я знаю, что мне вот-вот должны предложить повышение, и теперь готова принять его. Лифт везет меня наверх, я называюсь секретарю, и она велит мне подождать.

Это моя первая встреча с мистером Костином один на один, но я знаю, что он всех заставляет ждать. Это всего лишь один из способов демонстрации власти. И все же, присаживаясь на коричневый кожаный диван, я чувствую, что это нервирует меня, спускает с небес на землю, лишает ощущения превосходства, которое наполняло меня всего несколько минут назад.

Эта мысль останавливает меня. Превосходство? Неужели я и впрямь его чувствовала? Я смотрю на секретаря; ее волосы собраны в низкий хвост, руки летают над клавиатурой, на указательном пальце блестит кольцо с черным жемчугом. Я ее абсолютно не интересую. Неужели я действительно считаю, что я лучше сидящей передо мной женщины? Действительно? Неужели я думаю, что заслуживаю большего внимания с ее стороны?

Минуты медленно утекают прочь, она продолжает игнорировать меня, и я уже не так склонна верить в то, во что верила. Я смотрю на свои пальцы. Я не носила кольца с тех пор, как вернула Дейву прекрасный рубин. От чего еще я отказалась в тот день? От моего прагматизма? От скромности? От смирения? Готова ли я потерять так много?

– Мистер Костин готов принять вас, – говорит она.

Мое время подошло. Телефон не звонил, и мне остается предположить, что она увидела это на экране компьютера. Хотя опять же это вовсе не мое время. Это время мистера Костина. Он, конечно, назначил встречу, но он по-прежнему делает мне одолжение, не отказавшись от нее. Вот что он пытается до меня донести.

Я открываю дверь и вхожу в кабинет. Мистер Костин сидит за столом из красного дерева; позади него стена из окон. Из окна моего кабинета открывается прелестный вид. Но у него гораздо лучше. Его голова склонена над какими-то бумагами. Мне приходится смотреть на его лысину, а не в лицо.

– Закройте дверь, – приказывает он, и я быстро исполняю его распоряжение. Он продолжает читать, пока я робко приближаюсь к столу. Хочу сесть, но не сажусь. Вместо этого стою и жду, когда он поздоровается… и скажет, что мне делать дальше.

В итоге он соизволил посмотреть на меня. Он пробегает глазами вверх-вниз по моему костюму, взгляд беспристрастный. Его не назовешь привлекательным мужчиной. Высокие скулы, сильная челюсть, но глаза слишком светлые, бледно-голубые, холодные, как льдинки, даже жестокие.

– Вы изменили стиль, – сухо замечает он. У меня такое чувство, что он говорит не только об одежде.

Я неуютно переминаюсь с ноги на ногу. Он откидывается назад, явно наслаждаясь моим дискомфортом. Потом вздыхает и указывает на кресло:

– Садитесь.

Прямо команда собаке, и мне стыдно, что я так быстро выполняю ее.

– Нам пришлось расстаться с Томом Лавом, – говорит он. – Но вам уже известно об этом.

Я киваю, с трудом сглатываю и смотрю на свои колени.

– Том был ценным сотрудником, – продолжает мистер Костин. – Все его отделы работали слаженно, включая и ваш.

Я снова киваю. То, что когда-то было уверенностью, превратилось в тревогу. Сердце бешено бьется о ребра. Стук такой громкий, что мистер Костин вполне может услышать его.

– Мир бизнеса жесток. Выживают самые приспособленные и все такое. А самые приспособленные не всегда означает самые сильные. Многие очень сильные животные вымерли, тогда как слабая бабочка-монарх выжила под защитой своего цвета, прекрасного и пьянящего. Странно все устроено, не так ли?

Я хочу бросить ему вызов, но поднимаю взгляд, смотрю в холодные глаза и передумываю. Я неловко пожимаю плечами, внезапно стыдясь своих ярких красок.

– Вы пришли, ожидая, что я предложу вам место Тома. Я прав?

Я снова пожимаю плечами, надеясь на то, что он не заметит, как я покраснела.

– Ради бога, если вы собираетесь вести себя словно застенчивый детсадовец, я буду обращаться с вами соответствующим образом. Воспользуйтесь словами, Кейси.

Я прочищаю горло.

– Ходят такие слухи… – начинаю я, но голос изменяет мне. Я не знаю, как продолжить. Я думала, что знаю, что меня ждет, но это не так.

– Как интересно вы выражаетесь. – Мистер Костин складывает пальцы домиком и улыбается. – До меня тоже доходят некоторые слухи. Может, сравним данные? Ну же, Кейси. Что вы слышали?

Я ежусь.

– Говорят, что вы собираетесь предложить мне повышение. – Мой голос тоненький, как крылья бабочки-монарха.

– Это самые невинные сплетни, которые мне пришлось выслушать за последнее время, – замечает он. – Большинство тех, что циркулирует по нашей компании, куда более… непристойны.

Теперь я вижу, что он заметил мой нездоровый румянец. Я выпрямляю спину. Надо держаться достойно. Надо выглядеть как женщина, достойная повышения, а не как испуганная маленькая девочка.

– Так вы рассматриваете мою кандидатуру на эту должность или нет, мистер Костин? – На этот раз прозвучало убедительнее. И хладнокровнее.

Но мое хладнокровие слишком шаткое, особенно по причине того, что мистер Костин медлит с ответом, изучая меня голубыми льдинками глаз.

– Maned Wolf имеет деловые связи со многими нашими клиентами, а Роберт Дейд является их личным акционером. У него больше связей и влияния в мире бизнеса, чем у любого другого в Лос-Анджелесе. Я был вынужден расстаться с Томом, потому что иначе это грозило бы нам потерей всех наших клиентов. Мне не оставили выбора. А я не люблю, когда меня лишают выбора, Кейси. Ты понимаешь это?

Я киваю.

– Словами!

– Да, мистер Костин, – поспешно выпаливаю я. Слишком быстро для сильной личности, претендующей на власть. Эти американские горки не для моих нервов. Мне хочется покинуть аттракцион.

– А еще мне очень нравится мистер Фриланд, совладелец этой компании. Может, он теперь не так сильно вовлечен в ежедневную рутину, но он все еще занимает ключевую позицию. Вы представляете, каково это для него? Быть загнанным в угол? Принимать решение о повышении человека, который причинил боль его любимым, разрушил карьеру очень ценного сотрудника компании – компании, которую мистер Фриланд построил. А ведь он с честью служил нам?

Честь. Это слово никоим образом не ассоциируется с Томом Лавом. Но и мне от его увольнения тоже было неуютно. Это не имеет отношения к его сексуальным домогательствам; все дело во лжи. Мне нечем защититься от нападок мистера Костина.

Я заставляю себя выдержать его взгляд. Я вижу, что он хочет сказать куда больше. И с трудом сдерживает оскорбления и упреки. Он не обвиняет меня в том, что я проложила себе путь наверх через постель, но по его глазам видно, что он об этом думает. Он не говорит, что я трахалась с крестником мистера Фриланда, пока не представилась возможность повыгоднее раздвинуть ноги перед более достойным клиентом. Хочет ли он назвать меня сукой? Или шлюхой? Что он сделал бы со мной, не будь никаких последствий?