Только одна ночь - Кира Дэвис

Я отвела взгляд, как будто все это происходило прямо передо мной, а не в голове у Симоны. Как будто я видела себя в той кровати. Я никогда бы на такое не решилась, не так ли? Никогда бы не перестала контролировать себя настолько, никогда бы не смогла преодолеть так много условностей. Меня вообще не тянет к женщинам. Но эта история задела меня неожиданно сильно. Я сложила руки на груди, чтобы Симона не заметила, что магия Нидаль сказалась и на мне.

– Она поведала мне, где и как ласкать ее… Я никогда прежде не трогала женскую грудь. Но она мне понравилась на ощупь, такая крепкая, но мягкая. Мне нравилось, как Нидаль мне отвечает. Джозефу тоже это понравилось.

– А у тебя был с ними настоящий секс? – спросила я. Мои щеки горели огнем, вопрос я задала шепотом.

– Нидаль и этим руководила. Она велела входить в меня медленно, учила его, как правильно вращать бедрами. Она попросила меня поцеловать ее, пока он делает свое дело. – Симона замолкла, погрузившись в воспоминания. – Нидаль предложила мне посмотреть в лицо своим страхам, – в итоге добавила она, – и наградила меня за это.

– С помощью секса?

Симона замешкалась лишь на секунду с ответом:

– Он наградила меня приключением. И самым удивительным оргазмом, который я когда-либо переживала. Он пронесся по мне ураганом, Кейси. Я чуть не заплакала. Джозеф сказал, что почувствовал спазмы у меня внутри. Это было… это было необыкновенно. И это воспоминание останется со мной до самой смерти. Вот будет мне лет восемьдесят, и я оглянусь назад и вспомню, какая я была смелая и отчаянная.

– Да-а-а, – выдыхаю я. Несколько минут нарисованная ею картина висела между нами, требуя восхищения. Но по мере того, как она меркла, я начала припоминать, что реально, а что не очень. И обратилась к тому, что полностью вернет нас в настоящий момент.

– Может, ты и сохранишь свои воспоминания, но… вряд ли вспомнишь, был это Джозеф или Джейсон.

Она захихикала, и атмосфера сразу разрядилась.

– Ну, на это у меня есть подруга. Ты напомнишь, как его звали.

Я улыбаюсь своему молочному коктейлю, наслаждаясь идеей дружбы длиною в жизнь.

Симона берет меня за руку.

– Похоже, у тебя тоже есть страхи, которым нужно посмотреть в лицо, – заботливо говорит она. – Что происходит, Кейси?

Я делаю глубокий вдох и начинаю рассказывать. О любовной игре в тяни-толкай с Робертом. О том, что меня продвинул вверх по карьерной лестнице мужчина, который жаждал меня уволить. Об Аше, о Томе и о конфликте с ними.

– Мне пожаловали власть и влиятельность без уважения, – говорю я в заключение. – Я даже не знала, что такое возможно!

На этот раз Симона смеется от души.

– Может, ты не замечала, но в аналогичной ситуации оказываются все диктаторы мира и некоторые из наших выборных политиков. Мы уважаем должность, мы определенно уважаем власть, но очень редко уважаем людей, которые эту власть на нас практикуют.

Я качаю головой:

– Не согласна. Когда мы штудируем книги по истории, мы почитаем и идеализируем именно лидеров.

– О, ради бога, Кейси! Задача исторических книг состоит именно в том, чтобы показать нам исключения из правил. На их страницах нет места для тех, кто представляет статус-кво, норму. Вообрази, какая бы это была скукотень!

Я хихикаю, соглашаясь с ней.

– Нет, – вздыхает она, – в норме, когда у кого-то есть власть над нами, мы из кожи вон лезем, чтобы заметить их недостатки. И преувеличиваем их в нашем воображении и сплетнях. Мы смеемся над нашими лидерами у них за спиной. Убеждаем себя, что они не заслуживают этого места. Что они ничем не лучше нас. Иногда мы правы, иногда ошибаемся. Но на самом деле это не имеет никакого значения, потому что мы все равно уважаем власть и будем склоняться перед нею, невзирая на то, как относимся к тем, в чьих руках она в данный момент находится.

Никогда прежде я не смотрела на это с такой точки зрения.

– Не такое будущее я себе прочила. – Мне становится грустно. – Это он выбрал его для меня.

– И ты боишься потерять себя? – спрашивает Симона. Она качает головой, крутит фужер, перемешивая напиток. – Прошлого не воротишь, Кейси. Что сделано, то сделано. Пока ты работаешь в своей фирме, люди будут помнить. Ты либо переживешь это и найдешь способ добраться в нужное тебе место, либо покинешь компанию и уйдешь куда-нибудь еще. Начнешь все с нуля.

– Ты смеешься? – восклицаю я. – Я отдала этому месту шесть лет! Куда я пойду? Второй такой консалтинговой фирмы в Лос-Анджелесе просто не существует.

– Ты могла бы работать сама на себя.

Я моргаю. Не то чтобы такая мысль не приходила мне в голову, просто я не принимала ее всерьез. Риск слишком велик. У тебя будет только то, что сам сумеешь построить.

– Я не создана для неопределенности.

– Тогда у тебя большие проблемы. – Симона собирает свои светлые волосы в руку и поднимает вверх. – Сейчас в твоей жизни сплошные неопределенности. И тут ничего не изменишь, хочешь ты этого или нет.

Я опускаю голову, признавая свое поражение.

– Я потерялась.

– Нет, ты прекрасно знаешь, где находишься, просто не знаешь, какую дорогу выбрать дальше, – возражает Симона. – Пришла пора принимать решения, и ты это сделаешь. Но вот что я тебе скажу: ты не покончила с Робертом Дейдом. И еще долго не покончишь.

Стоит ей произнести его имя, и я чувствую его. Чувствую его улыбку, его руки; чувствую его губы на своей шее. Он никогда не бывает далеко. Никогда не покидает мою голову, постоянно вызывает рябь на воде. Нет, я не покончила с Робертом Дейдом. И не уверена, что когда-нибудь покончу.

Следующее утро наступает слишком быстро. Сожаление барабаном бьется в моих висках, напоминая о вчерашнем декадансе. Не успеваю я приехать на работу, как Барбара с восторгом сообщает, что меня переводят в кабинет Тома.

Я киваю, не в состоянии проявить энтузиазма.

– Мистер Дейд не звонил? – спрашиваю я. Он так и не объявился вчера вечером. И никаких сообщений с утра на телефон тоже не поступало.

Барбара качает головой, но ее задорные кудряшки странным образом не шевелятся, наверное, слишком сильно залиты лаком.

– Вы же не поругались, нет? – Она заговорщически подается вперед. – Мне нравился Дейв, но мистер Дейд куда горячее!

Это замечание выводит меня из себя. Нельзя сравнивать Дейва с Робертом, это несправедливо в отношении Дейва. Они больше не борются за один и тот же приз. Я коротко киваю Барбаре и прохожу в кабинет, который мне предстоит покинуть.

Я переселяюсь этажом выше – физический символ моего повышения. Я не тороплюсь. Никто не приходит поздравить меня или помочь с переездом. Много времени это не занимает. Шесть лет, а единственное, что есть в кабинете, – бумаги и папки. Ни фотографий детей, ни забавных пресс-папье, ни картин, кроме тех, что повесила сюда сама фирма. Ничто не говорит: «Это кабинет Кейси», только папки, которых, впрочем, более чем достаточно. Сколько вечеров я находила утешение в цифрах и вычислениях, аккуратно собранных в файлах и на дисках. На их холодную логику всегда можно положиться. Если бы я могла превратить свою жизнь в математическое уравнение, я бы сумела вывести его правильно.